В столице об этом знали, но закрывали глаза: дорога была опасная, да и не известна широким массам, на окраине королевства в герцогстве Винтерс. Хмыкнул, поняв, что в очередной раз ниточки сводились к этой фамилии.
Я собирался довести девушку до одного из ходов, если он еще не завален, заплатить за переправу, довольно много деньгами, но еще больше обещанием. Инквизитор в долгу, кто устоит перед таким. А затем мне предстояло вернуться во дворец и доложить о прорыве и без вести пропавшей девушке.
Меня не покидало твердая уверенность, что кардинал уже в курсе, что произошло в Святой купели.
Не знаю, что было в той записке, что мне довелось доставить, но то, как испугалась мать-настоятельница пары слов… Она не рискнула бы утаить столь важную вещь от его святейшества.
Но что-то не давало мне покоя.
В монастыре оказывается родовитая аристократка, у которой вдруг обнаруживается дар. Без намеков в крови на возможность такого исхода. Ее отец был другом прошлого короля. А еще, как недавно я узнал, был связан с повстанцами. И все происходит в мое присутствие. Иначе бы девушка погиба в снегах.
Но ее дар… Та легенда, что вспомнилась мне о сотворении стены. Я слышал от отца ее расширенную версию, недоступную обывателям. И там говорилось, что фолинтийский король был способен подчиняться своей воле. Уж очень похоже на то, что узнал об Эмилии я. Но нигде больше не упоминалось подобное.
— Рассказать легенду? — вдруг предложил я, мне хотелось поделиться терзаниями, но не знал как.
Девушка заинтересовано кивнула и подъехала ближе.
— До раскола существовало единое государство. В нем жили в мире и почитании Создателя. Но пришли маги. В то время правил молодой король Фолинтий, который тоже оказался одаренным, как и его брат Ристана. Только вот не все были согласны жить в новом мире, где есть магия. Принц был из числа таких людей. И тогда два брата столкнулись в смертельной схватке. Фолинтий мог сломить любую волю, но на его брата магия не действовала. Они сражались на мечах, проливая королевскую кровь, пока земля не пошла трещиной, а алые каплине превратились в кристалл.
— Так появился Источник?
— Верно. И оба брата услышали в своей голове не голос, а чистое желание, разойтись по разные стороны и жить по-своему. Едва принц перешагнул трещину, как стала расти стена.
— А как же другие люди попали в Ристанию?
— Стена возникла не в один миг и не везде. Несколько лет росла и возвышалась, пока не сомкнулась кольцом. Источник Ристан унес с собой как защиту, — рассказывая официальную церковную версию сейчас ощущал себя лжецом. Ведь сам больше не верил.
— И он стал править.
— Какое-то время. Пока не вырос его сын. Затем Ристан оставил трон и стал первым главой церкви, хранителем Источника.
— Интересно, а как все же стали появляться маги.
Я пожал плечами. Кто знает, в чем была истинная воля Создателя.
— Они стали рождаться спустя пару несколько десятков лет. Ристан был уже стар, но все также непреклонен. Источник сообщил ему о людях с даром инквизитора, и Ристан призвал их в орден для борьбы с напастью.
Эмилия нахмурилась.
— Мы ведь мало чем отличаемся, по сути.
— Да, с недавних пор я тоже об этом думаю, — поделился я.
Девушка вскинула на меня взгляд, но тактично не стала расспрашивать дальше. А я бы и не ответил. Что сказать? Что я утратил веру в Создателя, что я не доверяю своему кардиналу? После того, что мне рассказали про родителей, я не мог продолжать жить как прежде.
Кто решил, каким одаренным жить, а кому погибнуть? Создатель ли это или человек?
Когда Эмилия окончательно выбилась из сил, пришлось сделать привал. Я развел костер, и вместе наскоро перекусили припасами.
— Я больше не могу, — сообщила она удрученно.
Странно, пожалуйся она на неудобства, наверное, съязвил бы, что на веревке висеть еще неприятней, но Эмилия лишь призналась. Как в поражении.
— Мы можем заночевать здесь, а утром двинемся, — сообщил я ободряюще.
Мне не впервой было устраивать подобный ночлег. Раз за разом поездки заставляют проводить недели в дороге. Эмилия же напряглась. Девушка с трудом понимала, как можно спать на улице, зимой.
Леса в округе хвойный, много ветвистых столетних сосен, под лапами которых можно укрыться. Там я и разложил дорожную постель, накинул на хвойный настил одеял и поманил Эмилию.
— Спать будем здесь.
Девушка не возмутилась. Молчала она и когда полностью осознала, что я ей предложил. Но в пути иначе никак, чем ближе лежать, тем теплее.
Забравшись под одеяло первым, я приглашающе стукнул по лежанке и Эмилия несмело подошла.
Ее губы приоткрылись, и я внимательно на них уставился, словно хотел опередить брошенные слова. Но нет, сдержалась. Плотно сжав зубы, так что заскрипели, и у меня самого напряглась челюсть, она прилегла рядом, на самый край, стараясь не касаться.
— Ну, нет, мышонок — сгребая ее в охапку, притянул к себе. Лицо девушки оказалось прижато к моей шее, дыхание щекотало кожу, и я чуть отодвинулся, заглядывая в ее испуганные глаза. Сердце девушки колотилось бешено, как у маленького пойманного зверька.
— Надо близко, — прошептал я успокаивающе. Издеваться над бедной девушкой не хотелось. Как бы меня не бесили нежные аристократы, она разительно отличалась от других своей естественностью.
— Иначе в этом нет смысла, — последние слова затерялись в ее волосах.
Стоило признаться себе, что так засыпать было намного приятней, чем просто ежиться под ледяным одеялом. Эмилия еще какое-то время была наряжена как один комок нервов, но все же сдалась. Завозившись, она устроилась поудобней, оказавшись прямо под моей рукой и быстро заснула.
Я же еще долго смотрел в темноту за ее спиной.
Это решение о спасении мага далось мне нелегко. Но я должен был узнать, что за тайны, что были известны моему отцу, не дают мне увидеть правду. А Эмилия?
Она появилась слишком не вовремя. С таким особенным даром станет слишком опасна в руках сильных мира сего. Этого нельзя допускать.
Поутру сложили все наши вещи по седельным сумкам, а я разметал снег, скрывая следы нашего пребывания.
— Можно отправляться, — решил, когда все было завершено.
Девушка все еще копошилась возле лошади, и я приблизился. Седло расшаталось и нее не получалось его закрепить. Стоя позади, слышал, как она раздраженно сопит.
— Спокойней, леди, вот так, — накрыл ее руку своей и помог затянуть ремень. — Ты давно так ехала?
Развернувшись лицом ко мне, она покачала головой.
— Хорошо, это опасно. Можно упасть или растереть спину лошади.
— Я прекрасно это понимаю, — заявила мне упрямица.
Сколько вызова было в ее словах. Как умудрялся испуг и борьба сочетаться в ней столь гармонично. Она не казалась истеричной барышней, но и не строила из себя деву-воительницу. Живая, и эта жизнь билась в ней, не желая пресекаться, пульсировала в жилке на тонкой лебединой шее, теплилась на упрямо сжатых губах.
Завороженный я наклонился к ним, словно хотел тем самым поделиться своим спокойствием. Коснулся сомкнутых губ, ощутив их чуть солоноватый вкус.
Девушка замерла на миг, не дыша, но стоило стать чуть настойчивей, поддалась. Ее спина прогнулась, опираясь лишь на мою ладонь, а руки сжали плечи.
В этот раз я целовал ее осторожно, боясь напугать, а сам же едва сдерживал огонь рвущийся изнутри. И в кои то веки это была не моя ужасная магия, а нечто приятное. Дар же молчал, убаюканный стуком чужого сердца.
Отстранившись, еще секунду не разрывал взгляда. Эмилия начинала приходить в себя, от захватившего нас дурмана. На ее лице отчетливо проступал ужас.
— Нужно идти, — силясь скрыть разочарование за холодным тоном, сообщил я, и направился к Буру.
К городу добрались под утро третьего дня. Я видел, как девушка то и дело отключалась в седле, роняя голову.
Полусонный стражник был не в восторге от ранних путников, оттого содрал с меня больше обычной платы. Пришлось подавить в себе желание продемонстрировать руки, внимание нам не к чему.
