ссоры отправила его к предкам, чтобы уберечь от посягательств других людей на его внимание. Сама она так и прожила до старости в своём мире, практически не возвращаясь в реальность.
— Так вот почему ты поил меня всей этой дрянью?!
— Да, когда я понял, что с тобой, я бросился искать противоядие этой отраве, ты уже стала ревновать меня к гипотетическим девушкам, я из живого существа перешёл в разряд сокровищ. Но рецепта против этой магии никто и никогда не придумывал. Её просто запретили. Мы варили с тобой сильнейшие магические антидоты, тот, что был последний, с моей кровью, был довольно опасным. Драконья кровь выжигает яд, магическое воздействие, но ею и отравиться можно. Я хоть и добавил всего две капли, но последствия этого ты чувствуешь сегодня, — ласково поглаживая меня по волосам, проговорил он. — На тебя магией сейчас действовать нельзя.
— Зал, если эта боль помогла мне избежать любовного безумия, то я рада! Потерплю.
— Ты стала странно себя вести, мне стоило раньше догадаться, но я подумал, решил, что тебе понравились подарки и я…
Дракон сбился с мысли или не решился продолжить, было не совсем понятно. Он так мило смущался.
— Ты тоже не всегда ведёшь себя понятно, но я не расстраиваюсь, — улыбнулась я и, подняв руки, притянула поближе к себе его голову.
Наши лица были так близко, что я решила, раз дракон вдруг стал стесняшкой, то надо помочь ему.
Я робко поцеловала его в губы.
Мужчина замер. На секунду прикрыл глаза, а когда открыл, зрачок стал вертикальным. Вау. Что ещё тут можно сказать.
— Говорят, поцелуи исцеляют, — шепнула я.
— Это любовь исцеляет, — уточнил он.
— Тогда целуй меня с любовью, — совершенно не стесняясь, предложила ему, раз сам недогадливый.
Вот всё дракону надо объяснять. Вроде такой взрослый, аж пятьсот лет, а вопросы и действия, как у маленького.
Но слава духам, тут до него дошло, и дальше он меня лечил со всей ответственностью. Я бы даже сказала, что в нём погиб великий целитель, с такой-то самоотдачей!
Вот стоило дракону показать один раз, как нужно, а главное, можно целовать девушку, и он проникся!
Теперь он целовал меня при любом удобном случае, да даже и неудобный его не останавливал. К примеру, когда я стою на стремянке, изучая книги, а он на соседней, то это не самый подходящий момент для поцелуев, как по мне, но Зал так не считал. Его не смущало, что мы на высоте, что перегибаться через край опасно, что техника безопасности нарушена и я часто роняю книги. Ничего из этого его не смущало.
Зал готов был поддержать меня в прямом и переносном смысле.
До сдачи диплома оставалось всего пять дней, и мы их посвятили оформлению диплома с полной самоотдачей.
Темой решила выбрать «Одурманивающие сознание средства и способы их снятия».
Опыты на мне были проведены, а результаты записаны мной ещё в неадекватном состоянии, поэтому их я прилагала в практическую часть. Сами зелья я сварила под руководством Зала. Сделала красивые резные бирки со свитками рецептов.
Теперь я искала только литературу для теоретической части и сочиняла речь для защиты.
Дракон мне везде помогал, не забывая подбадривать поцелуями.
Вот разохотился!
То, как он жадно на меня смотрел, вселяло в меня надежду, что он не забудет обо мне, как только я допишу диплом и уеду. Хотелось бы прояснить этот вопрос, но я боялась и всё откладывала его на потом. Так делают все, когда боятся или не хотят знать ответ на свой вопрос.
Но сегодня я поняла, что более откладывать некуда, диплом дописан, речь отрепетирована, и надо возвращаться, иначе я не успею к защите.
Я в нервном возбуждении меряла шагами библиотеку, ожидая Зала, в голове пыталась сформулировать, что ему сказать, вернее, спросить. Ай! Даже не знаю, спросить хочу или поставить перед фактом? Что же так тяжело?! Я обняла себя руками и уставилась в окно, ничего не видя за ним.
— Алика, — раздалось за спиной, — почему ты так нервничаешь?
Шаги дракона, как всегда, были невесомы, и я вздрогнула от неожиданности.
Он обнял меня двумя руками за плечи, притянул к себе, зарывшись в волосы на макушке носом. Его тёплое дыхание щекотало, но это было приятно, и я наслаждалась последними секундами тишины.
Развернувшись в кольце его рук, подняла голову и посмотрела в глаза.
— Нам нужно поговорить, — решительно сообщила ему.
— Мне нужно тебе сказать, — не менее решительно одновременно со мной сказал дракон.
И мы вдвоём замерли в изумлении. Ещё надо уметь так синхронно сообщать новости друг другу.
— Тогда ты первая, — уступил Зал, хотя я бы предпочла послушать его, но так мы ещё долго будем уступать друг другу и в итоге опять не поговорим.
— Хорошо, — медленно выдохнула я, — мне пора возвращаться в академию, иначе я опоздаю на защиту.
Дракон понимающе кивнул.
— После неё я считаюсь выпускницей и еду домой, где папенька и маменька будут искать мне жениха, поэтому это наше последнее утро вместе.
Наступила не слишком уютная тишина. Ноздри дракона трепетали, губы поджались, а зрачок вытянулся вертикально. Было ясно, что моя любимая рептилия гневается.
— Нет! — рыкнул он. — Я категорически против! Ты никуда не пойдёшь в таком случае! Никаких женихов!
— А с чего это я должна остаться старой девой?! — возмутилась я.
Нет, вы посмотрите на него! Сам он предложения не делает, ничего не предлагает честной девушке, а вот запрещать ей что-то — так пожалуйста! Что за дела?
— Ты не старая дева! Ты едва из детского возраста вышла! Ты моя!
— Я папенькина и маменькина, не придумывай лишнего!
Ссора набирала обороты, мы осыпали друг друга обвинениями, и я уже даже начала плакать, так как вовсе не так представляла себе последнее утро с Залом, но тут двери в библиотеку распахнулись, что само по себе было необычно, ведь мы всегда тут были вдвоём.
Мы дружно замолчали и обернулись к вошедшему. Я сморгнула слёзы, чтобы рассмотреть вошедшего, и икнула от неожиданности. Там стоял Зал со своей ехидной улыбочкой и смотрел на меня.
— Что за семейные ссоры, малышка? Вы ж ещё даже не женаты?! — рассмеялся он. — Я думал, ты тут счастлива, как птичка в сокровищнице с драконом, а ты ревёшь! Братец, тебе ничего нельзя доверить, зануда! Ты зачем Алику до слёз довёл? Жалко тебе этих пыльных книжек, что ли? — смеялся он так заливисто, будто шутку какую-то сказал.
В моей же голове стояла звенящая
