мне на свое место.
– Ты что-нибудь собираешься делать с Гайнером?
– Сначала я собираюсь познакомиться с кем-нибудь в Междумирье... но эти сны, которые не сны... Они вытягивают из меня все силы.
– Ты так зол на меня.
– Это. Здесь. Не. Причем, – отчеканил Эйнар, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Непривычно видеть, что реакции дяди просчитаны верно... или он в очередной раз подыгрывает?
– Или точнее – на себя, – не слушая, продолжил Авель. В его голосе вновь зазвучала приторная сладость. – И зря, совершенно зря, мой мальчик. Я был горд тобой, я горд за то, что ты достоин быть не просто средством для достижения моих целей, способен на собственные тайны и интриги. Ты – мой воспитанник, мой ученик... я вкладывал в тебя свою душу и ты словно сам часть меня. Пока юн и неопытен, но у тебя все так замечательно получается. Я знаю, что у тебя есть свои люди в замке Владычицы, среди обычных горожан и лоров... Знаю, что ты следишь за мной, наблюдаешь.... Мне греет сердце твоя самостоятельность...
Эйнар расслабился, позволяя деде кружить вокруг него – привычно, медленно, вкрадчиво. Эйнар забыл совсем, где стоит, забыл знакомый обрыв, забыл любимый дядин фокус из детства.
Черная повязка закрыла глаза неожиданно – спрятала весь мир от Эйнара, обострив звуки и запахи. Хотелось дернуться, сорвать ее... Но он не шелохнулся.
– Я думал это давно в прошлом.
И вновь Авель словно не услышал.
– Мне разбивает сердце твое недоверие. Я на твоей стороне, Эйнар, всегда на твоей стороне. Мы же оба знаем это. Нет тебе смысла никакого, мой мальчик, идти против меня...
Лишь темнота, лишь жаркий шепот, лишь леденящие и через мех объятья.
– А ты и не хочешь, ведь правда? Я знаю тебя Эйнар... Знаю, как ты твердишь себе, что ненавидишь меня, как мечтаешь убить, отомстить... Кладешь медленный яд в мой чай. Ну право, мой мальчик, неужели ты думал, что способен скрыть это от меня?
Голова кружилась и ноги леденели от страха – Эйнар чувствовал как хрупка земля, на которой он стоит, как крошиться камень, как близок край... маленький шаг не туда, и упадешь в морскую бездну.
– Сделай шаг вперед, Эйнар, – голос дяди прозвучал позади.
Это всего лишь проверка. Дрессировка. Эйнар послушный пес, он сделает шаг... но он строптивый – и сначала спросит:
– Хочешь убить меня? За то, что не испытываю должной благодарности к убийце моих родителей?
– Хочу, чтобы ты вспомнил, как доверять мне. Я знаю, что для тебя лучше Эйнар, знаю, как сделать тебя счастливым. Знаю, что ты благодарен мне достаточно, чтобы не осмелиться убить меня.
Это бесконечно “знаю” впивалось в разум Эйнара отравленными шипами, душило сильнее, чем повязка на глазах. От самоуверенности дяди тошнило и хотелось смеяться.
– Сделай шаг вперед, Эйнар.
Эйнар сделал. Он словно занес ногу над пропастью, но вместо свободного падения – твердая земля.
– Повернись влево.
Эйнар повернулся, осторожно... Ветер так силен, что кажется – и сдует прямо в холодное море.
– К чему эти игры, дядя?
– Разве не весело? Помнишь, когда-то мы так часто играли.
Эйнар предпочел бы об этом забыть, он почти забыл – но Авель выбрал удачный момент, чтобы напомнить. Перед тем как уйти в Академию, Эйнар должен принадлежать ему целиком и полностью.
– Шаг вперед. Еще налево. Назад.
Эйнар послушно танцевал на краю обрыва. Чтобы перебороть панику приходилось полностью погрузиться в дядюшкин голос, бездумно исполнять... начать наслаждаться остротой ощущений – страх и радость облегчения.
Эйнар строптиво представлял, как сдергивает плотную ткань, как резко оборачивается к дяде, который, казалось, все время за его спиной. Оборачивается, хватает его и сталкивает вниз, в бушующие волны, на отвесные скалы. Эйнар освобождается... и тем самым теряет все. Дядя позаботился. У дяди есть могущественные друзья, а такое убийство доказать – проще простого.
Да и Авель заслуживает большего. И Эйнар выбросил эти грезы из головы.
Делая очередной шаг, Эйнар успел почувствовать пустоту внизу. Мир стал еще темнее и голову словно сжало в тиски. Но Эйнар не замер ни на миг, он был готов упасть, и дядя словил его, притянул в свои объятия, снял повязку.
От света резало в глазах. Эйнару хотелось упасть на колени, ощутить под собой надежную землю и вцепиться покрепче во что-то... в кого-то. Эйнар едва держался на ногам и сам не желал разжимать руки и терять опору. Ему мерзко было от самого себя, невероятно стыдно, так унизительно... Он ведь больше не глупый ребенок, а все равно – поддался, и дядя теперь треплет его по волосам, как послушного песика...
Послушному песику надо что-то там благодарственно тявкнуть. То, чего не жалко.
– Яд, что я кладу тебе в чай... это просто, чтобы отвлечь внимание. Я же знаю, у тебя к нему есть противоядие, вот я и... На самом деле... это... это... – Эйнар схватил дядю за руку и стащил с пальца печатку. Выбросил ее в море и напряглся в ожидании.
– Это был артефакт с проклятьем, что должно было медленно меня убивать – удовлетворенно, без всякого удивления, кивнул дядя. – Я так рад мой мальчик... вместе с этим кольцом ты, смею надеяться, выбросил из головы все глупости. Давай вернемся в замок... я порядком замерз.
Эйнар с дядей медленно и молча отправились обратно.
Эйнар был зол и растоптан, несмотря на то, что все шло как надо. С повязкой вышел неприятный сюрприз, но он только помог создать правильное впечатление, и Эйнар впервые в жизни был готов поклясться, что ему удалось обмануть дядю. Но легче от этого не становилось.
Глава четырнадцатая, в которой Эйнар дразнит бешенного пса
В спальне Эйнар, не раздеваясь, упал на кровать, намереваясь сразу же отправиться в Междумирье, пока есть запал. Но не успел закрыть глаза, как понял, чего не хватает. Как сделать, чтобы от амулета было больше толка.
В шкатулке памяти Эйнара, где нортейлцы хранили пряди волос погибших близких, рядом с родительскими светлыми локонами кощунственно чернел клок шерсти.
Личное, эмоциональная связь, что пробудит удачу – вот чего не хватало артефакту. Эйнар потратил пару часов, чтобы в домашних условиях заменить волчью шерсть в ловце снов на собачью. Зато когда наконец заснул, спокойный и вдохновленный, знал, что на этот раз прогулка по Междумирью не будет бессмысленной.
