и отдыхай, кто тебе не дает. Совсем неплохо получилось, ровно. Почти…
– А вот и я! – раздалось с порога. – А-Лей, забери корзину и… демон речной в розовых рюшках, что это?!
Янли
– Что это?! – Я едва не уронила кучу свертков на пол. – А-Лей?! Что ты с ним сделал?!
Уверена, любой на моем месте орал бы еще громче. Когда я вышла из дома, там оставался брат вместе с полудохлым заклинателем, который успел немного оклематься к утру. А вернувшись, застала братца и… Кто вломился в тифозный детсад и принес мне добычу?! В смысле – теперь Юншен выглядел точь-в-точь как несчастная жертва зверского заведения.
Непередаваемое сочетание огромных глаз, взлохмаченного неровного ежика и пухлых, обиженно надутых губ на тонком лице с острым подбородком и запавшими щеками превратило заклинателя в мечту зожника-анорексика.
– А-Лей?!
– Да не нарочно я! – взвыл братец, поспешно прыгая на кровать и прячась за переодетой в нижний халат жертвой. Схватил парня за плечи и заслонился им как щитом. – Не бей меня, а то по нему попадешь!
– Зеркало… – неуверенно попросил заклинатель, с подозрением всматриваясь в мое лицо.
– Не надо! – сразу же откликнулись мы с А-Леем.
Не дай боги, помрет от ужасного зрелища, болезный.
– Как друг тебе говорю – лучше не рискуй, – посоветовал бессовестный отрок, отпуская плечи заклинателя и отползая дальше по кровати к стеночке.
– Вылезай, дорогой, – ласково-преласково позвала я, наконец-то положив бумажный пакет на стол. – Быстро!!!
От внезапного грозного рявканья подпрыгнул не только А-Лей, но и Юншен.
– Я правда нечаянно! Он дернулся, хотел от горя помереть… а я еле поймал. Но… испугался и вот… – замямлил брат. – Я его даже водичкой холодной поливал, чтоб очнулся.
Заклинатель проводил ползущего с кровати брата таким взором, что я не выдержала и тихо фыркнула. М-да.
– Ладно. А-Лей, тебе это с рук не сойдет, имей в виду. Потом придумаю, что с тобой сделать. У Юншена совета попрошу… но пока некогда.
Свергнутый небожитель бросил на меня красноречивый взгляд. Определить, какие чувства сейчас испытывал пациент, я затруднялась. Что-то среднее между подозрительностью, непониманием и смирением.
– Ых-х-х… – опечалился братец, скосив глаза на жертву парикмахерского искусства. – А, Юншен добрый, он меня пожалеет.
Теперь точно такой же взгляд достался брату, разве что, помимо всего вышеперечисленного, в нем проскользнуло и снисхождение. Паршивец А-Лей, но паршивец умный. Знает, куда целить, чтобы потерпевший, поддавшись хулиганскому обаянию, его не прибил, не оттаскал за уши и не всыпал веслом.
– Лучше скажи, что ты узнала! – как всегда мигом отринув печали, переключился мой родственничек. – Раздобыла имена женихов? Через кого?
– А-Лей, вообще-то, я завтракала с матушкой и тетей. – Я еще раз глянула на то, что осталось от волос заклинателя, и невольно передернула плечами. – Конечно, я знаю имена. От госпожи Тан. А госпожа Фен до официальной просьбы дозреет только к обеду, пока ее хватило на вежливость сквозь зубы.
– И? И?! – Братец уже забыл и о своем проступке, и о последующем наказании, увлекшись новой темой.
– С первым проблем не будет: жених – сын господина Лу, старший, – зажигая свечку под керамическим чайником на мини-печке-подставке, начала рассказывать я. – О нем много чего известно. Зато второй… кстати… – Быстро пробежавшись до стеллажа со шкатулкой, я внимательно перечитала купчую на заклинателя и посмотрела на брата.
Тот кратко кивнул, украдкой коснувшись затылка.
– Юншен. Как хозяйка я запрещаю тебе пересказывать кому-либо все, что ты услышишь касаемо меня и моих дел. Нельзя ни говорить, ни писать, ни даже рисовать картинки. Техника снов тоже под запретом.
– Мне некому, – недовольно пробормотал Юншен, морщась от неприятных ощущений воздействия рабской печати. – И нечем. – Уточнение явно имело отношение к заклинательским техникам.
– Это пока, – успокоила я пациента. – А-Лей, передай, пожалуйста, коробку с цветочным чаем.
– Слушай, сестра! Я точно твой брат, а не раб? – И он зачастил, реагируя на мою слегка приподнятую бровь: – Не-не, я не против тебе помогать, любимая сестренка, но для мелких поручений нужны слуги!
– То есть чаю с булочками ты не хочешь, – сделала я вывод. – Ладно, сама. Мне же больше достанется. Жаль, Юншену нельзя. – И направилась к другому стеллажу.
Тот как раз находился за спиной А-Лея, и, чтобы передать мне шкатулку с заваркой, мелкому поганцу достаточно было обернуться и протянуть руку.
Но иногда в нем не ко времени просыпался юный господин – и А-Лей пытался муштровать всех кого ни попадя, в том числе и меня.
Я никогда не ругалась в такие моменты, стараясь личным примером заставить брата задуматься о том, насколько он не прав. Наглядность полезна. Подошла, вытянула руку над его плечом, взяла коробочку и вернулась к закипающему на свече чайнику.
– Ты не сказала, где он лежит, – надул губы братец, садясь за стол.
– Забыл, где заварка? – Я улыбнулась и взъерошила его аккуратную прическу. – Тебе булочки с чем, с ягодами или с мясом?
– Ничего я не забыл. Но чай должны заваривать и приносить слуги, а не хозяева! Иначе какая из тебя юная госпожа?! – Иногда упрямство младшего брата мутировало из человеческого в ослиное. – А я с утра голодный. Ты завтракала в главном доме. Зачем тебе булочки? Я думал, ты все мне принесла!
– Но-но! – Легкий шлепок по ладони остановил наглые поползновения прожорливого недоросля, нацелившегося утащить пакет со вкусностями. – А-Лей, в следующий раз отправлю тебя завтракать с тетушкой, а потом спрошу, хорошо ли ты наелся.
– Не надо! – тотчас перевоспитался брат, вспомнив тягостные церемонии совместных трапез с соблюдением мельчайших норм этикета. – Понял я… – Он погрузился в размышления, причем настолько явно, что, наверное, и заклинатель услышал, как скрипят шестеренки в мозгах мальчишки. – Угу. Сегодня возле твоего двора Пуи вертится, значит, на зов сразу и прибежит. А затем доложит сестрице Лисянь, и начнут гулять по дому разговоры, что ты ковырялась в тарелке, сидя за столом в компании госпожи Фен, потому что не рада ей и вынуждена наедаться после…
– Можешь ведь, когда хочешь, – похвалила я, пододвигая брату самую поджаристую мясную выпечку. – Заваришь? А я гляну, что вы начудили за утро, помимо прически.
– Заварю, куда ж денусь, – показательно тягостно вздохнул брат, но тень лукавой улыбки выдавала А-Лея с головой.
– Вы странные, – вдруг сказал Юншен, глядя на нас глазами мокрого совенка из-под всклокоченных остатков волос.
– Мы знаем, – кивнула я, подходя ближе. – Стоп, не дергайся, я без иголок. – Поймав заклинателя за ткань халата, не дала ему отстраниться. – И даже
