узами брака. Элис в нужных местах кивала, соглашалась, тем самым распаляя интерес к нестандартным пристрастиям сына градоправителя. А потом с прискорбием осознала, что пассаж госпожи Бернар сегодня во флигеле лишь намёк на то, что Грегори давно и крепко занят. Что ж. Не больно-то и хотелось.
— Алисия, — шепча больше прежнего, одна из сестёр склонилась над столиком, стараясь говорить как можно тише. — А что вы думаете о своём нанимателе?
— А что я о нем могу думать?
В том, что она подозревает Грегори в подпольной некромантии и ужасном нраве не стоило озвучивать, поэтому она и юлила, как гюрза под рогатиной.
— Ну, как… — девица замялась и потрепала манжет фисташкового платья. — А вам не страшно с ним жить в одном доме?
Со стороны порядочной девицы должно быть страшно, но оной ведьма перестала быть года эдак четыре назад, поэтому она отрицательно качнула головой и стащила последнюю ягодную корзиночку с блюдца.
— А те истории, которые ходят про господина Стенли? — вторая всплеснула руками, и пожилая родственница активно завозилась в кресле. Все притихли, как застуканные подростки с изданием «Любовного искусства Востока».
Про какие истории идёт речь Элис не догадывалась, но любопытство это не вторая натура любой чародейки, это ее суть. Чтобы не спугнуть пикантный разговор, младшая Гордон посмотрела на девиц с немым обожанием бездомного щенка, которого пустили погреться в хозяйские покои.
— Три года назад у господина Стенли пропала… — тут она замялась, видимо подбирая благовидный синоним слову «содержанка». — Избранница!
— Актриска, — перебила сестру «фиалка». — Они познакомились в столице и прожили тут пару месяцев, а потом она исчезла. Господин Стенли так убивался…
Девушки наигранно коснулись щёк и, забыв о скорби, продолжили:
— А потом появилась Ванесса… — песочные кудряшки Мины качнулись в такт ее наклону.
— И пропала?
Элис не хотела насмехаться над таким тонким делом, но вид, с которым близняшки рассказывали тайну, не мог оставить равнодушной. Они, как две маленькие девочки с большими глазами делились секретом со взрослой соседкой.
— Сошла с ума!
Громкий шёпот резанул по нервам. И чародейка передернула плечами. Алисия не относила себя к той категории женщин, что можно напугать историями о призраках в старом склепе. Но вместе с этим она обладала качеством губительным для ведьмы- мнительность. И сейчас ей в голову пришло, что завтра она не только ножи спрячет от Грегори, но и зубочистки.
— Это ужасное событие, — раздался низкий голос из-за спины, так что все присутствующие вздрогнули. Даже тетушка.
На пороге стояла сухопарая, вся какая-то бумажно-хрупкая женщина с волнистыми волосами цвета огня. Она поджимала карминовые губы и растирала узловатые пальцы. На вид хозяйке ателье, а в том, что это именно она Элис не сомневалась, было порядка пятидесяти лет. Ухоженная, подтянутая, в выгодно подчёркивающим хрупкость фигуры платье, швея разливала по комнате презрение и холод. Такой, что бывает в стылую осень, когда дожди пропитали землю и та стала рыхлой, ноздреватой от влажности. Алисия прикрыла глаза, отгоняя от себя сырость увядающего леса. Вздохнула, разбирая на составляющие ароматы: выпечка сладкая, ягодная; чай с душицей; ткани, нити; от девушек- ваниль. Ведьма втянула носом воздух, чтобы ощутить на кончике языка привкус сочной морковной зелени, укропа…
В своей жизни Элис привыкла распознавать людей по запахам, отголоскам эфира, тягучести масел. И ей крайне редко встречались экземпляры, которые можно было запомнить по характерным ароматам яда. Цикуты.
Тесса Розенштайн пригласила близняшек на примерку и через четверть часа девушки покинули лавку, пригласив на чай чародейку. Их общество было необременительным и легким, поэтому Элис приняла приглашение. А модистка, выпроводив покупателей, выдохнула и спросила:
— Протеже или любовница? — морщинка между бровей разгладилась и женщина словно скинула десятку лет, сменив маску серьёзной госпожи на усталую швею. Ведьма пригляделась сильнее к визави и пришла к выводу, что вот люди, которые так быстро и умело перевоплощаются, конечно, заслуживают уважения, но вместе с тем, ни капельки не внушают доверия.
— Ассистентка при аптекарской лавке…
— Проходи, ассистентка, — усмехнувшись, словно намекая, где она видела таких ассистентов, пригласила Госпожа Розенштайн.
Элис хоть и любила наряды, но сейчас они казались такой мелочью, что она скомкано мерила один за одним платья, выбирая уже из готового и не ощущала никакого наслаждения. Мерки модистка сняла на случай, если девушка все же решиться на нечто особенное. Но даже с готовыми нарядами не все сложилось гладко: где-то подол надо подшить, у некоторых увеличить лиф, поэтому чародейка через полчаса ощутила себя подушечкой для иголок, а один раз прочувствовала на себе какого это, когда в тебя впивается тонкий металл. Швея извинялась и посетовала на руки, что теперь не как у неё двадцатилетней. К слову общительностью женщина не страдала. Она с профессионализмом гробовщика, который на своём веку повидал все, механически подбирала подол, подкалывала рукава и, лишь когда помощница стала упаковывать последний туалет произнесла:
— Сестрицы Престон обожают сплетни и не стоит верить всему, что они рассказывают.
— Благодарю, — Элис переодевалась в родное платье и только сейчас ощутила настолько оно не похоже на здешнюю моду: более тяжёлое, строгое.
— Но Ванессу действительно жаль… — швея встретилась с девушкой взглядом в зеркале и в бесцветных, некогда янтарно-карих, глазах скользнула печаль. — И если ты все же боишься…
— А с чего вы взяли, что бояться стоит мне, а не меня?
Элис неотрывно наблюдала в зеркале, как в глазах собеседницы сначала вспыхнула злость, потом понимание и лукавая улыбка коснулась карминовых губ.
— Возможно ты и права…
Женщина отступает за стол и начинает сворачивать ткани, а дверной колокольчик ябедничает о приходе нового посетителя. Элис не надо было оборачиваться, чтобы понять, что в помещение зашёл маг. Она ощутила огненную дорожку между лопатками. Ее рассматривали. С любопытством. Как глядит на редкую бабочку энтомолог-натуралист. Она передернула плечами и атласные ленты на спине натянулись. Не выдержала и повернула голову в сторону двери.
Да. Грегори смотрел. Во взгляде его металась удерживаемая буря. Очень притягательно. Алисия вскинула бровь. Ей ответили лукавым прищуром и закушенной губой. Ее бросило в жар от неприкрытого интереса. Она поправила рукава и, не теряя достоинства вернулась к зеркалу, потому что понимала к этому мужчине у неё накопилось слишком много вопросов. Только вот нет уверенности, что все ответы она готова услышать.
Глава 12
— Я увольняюсь!
Элис плюхнулась на диванчик и расправила по обе стороны от себя юбку. Сама себя она видела кошкой, что подобрал добрый мальчик и она, словно прощупывала почву: гадить ли в любимый розарий или все же за это можно огрести. Увольняться-то она
