Сквозь завывания, искаженный смех и звериные звуки, словно бы доносившиеся прямо из саванны, Мередит сумела разобрать и человеческие голоса. И хотя от такой работы волоски у нее на коже встали торчком, будто на морозе, она постаралась вычленить из этой какофонии слова. Мередит стала соединять слова, и вот что у нее получилось:
«Прара… бушшш… денннйе… бу-у-у дет… ф-ф-ф-ф… не… запныммммм и с-с-с-с… тражжжж… ным. МЫЫЫЫЫЫЫ с та…. БОЙЙЙЙЙ… да-а-ал жныыыыыы бытьрядомммммм…. ка-а-а… гда-а-а-а… она пра-а-а будитц-ц-ц-ца. ПОТОМ… назззззззз… („ней“? или это было просто завывание?) ужжжжжене… буууудет. ЭТОРРРРРР… абоута… длядруууу… гих-х-х-х-х… рукхххх…»
Вооружившись бумагой и ручкой, она записала:
Пробуждение будет внезапным и страшным.
Мы с тобой должны быть рядом, когда она пробудится. Потом нас (с ней?) уже не будет. Это работа для других рук.
Мередит аккуратно положила ручку рядом с расшифрованным сообщением.
Потом она вернулась в комнату, опять залезла в спальный мешок и, свернувшись калачиком, некоторое время пристально смотрела на неподвижную Бонни, как кошка на мышиную нору, пока, наконец, вожделенная усталость не унесла ее в черноту.
– Что я сказала? – Утром Бонни была искренне ошарашена. Она вела себя как образцовая хозяйка – выжимала грейпфрутовый сок, размешивала злаковые хлопья; впрочем, яичницу готовила Мередит.
– Я рассказала уже три раза. Думаешь, на четвертый что-то изменится?
– Ладно, – моментально переключилась Бонни. – Пробуждаться будет Елена. Во-первых, мы с тобой должны быть рядом, а во-вторых, если кто и нуждается в том, чтобы пробудиться, так это она.
– Именно, – ответила Мередит.
– И вспомнить, кем она была.
– Точно, – ответила Мередит.
– А мы должны помочь ей вспомнить!
– Нет! – воскликнула Мередит, яростно орудуя лопаткой. – Нет, Бонни, ты сказала совсем не это, да я и сомневаюсь, что мы это сможем. В лучшем случае мы сможем научить ее делать какие-то штуки, как Стефан. Завязывать ботинки. Укладывать волосы. Но ты сказала, что пробуждение будет внезапным и ужасным, – и ни словом не обмолвилась о том, что пробуждать ее будем мы. Ты сказала только, что мы должны быть рядом, потому что потом нас уже не будет.
Бонни задумалась. Повисла нехорошая пауза.
– Не будет? – выговорила она наконец. – В смысле рядом с Еленой? Или… я даже не знаю, как лучше сказать… Не будет вообще?
Мередит посмотрела на приготовленный завтрак и почувствовала, что у нее вдруг пропал аппетит.
– Не знаю, – призналась она.
– Стефан звал нас и сегодня, – настойчиво сказала Бонни.
– Стефан будет вести себя вежливо, даже если его проткнут осиновым колом.
– Я придумала, – неожиданно сказала Бонни. – Давай позвоним Мэтту. Можем заехать к Кэролайн… в смысле, если она нас примет. Посмотрим, не изменилась ли она за ночь. Потом подождем до обеда, и вот тогда позвоним Стефану и спросим, можно ли сегодня зайти повидаться с Еленой.
Когда они добрались до дома Кэролайн, ее мать сообщила, что Кэролайн больна и лежит в постели. Пришлось им втроем – Мэтту, Мередит и Бонни – ехать к Мередит без Кэролайн, но, пока они шли, Бонни, кусая губу, время от времени оборачивалась и смотрела на улицу, где жила Кэролайн. У ее матери тоже был нездоровый вид, а под глазами – синяки. В этом доме царило какое-то напряжение, ощущение грядущей бури, которая вот-вот расплющит его в лепешку.
Когда они добрались до Мередит, Мэтт стал возиться со своей машиной, которая все время требовала ремонта, а Бонни и Мередит пошли искать в гардеробе вещи, которые могли бы пригодиться Елене. Они будут ей великоваты, но это лучше, чем одежда Бонни, которая на несколько размеров мала.
В четыре часа они позвонили Стефану. Да, он с нетерпением их ждет. Они спустились и подобрали Мэтта.
Когда они доехали до общежития, Елена – к явному разочарованию Мэтта – не стала повторять вчерашний ритуал с поцелуями. А вот новой одежде она обрадовалась, хотя и не так, как обрадовалась бы прежняя Елена. Взмыв в воздух на метр от пола, она прижала одежду к лицу, шумно и глубоко задышала со счастливым видом, а потом, сияя, посмотрела на Мередит. Бонни взяла футболку и тоже понюхала ее, но не почувствовала ничего, кроме запаха кондиционера для ткани. Не пахло даже пляжным одеколоном Мередит.
– Прошу нас извинить, – беспомощно сказал Стефан, когда Елена, держа небесно-голубую кофточку так, словно это котенок, внезапно расчихалась. Но на его лице была написана нежность, и Мередит, хотя и выглядела несколько обескураженной, тут же заверила его, что ничего страшного, – наоборот, приятно, когда тебя так ценят.
– Она умеет определять, где сделана одежда, – объяснил Стефан. – Она не надевает ничего, что было произведено в потогонных мастерских.
– Я покупаю одежду только в тех местах, которые упоминаются в списке на сайте «Свободно от потогонок», – просто сказала Мередит. – Мы с Бонни должны тебе кое-что рассказать, – добавила она. Она начала рассказывать Стефану о ночном пророчестве, а Бонни тем временем увела Елену в ванную и помогла переодеться в шорты (они пришлись впору) и небесно-голубую кофточку (она оказалась чуть-чуть великовата).
Этот цвет идеально оттенил цвет ее волос – спутанных, но по-прежнему великолепных, однако, когда Бонни поднесла ей захваченное с собой зеркальце – все осколки старых зеркал уже были выметены, – Елена была озадачена, словно щенок, которого заставляют посмотреть на свое отражение. Бонни держала зеркало у нее перед лицом, а Елена то и дело выглядывала то с одной стороны зеркальца, то с другой, как играющий в прятки ребенок. Бонни смогла только расчесать спутанную золотую массу, ведь Стефан совершенно явно не знал, что с ней делать. Когда волосы Елены наконец стали гладкими и шелковистыми, Бонни с гордостью вывела ее из ванной, чтобы продемонстрировать остальным.
О чем тут же пожалела. Остальные были погружены в явно невеселый разговор. Бонни нехотя отпустила руку Елены, которая тут же вспорхнула – в буквальном смысле слова – на колени к Стефану и присоединилась к остальным.
– Разумеется, мы все это понимаем, – говорила Мередит. – Даже до того, как у Кэролайн поехала крыша, какие еще, по большому счету, были варианты? Но ведь…
– О каких вариантах речь? – спросила Бонни, усаживаясь на кровать рядом со Стефаном. – Вы о чем?
После долгой паузы Мередит встала, подошла к Бонни и приобняла ее.
– Мы говорили, почему Стефану с Еленой надо уезжать из Феллс-Черч, причем как можно дальше.
