слева. Вода подогревается с помощью магии, ваше величество, и ей весьма удобно пользоваться.
Как мы могли считать шелларцев дикарями? Надеюсь, мадемуазель Пикард уже стало стыдно за свое недавнее суждение.
А маркиза уже показывала мне магические фонари в комнатах, которые становились ярче или тусклее, стоило произнести несколько нужных слов.
– Наверно, вы голодны с дороги? – спросила она.
Да, я была голодна, но предпочла бы сначала увидеться с его величеством, о чём и заявила главной фрейлине.
– Разумеется, ваше величество! – поклонилась она. – Я провожу вас в кабинет короля. Сундук с вашими нарядам уже доставили в гардеробную, но я не советовала бы вам пока переодеваться – платья наверняка настыли на морозе. К ужину они нагреются, и горничные помогут вам переодеться. Если не возражаете, на послезавтра я приглашу портных, и вы сможете заказать себе новые белье и платья.
Она сказала «послезавтра», и я покраснела, поняв, что побудило ее оставить свободным завтрашний день – она полагала, что мне потребуется отдых после первой брачной ночи. От этого мои мысли наполнились прежними страхами, и к кабинету мужа я шла на дрожащих ногах.
Мы проходили через большую галерею, на стенах которой было множество портретов венценосных особ, среди которых наверняка был и Венсан. Мне ужасно хотелось посмотреть на него до того, как мы встретимся, но всё-таки я постеснялась попросить мадам Анси показать мне короля. А вот мучивший меня вопрос я всё-таки задала:
– Почему его величество не счел нужным выйти мне навстречу?
Ее светлость сразу заметно смутилась и покраснела.
– О, ваше величество, надеюсь, это не обидело вас? Его величество часто так увлекается чтением или ответами на важную корреспонденцию в своем кабинете, что совершенно забывает о времени. Но стоит ли обращать внимание на такие мелочи, что свойственны всем мужчинам? Дела для них всегда стоят на первом месте.
Тут она замолчала, и я поняла, что мы подошли к кабинету его величества. Лакей распахнул двери, но оказалось, что через них мы попали только в кабинет секретаря. Выскочивший из-за огромного лакированного стола молодой мужчина поприветствовал меня с должным почтением и сообщил, что доложит о моем приходе королю.
Наконец, распахнулись еще одни двери, и я, переступив порог, увидела стоявшего у окна мужчину.
Как бы это ни было странно, но его величество был красив – аристократичные черты лица, высокая и стройная фигура. Я ожидала увидеть чудовище, а увидела мужчину, в которого легко могла влюбиться любая женщина. И это привело меня в такое недоумение, что на протяжении нескольких секунд я довольно невежливо разглядывала его, стараясь найти в нём какие-то изъяны, которые оправдали бы его нелюдимость и враждебность к остальному миру.
– Надеюсь, я вас не разочаровал? – усмехнулся он, дав мне возможность вдоволь на себя налюбоваться.
Я почувствовала, что краснею, и разозлилась. Я приехала к нему за столько сотен лье, а он считает возможным надо мной насмехаться! Мои родители относились друг к другу с искренним уважением, и я полагала, что это – норма для брака, и тем более неожиданным для меня оказался такой прием.
Но я сдержала желание высказать всё, что я о нём думаю, и ответила почти спокойно:
– Ничуть, ваше величество. Но даже если бы это было не так, изменить всё равно уже ничего нельзя.
– Весьма разумно, сударыня! – похвалил он меня, и я не поняла – то ли в шутку, то ли всерьез.
Он, как и граф Валенсо, и маркиза Анси, разговаривал со мной по-альканийски, и хотя я изначально не собиралась скрывать, что знаю шелларский язык, теперь из принципа решила умолчать об этом – пусть хотя бы в этом они подстраиваются под меня.
– Надеюсь, ваше путешествие было приятным, сударыня? – всё-таки соизволил поинтересоваться Венсан. – И здешние морозы не оказались для вас сюрпризом?
Он упорно не называл меня «ваше величество», предпочитая нейтрально-отчужденное «сударыня», и это тоже было оскорбительным. Я и прежде не ждала ничего хорошего от нашего брака, но теперь была вовсе разочарована. Право же, я предпочла бы, чтобы мой муж оказался менее красив, но более приятен в общении.
– Благодарю вас, сударь, я знала, что на севере бывают холода.
Мы еще на протяжении нескольких минут поупражнялись в остроумии, обсуждая погоду и природу, а затем его величество довольно резко свернул на другую тему.
– Я хотел бы, сударыня, чтобы вы сразу уяснили для себя несколько правил, соблюдение которых позволит нам мирно сосуществовать.
Сосуществовать? Мне показалось, я ослышалась. Как мог он говорить такое своей молодой жене? И даже если наш брак был заключен без любви, то разве не должны мы были хотя бы попробовать стать друг для друга поддержкой и опорой?
– В своих апартаментах вы являетесь полноправной хозяйкой, – меж тем, продолжил он. – Если вы захотите что-то изменить в их убранстве, можете делать это безо всякого стеснения. То же касается и ваших слуг – если кто-то из горничных или лакеев вас не устроит, скажите это главной фрейлине или министру королевского двора, и вам подберут других. Я не хотел бы ограничивать вас в том, что касается вашего гардероба или украшений, но надеюсь, в этих вопросах вы проявите должную разумность – мы в Шелларе не привыкли к излишней роскоши.
Я выслушала всё это без каких-либо возражений. Куда больше меня интересовало другое:
– Могу ли я обмениваться письмами со своими родными в Алькании?
Папенька полагал, что мне не позволят написать домой ни единого письма, я же надеялась, что столь явных запретов не будет.
– Да, разумеется, – кивнул его величество, – но хочу сразу предупредить, что ваша корреспонденция будут досматриваться, поэтому я искренне не советовал бы вам писать в них что-то такое, что нанесло бы вред интересам Шеллара.
– Кто-то станет читать мои письма? – я задохнулась от возмущения.
Он пожал плечами:
– Согласитесь, я мог бы скрыть это от вас. Но я предпочел быть с вами честен. В ответ я жду того же. Кстати, не советую использовать какие-то шифры или тайные знаки – это легко обнаружат, а доверие между нами будет подорвано.
И он еще смел говорить о доверии! Но я стерпела и это. В конце концов, я не собиралась вредить стране, королевой которой стала.
– И еще, сударыня, – голос короля сделался чуть громче и строже, – я люблю уединение и тишину, поэтому буду искренне признателен вам, если вы не станете беспокоить меня в моих апартаментах без крайней необходимости. Если вам что-то нужно будет со мной обсудить, вы сможете
