в производство здесь...
– Крови почти нет, – пробормотала Ирма, переключаясь на спину и пытаясь покрыть ее заживляющей мазью. – Это хорошо. Вы и так потеряли много от ранения в ногу, господин.
– Надеюсь, не слишком много, – шмыгнула Ино. – Может, лучше сразу лекарство принять? Сестрица, может поищешь, а я закончу?
Это напомнило Фрино о третьем, самом страшном побеге. Вот уж где точно было много крови.
В тот раз он думал, что лишился рассудка. Страх перед отцом все накапливался, накапливался, накапливался и в результате триггером послужила какая-то мелочь. Дальнейшие действия Фрино больше походили на судорожные метания сумасшедшего.
Он связался с наркоторговцами, контрабандистами-нелегалами, пообещавшими доставить его на континент. Фрино был слишком напуган тогда для того, чтобы трезво соображать. У наркоторговцев сразу же появилось множество “проблем”, которые они и предложили разрешить ему в качестве платы. И за Фрино потянулся кровавый шлейф из их конкурентов. Запуганный еще больше тем, что о его приключениях узнает отец, он метался из угла в угол и, когда, наконец, понял, что “друзья” его используют, убил и их, угнал их ржавую посудину, доплыл каким-то чудом до Тайлина и месяц прятался, затирая все следы и убивая каждого, кто его видел. По этим кровавым следам его и нашли…
– Господин, нужно сесть, – попросила Ирма. – Мы не сможем хорошо вас перебинтовать, если вы будете лежать…
И они его усадили. Осторожно-осторожно, придерживая за плечи чтобы он не заваливался. Фрино качало из стороны в сторону, но он пытался держать спину как можно более прямо. Стоило чуть наклониться вперед, как его пронзила страшная боль. Все потому что кожа натягивалась. Впрочем, осталось ли у него от кожи хоть что-нибудь от шеи до поясницы, он не знал. Подозревал только, что не осталось. Как и сил на то, чтобы быть сильным мужчиной.
Выхода не было.
Не было ни малейшей лазейки для побега. Он жил нормально последние два года, почти привык, почти научился делать все так, как хочет отец. Тот был так им доволен, что даже дал немного воли – близняшек, возможность свободно лазать по катакомбам, большую часть обязанностей по управлению рынком. Фрино почти забыл, что такое, когда с тебя живьем сдирают кожу. Но стоило оступиться, опозориться – и отец напомнил, что его жизнь не такая простая и приятная штука.
Лишь одно утешало. Академия. Как минимум два года никаких пыток. Только бы не наделать там глупостей. Только бы дожить до нее.
С этими мыслями, сидя на краю кровати, Фрино и уснул. А рабыни еще долго над ним хлопотали, пока и сами не прикорнули в окружении лекарств и бинтов по обе стороны от своего хозяина.
Глава тринадцатая, в которой Эйнар танцует во тьме
Вейданский паук послушно сплел свою паутину в кольце ловца снов. Все элементы идеально резонировали, магия Эйнара – он почти научился ее ощущать – делала из амулета настоящее чудо. Вешая его над изголовьем постели Эйнар мгновенно засыпал и будто нырял в глубокий омут, все тонул, и тонул, и тонул, пока его душа не застревала в липких сетях. Сначала это вызывало панику, и Эйнар просыпался, пытался заснуть опять, но все безнадежно – очередная ночь потрачена зря.
Эйнар обвесил себя успокаивающими амулетами.
Тогда Эйнар научился управлять инстинктами, не вырывался, а растворялся и искал дорогу к центру Междумирья. Его душа, его разум, словно парили в облаках – бессмысленно и бесконечно. Иногда эти облака становились лиловыми и плотными, и Эйнар на миг сам становился не бестелесным духом, а самим собой, обретал во сне физическую форму. Но ощущение терялось быстро, и он вновь блуждал и блуждал, и блуждал...
Эйнар обложил кровать всеми известными ему артефактами, что в каком-либо смысле указывают на правильный путь.
И однажды Эйнар в своих скитаниях во сне увидел замок – волшебный замок в лиловых облаках, с башней и изумрудном драконом. Академия Альянса семи миров. Она была прикрыта незримой магической завесой, Эйнар не мог даже приблизиться, но пока это и не нужно. Пока ему нужны знакомства с другими магами.
Он видел их изредка. Большинство явно ничего не контролировали, многие – даже не осознавали, что это не просто сон. А те кто осознал – выглядели такими опытными, сильными и надменными, что Эйнар просто не видел смысла подбираться к ним поближе. Ему нужны относительно равные, другие студенты...
Эйнару совершенно не хотелось исполнять дядюшкин приказ.
Это убивало весь интерес, раздражало и печалило. Его все больше прельщала идея просто учиться – никакой большой политики, разве что безобидные студенческие интриги и шалости, никаких необходимых союзников, просто... друзья.
Но стоило было задуматься, Эйнар признавал, что идея – глупее некуда, и, главное – трусливая, безвольная, просто попытка сбежать. Ему нужны были союзники – но не для дяди, а для себя, ему нужна была власть – опять же, только для себя. Он будет делать то, что сам хочет и никакой это не поводок.
Эйнар всегда был хорош в самообмане.
Или напротив – ужасно плох.
Он сам не мог понять, что делает сейчас – играет или нет. Намеренно тянет или просто не может.
Одним промозглым вечером Авель пригласил Эйнара прогуляться по берегу. Они оба, закутанные в меховые плащи, беловолосые... издали, наверняка, казались похожими. Да и вблизи Эйнар все чаще осознавал их внешнее сходство. Это было весьма кстати, неприятно, зато делало его план более выполнимым... Но рядом с дядей Эйнар даже думать опасался о каких-то там планах, чтобы не выдать ненароком.
– Все еще никаких успехов в Междумирье? Неужели там нет никого достойного Эйнара лор Теламона? – насмешливо спросил дядя.
– Есть слишком сильные, есть слишком слабые, есть слишком глупые, есть слишком уродливые – и подходить к ним не хочу.
– Ты сам – слаб.
Они вышли к обрыву. Волны с шумом разбивались о серые скалы, ветер нес вместе с холодом редкие хлопья снега. Эйнару хотелось бы научиться заклинать погоду, но он уже понял... его сил недостаточно для подобной магии.
– Раньше ты говорил обратное.
– Раньше ты не топтался на месте, как слепой щенок.
Дядя был зол и разочарован. Эйнар затолкал куда подальше свое удовлетворение. Отвернулся.
– Не стоило мне давать тебе понять, что я знаю о Лергенах, – вздохнул дядя. – Зря мне показалось, что ты отреагировал достойно.
– Это здесь не причем. Напротив, я благодарен тебе – указал
