class="empty-line"/>
Сначала кикимора потащила лейтенанта к своему домику:
– Для визита к тете нужно переодеться! – заявила она, скрываясь за выкрашенной зеленой краской дверью.
– Мне тоже? – уточнил Аугусто.
– Вам необязательно, – откликнулась девушка, – форма лучшая визитка! Но вы пока можете купить букет цветов и коробочку марципана. Тетя ценит внимание.
Дон Медина отправился выполнять желание дамы, а когда вернулся и деликатным стуком возвестил о своем возвращении, был сражен в самое сердце!
Из маленького беленого домика выплыла… нет, не фея, а самая настоящая благородная донья! Жемчужно-серое платье, закрытое, но облегающее восхитительную фигуру. Корсет! После мешковатой формы сыщика это платье заставило столичного лейтенанта распахнуть глаза и признать – синьорита Видаль потрясающе женственная особа!
– Дон Медина, – раздался приторно-вежливый голосок сверху, – мои глаза расположены несколько выше!
Аугусто сглотнул и печально подумал о том, что посещать квартал «красных фонарей» в Овьедо он не рискнет. А пора бы. Отсутствие общения с женщинами плоховато сказывается на его умственных способностях.
Взгляд он все же поднял и… уставился в преграду в виде кружевного веера. Поверх изящного зубчатого края блестели ехидной усмешкой изумрудные глаза. Выше мягко сиял черным деревом высокий гребень, а по бокам красоту сыщицы оберегали вырезные края мантильи.
Лейтенант опустил глаза к земле и чуть не застонал – из-под жемчужного шелка юбки выглядывали провокационные алые башмачки! Наверняка и чулки на ногах кикиморы алые! В Мадриде не так давно вошло в моду подбирать чулки ровно под цвет туфелек.
Аугусто чуть отступил и оценил весь образ. От увенчанной гребнем макушки до смутивших его башмачков. Благородная донья вышла на прогулку! Не хватало только смуглого мальчишки в алой курточке с позументом и престарелой дуэньи в черном.
– Синьорита Видаль, вы позволите сопровождать вас? – опытный сердцеед изящно раскланялся, переложив букет и коробку сладостей в другую руку.
– Дон Медина, буду счастлива, если вы составите мне компанию! – прощебетала кикимора, все еще прячась за кружевным веером.
Она легонько – самыми кончиками затянутых в шелковую перчатку пальцев – оперлась на его ладонь, спорхнула на булыжную мостовую и попросила:
– Давайте возьмем извозчика. Тетушка живет довольно далеко.
– Ваша тетушка может покидать место рождения? – деликатно спросил лейтенант. Он успел выяснить подробности рождения кикимор и привязку их к этой конкретной площади.
– Мы все можем покидать место своего рождения, – снисходительно взглянула на него Карина, – как, по-вашему, я училась в школе сыскарей? Она расположена в Вальядолиде!
Аугусто молча кивнул, понимая, что условий жизни вдалеке от родного болота ему никто не озвучит.
На извозчике сыскари довольно быстро добрались до красивого каменного дома, оплетенного виноградом. Немолодой слуга самого достойного вида распахнул перед ними калитку, впуская в галерею:
– Донья Памелла отдыхает в патио, – сказал он с поклоном.
– Благодарю, Мигель, – пропела кикимора, царственно проплывая мимо.
Медина шел рядом, оглядывая добротный дом с просторным садом – его собственный сад был получше, а вот дом, конечно, уступал.
– Тетушка! – мягко позвала Карина, заглядывая в увитую бугенвиллеей арку, ведущую в патио.
– Карина, девочка моя! – откликнулся красивый грудной голос.
Дон Медина приосанился и вместе с кикиморой вошел во внутренний дворик, укрытый от жары легкой решеткой, увитой виноградом. В густой тени у маленького фонтанчика в глубоком кресле расположилась моложавая женщина лет сорока. При этом выглядела она так, что лейтенант невольно покосился на свою спутницу, понимая, зачем она надела платье, мантилью и даже алые башмачки.
Донья, сидящая в кресле, выглядела безупречно – черное платье с высоким кружевным воротником, гребень, мантилья, веер, а еще умный проницательный взгляд и явно заметный магический флер. Похоже, этот фонтанчик заменял взрослой кикиморе большой фонтан на болоте.
– Тетушка, позвольте вам представить, – Карина расцеловалась с родственницей и только после этого перенесла внимание хозяйки на гостя.
Аугусто шагнул вперед и сам назвался полным именем.
– Донья Памелла Лаура Цецилия де Аристано и Лима, – представилась старшая кикимора.
– Рад знакомству! – Аугусто деликатно коснулся губами воздуха над затянутой в перчатку рукой хозяйки дома.
– Интересные у нас гости, – пропела донья Памелла и махнула племяннице рукой: – Будь добра, крошка, позвони. Пусть принесут кофе и сангрию.
Жаркий день начал набирать обороты, так что прохладительные напитки пришлись кстати. Гости расположились в плетеных креслах вокруг стола с красивой мозаичной столешницей, а немолодой слуга в опрятном переднике принялся варить кофе.
– Так что привело тебя ко мне, детка? – без экивоков спросила тетушка, когда закончились обычные светские любезности про погоду и грядущий урожай.
– Помощь нужна, тетушка, – вздохнула кикимора и коротко изложила все, что удалось узнать о таинственном преступнике.
Донья Памела задумалась, потом щелкнула пальцами:
– Хавьер, трубку!
Слуга тотчас отставил в сторону маленькие турки, в которых варил кофе, и открыл укрытый в галерее шкафчик. Через минуту перед хозяйкой дома появились пепельница, мундштук, легкие сигариллы в коробке и спички.
– Хавьер! – укоризненно сказала хозяйка дома.
– Доктор запретил, донья Памелла, – невозмутимо сказал слуга, возвращаясь к жаровне.
Донья величественно поморщилась и взялась за мундштук. Дон Медина не удивился такой привычке – в столице многие почтенные дамы увлекались курением табака. Появление в обществе с мундштуком или трубкой означало то, что донья переходила из разряда молодой особы в разряд дуэний, желающих пристроить собственных дочерей. Однако донья Памелла, раскурив сигариллу, погрузилась в задумчивость и перестала обращать внимание на гостей.
Аугусто бросил осторожный взгляд на Карину, а та приложила палец к губам, показывая, что не нужно тетушке мешать. Слуга же подал кофе, ледяную воду и, к удивлению гостя, теплые лепешки с сыром и печеным перцем.
Пока сыщики подкреплялись, донья Памелла сидела, выпуская кольца дыма, а вот когда блюдо опустело, хозяйка дома встряхнулась и затребовала кофе.
– Что ж, племянница, озадачила ты меня, но я спросила воду, – тут донья Памелла кивнула на фонтанчик, – и она поведала мне, что резких негармоничных звуков боятся те, кто плавал в Итилию мимо Сицилии…
Дон Медина выпрямился и устремил на взрослую кикимору строгий взгляд:
– Что это значит?
– Сирены, – понимающе выдохнула Карина.
Аугусто нахмурился, давая понять, что нужны объяснения.
– Близ мыса Пелор есть несколько мелких островков. На них живут сирены. Они считаются нашими дальними родственницами – троюродными или около того, – вздохнула девушка. – Опытные моряки стараются обойти эти острова, но иногда ветер прибивает корабли совсем близко. В общем, сирены заманивают к себе мужчин красивыми голосами и соблазнительным видом. Опытные люди затыкают уши воском или стучат в медную посуду, иногда помогает громкий крик – он разрушает иллюзию красоты и обаяния. Если же уши не заткнуть, а просто связать или оглушить несчастного, у них что-то ломается в голове. Не
