– Не, – отмахнулась я. – Только транспорт.
Стражи порядка не особо скрываясь облегченно выдохнули.
– Следуйте за нами, сейчас подберем вам лучшую паровозочку из доступных!
Вообще, до недавнего времени, в снабжение центрального отделения полиции отдавали львиную долю финансирования. У них у первых всегда появлялись прорывные технологии и просто модные устройства. А потом короновалась моя матушка и перераспределила денежные потоки. Теперь большая часть финансирования уходит в районы, где действительно нужно поддерживать порядок и мотивировать штат. Поэтому не удивительно, что казенные паровозки были малость… староваты и бедноваты.
Полицинеры по совести подобрали мне самую приличную технику, на которой «даже не стыдно начальнику отделения прокатиться!». Но от такой чести я любезно отказалась: рассекать ночью на паровозке начальника отделения полиции за пределами центрального района действительно чревато.
Спустя полчаса шокированного отрицания и препирательств, паровозка для особо важных преступников покинула стоянку и направилась в один из районов для люмпенов.
В целом, с особо важными преступниками у нас обращались удивительно прилично. Пассажирскую кабину явно сняли с какой-то дорогой кареты, внутри было тепло, а сиденья оббитый мягкой тканью. Правда, эта каретная кабине не была предназначена для подобной конструкции а, значит, шумоизоляция практически отсутствовала, и к беседе не располагала.
Но общаться мне особо не с кем – сидящий на козлах водитель при всем желании, которого явно не испытывал, не услышал бы меня сквозь шум механизмов. Он вообще ехать не хотел, но дежурный сделал страшные глаза, сказав, что милой девушке из особого подразделения Его Высочества Кириона до зарезу нужно пересечь столицу по диагонали.
Погруженная в собственные мысли о невеселых перспективах замужества, я чуть не пропустила нужный поворот. Встрепенулась, стукнула кулаком в спинку кабины. Паровозка нехотя притормозила, не останавливаясь до конца. Водитель промолчал, но лицо его удивленно вытянулось: вышла я раньше оговоренного и в совершенно глухом месте. Впрочем, шел второй час ночи, и мужчине было совершенно наплевать, куда направилась его внеплановая пассажирка.
Я поежилась от промозглой осенней сырости, поправила капюшон, спрятала руки в карманы и уверенно зашагала между высоких заборов из щербатого кирпича. Ощущение чужого взгляда щекотало меж лопаток, но пока никто не пытался проделать лишнюю дыру в моей любимой куртке, следящие меня не особо волновали. И это не было глупой самоуверенностью, простоты знала, что в этом районе очень много внимательных глаз.
Промышленная зона была примерно третьей после центриума, и я бы не назвала ее слишком уж беспокойной. Во втором кольце жилых кварталов обитал так называемый «средний класс» – гильдии ученых, инженеров, конструкторов, некоторые не слишком успешные финансовые аналитики, творчески личности, а еще разного рода общественные деятели. Все те, кто должен был быть основой монаршей власти, но время от времени устраивал потрясающие провокации, типа как заголовки газет у меня за пазухой.
Меж собой районы разделялись весьма условно, плавно переходя один в другой, что, конечно, не слишком сглаживало жесткое расслоение общества. Это было для нас и головной болью, и залогом относительного спокойствия, потому как чаще всего люди были увлечены противостоянием между друг другом, чем формированием единого недовольного фронта против власти. Мне, конечно, до большой политики еще далеко, но ситуация в любой момент могла стать опасной. Что упорно отрицали некоторые потомственных министры, которых, честное слово, хотелось прилюдно высечь после очередного бредового доклада в Королевском сенате!
Улица была тихая, безлюдная и скупо освещенная редкими газовыми лампами. Брусчатка заканчивалась, сменяясь гнилыми досками, которые по осени бросают в раскисшую грязь. На этой неделе дождей не было, так что шагать было не слишком проблематично. На границе видимости шмыгали крысы, из сеток канализации валил зловонный пар. Я поморщилась, не найдя в карманах брюк ни одного носового платка. Тоже мне принцесса.
Справа, насколько я помню, были стекольные цеха. Слева – какой-то химический завод. Не то красителей, не то соды. А впереди меня ждал тупик. Я призвала в ладонь кинжал, подошла вплотную к кирпичной стене, местами склизкой даже знать не хочу от чего, местами готовой обрушиться от одного прикосновения, и задумчиво уставилась на нее, подбрасывая в руке оружие.
Вот каковы шансы незамеченным подобраться ко мне в глухом пустом тупике? Я беспечно думала – никаких. Да и никому еще не удавалось застать меня врасплох. Ну, за исключением Рейнарда, конечно, и то до момента, как у нас не начался курс практики боя от оре-Роул.
В последний момент я, кажется, шестым чувством ощутила движение воздуха – кто-то тянул ко мне руки. Вообще, я не хотела, честное слово, но рефлексы, что вбила в меня уважаемая оре-Роул за шесть лет в Железной академии, порой меня саму пугали. Уклонение, залом руки, подножка. Мужчина разворачивается, но я выпускаю цепи, он их рвет, но этого мгновения хватает, чтобы сбить его с ног, сесть сверху и замахнуться для удара. От поэтичного фонтана крови тупик спасло лишь то, что я узнала, кому метила в горло острием кинжала.
– Вальтер? – удивилась я, остановив лезвие на волоске от его кожи.
Подо мной лежал, подняв руки в беззащитном жесте, Вальтер оре-Марлоу. Тот самый военный маг с подозрительным родовым именем. Это что, покушение такое неудачное было сейчас? Кирион меня точно прибьет…
– Честь имею, – хрипловато ответил военный маг.
– Следил? – я приподняла бровь, рассматривая парня. Испуганным не выглядел, скорее удивленным.
– Есть немного, – не стал отпираться он.
– Вам же вроде запретили покидать дворец.
– Я присягал на верность короне. А если корона лезет через забор навстречу приключениям, мне долг не позволяет остаться в стороне.
– А напасть решил из каких побуждений?
– Я не собирался на вас нападать, – несколько раздосадованно ответил Вальтер. – Здесь небезопасно, и я не был уверен, что разумно подавать голос. И хотел коснуться локтя, чтобы обернулись…
Звучало до противного логично. Кроме одного незначительного факта – никто не имеет права прикасаться к члену королевской семьи без разрешения.
– И почему я должна тебе верить?
– Ну… я же не убил вас.
Я рассмеялась:
– А получилось бы?
Серые глаза лежащего на земле мага нехорошо вспыхнули:
– Я военный маг, Ваше Высочество. У меня профессия такая – убивать. А еще…
Никогда не теряй бдительность! – орала дурью уважаемая леди-тренер, которую вырвали прямиком с Фронтира, чтобы поучить нас, бездарей, тонкой науке индивидуального боя.
Собственно, права была оре-Роул. Потому что в следующее мгновение моя рука с кинжалом оказалась аккуратно, почти что нежно, заведена за спину, маг резко сел, а затем, прижав меня к себе, вскочил на ноги. И лишь широкая горячая мужская ладонь на талии под курткой поддерживала меня от падения на спину. Серые глаза смотрели смешливо, снисходительно.
– Вы неплохой боец, Ваше Высочество, – сообщил мне Вальтер, – хотя практики вам явно не хватает. Не теряйте бдительности.
А затем меня очень бережно поставили на землю и, едва я ощутила опору под ногами, отошли на шаг назад. Хотелось обиженно буркнуть «знаю!», но я сдержалась.
В сложившейся ситуации вариантов было два: поверить ему на слово или все же закончить начатое. Мне категорически не нравилась мысль об убийстве, даже с помощью добрых людей, наблюдающих из темноты. Но и верить на слово казалось непрактичным. Впрочем, решить дилемму мог один дополнительный вопрос. Я подбросила кинжал, и тот рассеялся в воздухе тысячью черных с золотым искр. Будем считать, что идут мирные переговоры.
– Вальтер, я задам один вопрос, и от этого будет зависеть наше с тобой дальнейшее общение.
