твердит, что от меня несет канифолью. Возможно, его злило, что я отказываюсь от секса. Дальше поцелуев и невинных ласк мы с ним не заходили. Я не дала доступ к своему телу. В некоторых сферах жизни бабушкино воспитание глубоко пустило корни. Только после свадьбы — это, конечно, не совсем мой девиз, но я жду того единственного, который будет любить во мне все. И запах канифоли в том числе.
Мариет, моя горничная, потеснила Тирона в гардеробной. Она теперь с увлечением следит за пошивом нарядов для меня. Бесконечно все утюжит и укладывает во вместительные сундуки. Каждое утро меня ждет новый наряд, вычищенные туфли и в идеальном порядке разложенные мелочи на туалетном столике. После утреннего туалета Мариет занимается моими волосами. Подбирает мне прически, из-за которых нельзя предположить, что мои волосы неподобающей длины. Мариэт идеальная горничная: исполнительная, чопорная и невыносимо скучная.
Каждый новый день приближает меня к отбытию в королевский дворец. Я отношусь к этому, как к необходимому злу. К простой демонстрации, что род Айденов имеет продолжение в моем лице. А там, как говорится, пять минут позора и домой. За этот жест доброй воли с моей стороны нам полностью восстановили все права и вернули титулы, которые бывший король лишил моего деда за мятеж. Бабушка счастлива, у меня есть новое увлекательное дело. Мне больше ничего не надо.
Чтобы помирить бабушку и Тирона я придумываю одно хитроумное средство. Долго примериваюсь, прежде чем соорудить необходимое приспособление. В конце концов меня осеняет идея использовать толстый, полый внутри сук. Я нахожу подходящий, когда наблюдаю, как мужики вывозят спиленные деревья из нашего сада. Перед домом теперь разбиты клумбы, кустарники подстрижены ровными рядами, а задний двор безжалостно очищается от чрезмерно разросшейся растительности. Толстый сук, с прогнившей внутри сердцевиной, сиротливо лежит на траве. Я подбираю его, задумчиво разглядывая. Если его полностью сделать полым внутри, то получится труба. Трубка. Я даже подскакиваю на месте от осенившей меня идеи.
Тем же вечером садовник помогает мне в осуществлении моего плана. Он должным образом обрабатывает древесину, и уже к ночи я имею два необходимых приспособления для эксперимента. Одно из них незаметно кладу бабушке под подушку. А второе…
Я вкладываю небольшой кусок гладко отшлифованной трубки с вырезанной посередине кнопкой в руки Тирона и прошу:
— Тирон, подумай о том, с кем бы ты сейчас хотел поговорить и нажми на этот квадратик.
Эльф вертит в руках полую трубку и задумчиво сопит.
— Чей голос ты бы сейчас хотел услышать больше всего на свете, — проникновенно подсказываю я.
Эльф молчит, жует в задумчивости нижнюю губу, и нажимает пальцем кнопку.
— Произнеси имя, — прошу я.
— Севастия, — дрогнувшим голосом произносит Тирон.
В воздухе разливается тишина. Я подумала, что мой опыт не удался. Может быть воздушных лучей маловато?
— Тирон? — глухо раздается из трубки бабушкин голос.
— Севастия, — повторяет Тирон.
— Тирон, где ты? Я слышу твой голос из какой-то деревянной трубки. Тирон, ты здесь?
Тирон лишь громко сопит в ответ. Его пальцы с силой стискивают трубу.
— Тирон, отзовись, — просит бабушка. Ее голос звучит необычно мягко и мне кажется, что она всхлипывает на своем конце связи.
— Тирон, прости меня. Я так жалею, что произнесла те слова. Я совсем не хотела прогонять тебя. Ты нужен мне, Тирон. Просто мне не хотелось, чтобы ты здесь жил в полном одиночестве…
Бабушка ощутимо шмыгает носом. У Тирона дрожит нижняя губа, а ушки пригнулись к голове.
— Я прощаю тебя, Севастия, — выдыхает он.
— Тирон, где ты? Иди ко мне. Я приглашаю тебя в наш дом.
— Иду, Севастия.
Тирон протягивает мне трубку и смотрит восторженным взглядом.
— Ну, иди же. Севастия ждет, — улыбаюсь я в ответ.
Эльф мигом соскакивает с дивана и бросается вон из комнаты.
Что ж, одно важное дело сделано. Теперь можно со спокойной душой во дворец собираться.
На следующее утро Мариет будит меня настойчивым стуком в дверь, сообщая, что бабушка ждет меня к завтраку.
Я потягиваюсь, лежа в кровати. Закидываю руки за голову. Как же хочется еще поваляться в постели. Подремать лишний часок. Я вчера опять полночи экспериментировала с магией. Пришла в голову мысль, смогу ли я записать звук. Голос — эта та же волна. Возможно, я смогу ухватить ее, связать с воздухом и запечатать. Записать мелодию или песню. Так и заснула под утро, крутя эту мысль в голове.
— Леди Изольда, — продолжает бубнеть под дверью Мариет.
И ведь точно не успокоится, пока в точности не исполнит бабушкин наказ и не приведет меня вниз в гостиную.
— Встаю, — кричу я ей в ответ.
После завтрака в малой гостиной меня ждет очередная подгонка комплекта платьев. Бабушка с Мариет, как надзиратели, пристально смотрят за работой швеи, совещаясь между собой, какими кружевами лучше украсить лиф моего выходного платья.
— А те перламутровые пуговицы идеально подойдут к прогулочному костюму, — слышу я бабушкины рассуждения. — Ты согласна с нами, Изольда? — интересуется она моим мнением.
— Полностью, — прикрывая зевок ладонью, киваю я.
Вся эта мука заканчивается перед обедом. Мы с бабушкой сидим за столом напротив друг друга, вяло ковыряемся в тарелках. Сонно хлопаем глазами и старательно скрываем зевоту.
— Опять сегодня всю ночь эксперименты проводила? — замечает бабушка, заметив, что я практически дремлю над полной тарелкой.
— Ага. Вернее, да, — поправляюсь я. — Хочу испытать новый прибор. Всю ночь размышляла, как его лучше сконструировать. А ты, бабушка, хорошо спала?
Я лукаво смотрю в бабушкину сторону.
— Это же не ты тогда храпела? Я и забыла, насколько опасно оставлять ночевать эльфа в своих покоях, — смеется бабушка, — и как тебе столько времени удавалось выносить по ночам его храп…
— Я кое-что придумала. Звуконепроницаемое одеяло. Накрываешь им перед сном эльфа и можешь спать спокойно.
— Раньше Тирон жил в небольшой комнатке на чердаке. Говорил, что, находясь на самом верху дома, ему легче наблюдать за нашей жизнью. Был хранителем нашей усадьбы. Незаметно помогал во всем, любую мелочь держал на контроле. Эльфам без дома нельзя. Без теплого очага и тесного семейного круга. Они живут этим. Поэтому я и отпустила его тогда. Надеялась, что он нашел себе новое пристанище. А он не смог. Дождался, все же…
Бабушка легко улыбается, потирает пальцами виски:
— Что ж, Иза, давай тогда на сегодня отменим все занятия и пойдем как следует выспимся. Хороший цвет лица и блеск в глазах еще никто не отменял.
Я следую совету бабушки. Сплю до самого ужина, а потом всю ночь пытаюсь запихнуть звуки в резную шкатулку. Музыкальная шкатулка —
