дойдет, потому что Эдгар, сверлящий меня злым взглядом, убьет меня раньше.
Очень хотелось умыться, чтобы привести себя в подобие порядка, но оставалось лишь глубоко вздохнуть и представить, что все это сон. Просто страшный, до ужаса реалистичный сон.
— Да, — прошептала я.
Служитель богов облегченно выдохнул, кажется, даже утер пот со лба, а потом запел на незнакомом мне языке. Все время, что длилась песня - я была готова поклясться! – принц таращился на меня. Я чувствовала его взгляд даже сквозь вуаль.
Жрец взял наши руки в свои и медленно соединил их, и моя ладонь просто исчезла в его обхвате. Песня оборвалась на высокой ноте, и зал загудел.
Я так понимаю, свершилось.
Дальше все прошло как в бреду, нас с моим теперь мужем разнесло волной поздравляющих. Лица мелькали и сменялись со скоростью света, и я едва успела моргнуть, как оказалась в своих новых покоях, уже в пеньюаре, сидя перед зеркалом. За окном было темно. Когда успел пройти этот день?
Алья мерно расчёсывала мне волосы, что-то тихо напевая, и именно это кажется вывело меня из состояния нездоровой отрешенности. Я встретилась с ней взглядом в зеркале.
— Все закончилось? — тихо спросила ее.
— Вы вышли замуж, — ответила она.
Такое ощущение, что на моей ноге захлопнулся капкан. Я застонала и согнулась пополам.
— За что мне это?
— Ну что вы… Вы теперь кронпринцесса, об этом мечтает полмира.
— С удовольствием передала бы кому-нибудь этот почетный титул… — пробурчала я себе в колени.
Послышался стук в дверь, и из меня будто вышибли кислород. Это все и правда происходит, да? Алья, мурлыча что-то себе под нос, отправилась открывать, пока я не спохватилась, что если пожаловал кронпринц, то дверь ему должна открыть я, а иначе это будет полнейшим неуважением к его статусу.
— Алья, стой! — окликнула я ее, когда девушка уже схватилась за ручку.
Она недоуменно на меня оглянулась, и я покачала головой и махнула в сторону тайной дверцы для слуг.
— Ступай. Сегодня мне твоя помощь больше не понадобится.
На лице Альи появилось знающее лукавое выражение, и она, кивнув мышкой шмыгнула в открывшийся потайной проход для слуг.
Я же буквально поскакала к двери, потому что, зная нрав муженька, понимала, что меня могли и пристукнуть за то, что заставила его долго ждать. И только распахнув дверь, я поняла, что совершенно позабыла о том, что стоило бы накинуть что-то поприличнее абсолютно ничего не скрывающего пеньюара.
— Ваше императорское высочество… — поприветствовала я мужа и отошла в сторону.
Он мазнул по мне безразличным взглядом, поправил пояс халата и прошел внутрь. Я бы предложила ему выпить чего-нибудь, но у меня у самой не было ничего алкогольного, а здесь нужно было что-то явно покрепче чая. Поэтому, пока он осматривался, я решила заняться общественно полезным делом. А именно - обезопасить свою тушку от посягательств со стороны супруга. Он, конечно, заинтересованным не выглядел, но… Мало ли. В тихом омуте черти водятся.
Собрав по комнате все, что мало-мальски напоминало подушки, я с внушительной стопкой направилась к кровати и сгрузила это все в центр. А затем стала раскладывать подушки в линию, формируя границу между сторонами кровати.
— Что ты делаешь? — раздраженно спрашивает Армен, оказываясь неожиданно близко, отчего я вновь ощутила внутреннюю дрожь от его роста. — Давай просто покончим с этим побыстрее.
— А я уже почти все сдела!.. — начала я, но закончить мою мысль мне не дали.
Новоявленный муженек вдруг резко дернул меня за руку, разворачивая к себе, а потом толкнул на кровать, отчего я больно ударилась о каркас. Отпружинив от матраса, я тут же вскочила на колени и с квадратными глазами стала смотреть на то, как Армен раздраженно дергает пояс халата. Я, конечно, ни разу не видела, как выглядит возбужденный мужчина, но что-то мне подсказывало, что совершенно не так! Да, и вообще… Что он, мать его, делает?! Мы так не договаривались!
Но, не успела я вставить свои пять копеек в эту ситуацию, как пояс все же оказался развязан, халат мужа распахнулся, и я совершенно по-детски зажмурила глаза, закрыв лицо ладонью.
— Господи-ты-боже-мой… — прошептала я себе под нос, заливаясь краской.
Даже его тело было идеально. Я успела увидеть эту четко очерченную талию, кубики пресса и белую поросль волос, уходящую к… Мое лицо просто готово было взорваться. Да… Такая картина теперь выжглась клеймом в моей памяти.
Я рукой нащупала одну из подушек и пульнула в него.
— Прикройся! Что за эксгибиционизм…
Но вместо того, чтобы внемлить моим словам, Армен стал делать совершенно обратное! Он дернул меня за щиколотку, подтягивая ближе к краю кровати, и раздраженно сказал:
— Давай без этих комедий. Поздно играть в недотрогу. Хотела изобразить невинность - нечего было требовать брачной ночи и надевать этот пошлый пеньюар!
И тут я поняла, что ситуация стремительно выходит из-под моего контроля.
Он снова дернул меня, подтягивая к себе, я взвизгнула, извернулась и оказалась на совершенно другом краю кровати.
— Не смей меня трогать без моего разрешения!
— Можно подумать, мне хочется!
— А кто меня на кровать толкнул?!
Сам кашу заварил, а на меня вину перекладывает. Я гордо вздернула подбородок, все еще не открывая глаз.
— А кто брачной ночи требовал?! — буквально прошипел он, и каждое его слово сочилось презрением.
— Ночь в моей комнате! Мне нужно было, чтобы ты просто провел ночь в моей комнате! — крикнула я и по движению воздуха вокруг него почувствовала, что он замер.
С опаской приоткрыв глаза, я увидела, что Армен смотрел на меня. Он внимательно изучал мое лицо своими чарующими светло-голубыми глазами, словно пытаясь разгадать какую-то неведомую головоломку.
Он прищурился.
— Разве ты не хочешь меня?
Я аж подавилась от возмущения. Вопрос звучал странно. Армен не упрекал меня, в его тоне не было обиды, просто он произнес слова так, словно это само собой разумеющееся - сходить с ума от страсти к нему. Тоже мне мне альфа-самец нашелся! Он, конечно, самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела, но это совершенно не значило, что от его внешности мои ноги сами собой разъедутся в разные стороны.
Слова вырвались сами собой:
— Ты не в моем вкусе.
От него повеяло холодом.
— Ты лжешь мне? — угрожающе тихо переспросил он, вперивая в меня острый
