– Каждую ночь, – соглашается его дракайна. – И днем тоже. Изо дня в день...
Ее улыбка немного грешная.
Калос гримасничает, его шея сжалась в тугой букве «С».
– Больше никакой информации, пожалуйста.
Я сочувственно похлопываю его по боку.
Его хвост обвивается вокруг меня еще сильнее.
– Миконос, – говорит дракайна Калоса. – Давай встретим пару Калоса. Он говорит, что она русалка.
Ее голос становится пронзительным, когда она говорит ему, кто я. Но, когда смотрит на меня сверху вниз, в ее лице нет ничего недоброго.
– Я Корфу.
– Аделла, – говорю я им и слегка кланяюсь, чтобы быть вежливой.
– Я мог бы догадаться, что она морская дева, – объявляет Миконос.
– Неужели? Как? – спрашивает его жена, поворачивая шею, чтобы увидеть его за своим крылом.
Он показывает на меня хвостом.
– Ракушки, привязанные к ее... э-э... груди. Они как бы выдают ее с головой.
Корфу вскидывает голову.
– Неужели? Я подумала, что травяная юбка делает ее похожей на одну из тех девушек, которые танцуют на дне вулкана. Знаешь, о ком я говорю? Те, на которых ты любишь смотреть?
Глаза Миконоса меняют цвет со светло-желтого на смущенно-оранжевый.
– Я помню, что пару раз видел, как там танцуют люди.
Корфу фыркает, маленькие пики огня выскакивают из-под дыма, и она качает головой.
– Он никогда не кусал меня сильнее, чем после того, как увидел, как они танцуют.
Калос давится, и впервые это не имеет ничего общего с его биологической потребностью изгонять отдельные участки содержимого желудка. На самом деле, он выглядит таким зеленым при мысли о том, что его отец размножается – кусает его мать, что он больше никогда не сможет есть.
Корфу ухмыляется, как будто точно знает, что она сделала со своим отпрыском.
– Приятно познакомиться, Аделла. Добро пожаловать в нашу пещеру. Обычно мы показываем гостям нашу коллекцию отливок, но поскольку ты не дракон, я не уверена, что тебе это будет интересно?..
Я отрицательно качаю головой.
– Спасибо, но его коллекция не является моим любимым сокровищем вашего сына.
– Судя по тому, как его хвост продолжает ощупывать твой зад, я предполагаю, что ты больше заинтересована в его драгоценностях, – раздается другой голос, на этот раз новый дракон.
Он блестящий черный, и в отличие от Калоса, но, как и мама Калоса, этот дракон имеет богато украшенную группу рогов, сходящих с черепа, как головной убор.
– Мммм! Черт, Калос, держу пари, что русалка вкусная, – говорит он, оглядывая меня с ног до головы.
Калос рычит.
Хвост Корфу поднимается так же, как и хвост Миконоса, и нового дракона дважды бьют по его умному рту.
– Аделла, – бормочет Калос, – это один из моих братьев. Он живет в пещерах чуть ниже по склону утеса.
– Приятно познакомиться, – говорю я новому дракону. – Ты, должно быть, Сифнос.
Дракон оглядывает меня с ног до головы с некоторым удивлением, которое не имеет ничего общего с моим видом.
– Так и есть.
Он смотрит на Калоса, потом снова на меня.
– А ты случайно не встречал кого-нибудь из наших братьев и сестер?
Калос качает головой.
– Нет, – он бросает взгляд на своего дракона и дракайну. – А где же все остальные?
Миконос, похоже, ничего не замечает. Он отрицательно качает головой.
– Никто их не видел. Все они исчезли примерно во время кровавой луны.
Чешуйки губ Корфу нахмурились, и я чувствую, что пара скучает по своим детям.
– Мы надеемся, что они все так счастливо устроились, что просто не смогли прийти.
– Возможно, это и к лучшему, что вы не пересеклись ни с одним из них. Черт возьми, я мог бы поклясться, что видел Халки несколько лунатиков назад, и он пытался охотиться на меня, – сообщает всем Сифнос.
– Зачем ему это понадобилось? – фыркает его мать, качая головой, явно не придавая значения такой возможности.
Сифнос и Калос многозначительно смотрят друг на друга. Очевидно, оба они считают, что этот их брат способен преследовать своего собственного брата по какой-то причине.
Это заставляет меня чувствовать жалость к Калосу, потому что он не наслаждается отношениями со своими братьями, как я со своими сестрами.
– Что случилось? – прошептал Калос мне на ухо, прежде чем уткнулся мордой в мою макушку, растирая мой запах по всей своей чешуе.
Вот в чем он признался мне однажды, когда я заметила, что ему, должно быть, нравится чувствовать прикосновение моих волос. «Да, это так», – подтвердил он, но на самом деле он охотится за моим запахом.
Когда я немного озадачилась этой мыслью, то поняла, что являюсь обреченной этого дракона.
– Ничего, – отвечаю я ему. – Просто... мне немного грустно за тебя, что ты не испытал такого рода родственных отношений, которым я так рада. Я бы хотела этого для тебя, если бы могла это сделать, – говорю я ему.
Калос, который вел меня дальше в логово своих родителей, останавливается, и его родители и его любопытный брат смотрят на нас, но они продолжают двигаться дальше в пещеру, позволяя нам немного уединиться. Хвост Калоса обвивается вокруг моих ног.
– Аделла, ты это сделала. Ты подарила мне семь сумасшедших сестер.
– Сумасшедших! – я начинаю задыхаться, но, глядя на его не единственное дерьмовое выражение, я киваю ему примирительно. – Ладно, они все немного психи. Я нормальная.
– Ты исключение, – покорно и преданно соглашается Калос, согревая мой лоб своим горячим дыханием и шершавым языком – поцелуем дракона.
Он вытаскивает мои волосы изо рта и завязывает свободную прядь вокруг своего когтя для сохранности. Это наверняка будет добавлено к его клубку волос позже.
– Готова познакомиться с моей сумасшедшей семьей?
– Мы тебя слышим, – кричит Корфу.
– Готова познакомиться с моим сумасшедшим братом, драконом и моей чудесной дракайной? – громче спрашивает Калос.
– Так-то лучше, – отзывается его мама.
– Подлиза, – тоже отвечает его брат.
– Я ухожу, – устало объявляет его отец. – Или я начну пить медовый мед.
– И как же ты его получишь? – спрашивает Корфу. – Тебе придется продать целое тело драконьей крови, чтобы заполучить хоть один из этих напитков.
– Конечно, мы можем пожертвовать одним из детей. Только один из них оказался спаренным. У нас есть целая куча запасных частей, ради Виверна.
– Ну ладно, – соглашается Корфу. – Принеси мне немного меда, дорогой.
Их игриво-дисфункциональное подшучивание так сильно напоминает мне моих любимых сестер, что я ухмыляюсь и сжимаю лицо Калоса в ладонях.
– Мне не терпится поближе познакомиться с твоей семьей, любовь моя.
У Калоса глаза самого глубокого лугово-зеленого цвета.
– Хорошо.
Он прикусывает губу, выглядя мило и нерешительно, его острые зубы идеально ложатся на сексуальную нижнюю губу.
– И… если моя семья спросит меня, каковы сырые тритоны на вкус, не могла бы ты оказать мне услугу и заткнуть уши?
Я стону в ладони, ужасаясь тому, что все мои подозрения подтвердились.
– Ш-ш-ш, – успокаивает меня Калос, слегка неистово прижимаясь ко мне носом. – Я возместил употребление в пищу этих самцов, одарив бухту оборотнями и троллями! Все счастливы!
Он слегка морщится, и его большие глаза умоляюще смотрят на меня.
– За исключением пары тритонов.
Я вздыхаю и обхватываю руками его морду.
– Тебе повезло, что мои сестры приняли твои мужские дары.
Он выдыхает огромный клуб дыма и начинает глубже прижиматься к моим рукам. Но потом все его тело напрягается.
И со страхом я чувствую, что кто-то... нет, что-то стоит позади меня. Что-то огромное.
– Калос, – шепчу я. – Это кто-то из твоих хороших братьев стоит позади меня?
– У меня нет хороших братьев, – предупреждает Калос угрожающе низким голосом, прежде чем схватить меня когтями и прижать к своей груди.
Я оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть еще одного Хохлатого Мерлина, еще более пугающего, чем Калос в его драконьей форме, если это возможно.
