— Это все, Эмир. И говорить больше не о чем.
Секунды тянутся бесконечно, и я надеюсь, что он просто уйдет. Вылетит из комнаты и прекратит мою агонию. Весь я горю, плавлюсь, прилагая нечеловеческие усилия, чтобы сдержать всю ту любовь и нежность, что хранились в моем сердце десять лет только для него.
И тут его глухое:
— Я не верю тебе.
Проклятие!
А ведь я не ожидала, что будет такая боль!
Будь проклят, Сархад! Чтоб черти драли тебя в аду вечно!
— Не веришь?.. — резко разворачиваюсь, заменяя лицо Эмира лицом Сархада в своем воображении. — Не веришь, Эмир? — распалюсь, вкладывая в свои слова всю ненависть, что испытываю к отцу за то, что сделал со мной. — Что ж, я пыталась быть вежливой… Чего ты хочешь от меня? Чтобы я променяла свою жизнь принцессы и наследницы престола на жизнь… Жены какого-то кочевника? Хочешь, чтобы я моталась с тобой по вселенной… И была кем?.. Твоей женой? — делаю шаг в его сторону, а слово «жена» отзывается на губах мертвой болью. — Ты хоть представляешь, какая пропасть нас разделяет, Эмир? Да ты хоть… — шагаю еще ближе, смотря в неоново-зеленые глаза, где разливается боль едва ли не сильнее моей собственной. — Хоть представляешь, как надо мной будет изгаляться весь высший свет Альянса, если узнает, что я стала женой сына какой-то плебейки?..
— Довольно.
Он первый приходит в себя, мотая головой и опираясь на дверной косяк.
Он повержен. Убит мною и теми ядовитыми словами, которыми я отхлестала его чувства.
— Не довольно, Эмир! — глаза наливаются слезами, потому что душа больше не может. Она дала трещину, порвалась и теперь истончается где-то внутри. Ведь после такого предательства я ее не достойна. — Проваливай к чертям собачим, туда, где тебе самое место! И возвращаться не смей! Ты оскверняешь своим присутствием эту святую землю!.. — не сразу понимаю, что воздух перестал поступать в легкие из-за пальцев, сомкнувшихся на моем горле.
— Я. Сказал. Довольно. — приближает ко мне лицо, и я трястись вся начинаю, чувствуя это касание. — Я надеялся, что встречу здесь ту девочку, которую полюбил, — рычит в губы, и я боюсь до одури, что почувствует, как я пылаю огнем, как взмокла спина, и слезы еле держатся на ресницах, — но я ошибался. Ты не та, кого я искал, Аиша. Ты. Маленькая избалованная стерва. И больше, — касается носом моей кожи, а у меня глаза закатываются от этого болезненного кайфа. От того, что он так близко. — Клянусь, я никогда тебя больше не побеспокою.
Отпускает резко, и я отлетаю в сторону, притворно хватаясь за горло и начиная хрипеть. На самом деле в этот момент слезы полыхнули на щеках, не выдержав нервного потрясения. Боюсь, что он увидит, но Эмир уже отвернулся, в бешенстве летя к двери.
И уже на выходе бросает мне через спину:
— Я убивал и за меньшие нанесенные мне оскорбления, — рычит сквозь зубы, еле сдерживая гнев. — Еще раз увижу тебя, и ты горько пожалеешь об этом, Аиша.
А я уже не могу говорить. Я мертва и обездвижена. Только дрожь в теле напоминает о том, что я еще способна дышать.
Оборачивается, и я застываю глазами на нем, пытаясь запомнить каждую черту, точно зная, что больше никогда его не увижу.
Судорога проходит по телу, когда он вылетает из комнаты. И слова сами слетают с губ:
— Молю, прости меня. Это все только ради тебя…
Но Эмир уже не слышит меня. Он летит по коридору, сшибая все на своем пути, а я обваливаюсь на пол, мечтая только об одном, — чтобы смерть скорее нашла меня.
***
— Ты не заставишь меня! — ору, срывая голос. — Я прошла через ад! Я не вынесу этого вновь! Не смей даже заговаривать об этом!
— Ты пойдешь, Аиша, — Сархад сам пожаловал в мою башню, когда я проигнорировала уже пять его призывов. — Пойдешь, и будешь улыбаться Пиерису! Это твой долг!
— Почему он не улетел? Ты клялся мне, что его не будет здесь! — голос срывается, а горло опухло от напряжения.
— Эмир пожелал присутствовать на балу помолвки, — Сархад сдергивает с меня простыню, которой я по-детски накрылась, представляя, что она сможет укрыть меня ото всего дерьма в этом мире.
— Нет, — глухим голосом отвечаю я, мотая головой, — ты не заставишь меня. Я не выдержу и свалюсь замертво к его ногам. Ты заставил меня пройти через бездну ада! Я не смогу повторить это еще раз!
— А если… — Сархад вдруг успокаивается, присаживаясь на уголок моей кровати. — Если я скажу тебе, что это двойная помолвка, и взгляды будут прикованы не только к тебе, это поменяет ситуацию?
Я резко дёргаюсь, читая на его губах усмешку, и все внутри холодеет от ужаса.
— Что ты…Еще сделал? — хриплю я, чувствуя, как брови сходятся на переносице.
— Решительно ничего, — усмехается он, и в лице как будто бы и правда нет подвоха. — Он сам решил забрать себе сувенир с Архаира.
— Кто он? — в горло словно песка натолкали.
— Эмир, разумеется, — глаза Сархада блестят, когда он читает страдание в моих глазах. Он питается этой болью, упивается ей, смакуя, за то, что посмела угрожать ему. За то, что поставила под сомнение его безграничную власть. И теперь он будет наслаждаться каждой секундой моей агонии. Не упустит ничего.
— Кто она?..
— Удивительное дело, — он расплывается в улыбке, — Азалия была так впечатлена твоими рассказами, что видимо, сама решила помочь подруге, взяв на себя обязательства по уходу за бывшим возлюбленным.
Сархад издевательски похлопывает меня по лодыжке, и я не понимаю, что делаю, когда бросаюсь на него с диким ревом, пытаясь вцепиться в лицо. Он снимает брыкающуюся меня с себя, не переставая смеяться.
— Что ты натворил?! — ору я. — Ты дал мне слово!!!
— Я ничего не делал, — он смотрит прямо, и я вдруг понимаю, что говорит правду. — Аза как раз была рядом, когда Эмир спросил про ту, что спасла его. Как я и предполагал, он не смог разглядеть твоего лица. А Аза… Она оказалась совсем не против этой маленькой лжи. Кажется, глаза Эмира загорелись, когда он ее увидел, вот я и решил вплести ее в эту историю.
Я ничего больше не чувствую. Просто пялюсь в одну точку, а Сархад выжигает мое сердце с каждым новым словом.
— Он вдруг сам предложил жениться на ней за то, что она спасла его. И я… Знаешь, решил, что будет лучше, если рядом с ним будет та, что сможет утолить желание вернуться на Архаир.
— Это запрещено… — хриплю я, а перед глазами только марево дымки. Глаза ничего не видят. — Алияды не могут покидать планету…
— Знаешь, Аза… — он формирует мысль, разглядывая потолок. — Она обладает таким даром, что сможет о себе позаботиться. И совет посчитает, что я поступил мудро, приставив одного из нас к опасному противнику, служащему Мулциберу.
Сархад вновь бросает взгляд на меня, видимо, надеясь, разглядеть новую боль от этого предательства, но я просто сижу на кровати, сложив руки, словно поломанная кукла.
— Спускайся, Аиша, — усмехается Сархад, берясь за ручку двери. — Я не позволю тебе пропустить помолвку лучшей подруги.
***
Сархад не соврал. Аза действительно была в зале, уже не в белых одеждах, а в красных, которые были символом замужней женщины. Женщина-алияда могла носить красный только за месяц до свадьбы и месяц после, как знак того, что она готовится стать женой и матерью.
Огромный зал, набитый алиядами высших рангов. Все они прибыли на мою помолвку, но судьба распорядилась так, что в центре внимания была Азалия. Эмир, единственный в зале со смуглой кожей и черными волосами, смотрелся чужим среди светловолосых с бледной кожей алияд. И тем самым просто не мог не притягивать взгляды. А я ревновала его абсолютно к каждому. Хоть и не имела на это совершенно никакого права.
Помолвка, где соединенные пальцы будущих супругов оплетали вместе красной летной, была в самом разгаре. В роли «свидетеля», который мог соединить два сердца, обычно выступал кто-то из старейшин. И на этот раз новобрачных связывал сам император Сархад фан Дормейский.
