— Авиталь с ней, — проговорил Ярон в спину Давиду.
Демон выдохнул, потому что если он кому-то и мог довериться, — то только Ангелам, как это было ни смешно. Но он сам довольно продолжительное время был одним из них и знал, что доверять им можно в девяноста девяти процентах случаев.
Но не успел он дойти до дверей, как те сами распахнулись ему навстречу, и доктора вывезли оттуда Милу и стали двигаться с ней в неизвестном направлении. Судя по их лицам произошло явно что-то серьёзное.
— Мила…Дьявол! Что с ней? — воскликнул Давид, не зная, что ему делать. То ли бежать за врачами, то ли оставаться на месте.
— Ей стало хуже, — печально проговорила Авиталь, принимая свой человеческий облик и вставая рядом с Давом, — Боюсь, что наступает кризис. И не знаю, смогут ли помочь врачи.
Дав вздрогнул, поворачиваясь к Ангелу.
— То есть, как это не могут? — потом, будто опомнившись, добавил, — Ну, положим, не могут, но вы-то можете что-то сделать? Ведь вам нужно, чтобы у нас с Милой родился ребёнок.
Авиталь покачала головой.
— Давид, именно сейчас я ничего не могу тебе сказать. Потому что сейчас речь идёт не о рядовом случае. Речь идёт о родителях будущего Главы Демонов, не знаю, смогут ли Ангелы сделать здесь что-либо.
Давид сжал зубы, но не от злости. А от бессилия перед тем, что, возможно, ни ему, ни кому бы то ни было не удастся предотвратить. Теперь оставалось только ждать…
Утро, всё такое же мрачное, только усилило тревоги. Авиталь смогла разузнать, что у Милы какое-то серьёзное осложнение, но врачи не могут понять, какое. Многочисленные термины ничего не разъяснили ни ей, ни двум Демонам. Но всё же удалось понять одно: организм Милы приглушил иммунитет, и приглушил его так сильно, что не справлялся с простудой.
— Это всё из-за Адама. Вы зачали Адама вчера утром, — Авиталь устало опустилась в кресло, — Видишь ли, она всего лишь человек, а ваш сын будет Демоном, Ангелом и человеком в одном лице. Да, Дав, не будем исключать то ангельское, что есть в тебе до сих пор. — Предотвратила она вопрос Демона, который почти сорвался с его губ. — Её организм должен принять вашего ребёнка на физиологическом уровне. В принципе ребёнок — это вообще для организма чужеродное тело, как бы грубо это ни звучало. А в случае с Милой случилось так, что это чужеродное тело ещё и обладатель противоестественных друг другу природ. Это как бомба в бомбе.
— Что же теперь делать? — прошептал Давид, не зная, к кому обращается.
Авиталь закусила губку.
— Ничего Давид. Мы ничего не сможем сделать. Даже если выбрать жизнь Милы и пренебречь жизнью Адама, велика вероятность, что Мила умрёт.
Давид вскочил на ноги, хватаясь за голову и заметался по холлу.
— Что же нам делать? Что делать? — всё повторял и повторял Демон.
Авиталь сжимала пальца в кулачки, а Ярон мрачно обозревал эту картину. Никто из них не мог сказать ничего, что могло бы хоть как-то успокоить несчастного Давида.
Наконец, Демон порока остановился и окинул взглядом Авиталь и Ярона.
— Ярон, я прошу тебя помочь мне, — в его голосе слышалась сталь, а взгляд был полон решимости, — Отведи меня к твоему Хозяину, я хочу попросить его вмешаться…
Снова выжженная земля Гадеса хрустела под ногами, отзываясь звуками где-то в глубине души Давида. Это место казалось ему сейчас каким-то неправильным, будто не должен он был быть здесь. Быть может, причина заключалась в том, что ему необходимо было физически находиться рядом с Милой, а, может, сущность Ангела сейчас взяла верх. Хоть Ангел и был падшим, и пути назад у него не было.
Ярон молчаливо шёл рядом, уже находясь в своей истинной сущности. Он был хмур и задумчив, однако ни словом, ни намёком не пытался отговорить Давида от этой затеи.
В Гадесе было пустынно. Только бесчисленное количество дорог расходящихся на перекрёстке в разные стороны, да красновато-тусклое солнце светило, затопляя всё кругом жутковатым светом.
— Думаешь, это не очень хорошая идея? — приподняв брови, спросил Давид, поворачиваясь к Ярону.
Тот в ответ только пожал плечами.
— Встретиться с Хозяином? Почему же. Идея неплохая, вот только сможет ли он помочь тебе, я не знаю. В Адаме будет часть от Ангелов и в тебе она тоже есть. А Хозяин такое не любит.
Давид приостановился и нахмурил брови.
— Но ведь и Сатана сам — это падший ангел, разве не так?
Ярон обернулся, будто их кто-то мог услышать, а потом перевёл взгляд на Дава.
— Так, но он давно убил в себе всё ангельское, и назад дороги для него нет. Наши судьбы уже решены. Твоя — пока нет.
— Что это означает? — удивился Давид, искренне недоумевая, к чему ведёт Ярон.
— Это означает лишь то, что всё сбудется в самое ближайшее время, — раздался невесомо-шелестящий голос и Давид с удивлением обнаружил, что вокруг них стоят демоны. Много демонов…Только с правой стороны было относительно пусто, и в центре полукруга стоял человек в длинном чёрном плаще. Его можно было бы назвать чертовски привлекательным, и даже красивым, если бы не одно «но». Эти привлекательность и красота были настолько опасными, что страх ощущался физически. Сомнений не было: перед Давидом стоял тот, к которому он и пришёл сюда. Сатана поднял руку и лениво взмахнул длинными белыми пальцами, давая понять что-то своим демонам. И демоны повиновались без единого слова, просто исчезли, оставив Хозяина и Давида один на один.
— Я знаю, зачем ты пришёл сюда, — раздался звучный голос Дьявола, а сам он развернулся и зашагал по одной из бесчисленных дорог Гадеса. Давид постоял так некоторое время и пошёл за Сатаной, быстро приноравливаясь к его шагу.
— У меня больше нет иного выхода, — начал он, но тут же услышал что-то вроде смешка.
— Выход есть всегда, — лениво и быть может, даже устало ответил Сатана, — приостанавливаясь и втягивая носом раскалённый воздух Ада. — Но твоя проблема не совсем в этом.
Давид нахмурился, потому что не любил, когда с ним говорили подобным образом. Полунамёками.
— Что это означает? — просто спросил он, скрещиваясь взглядом с чёрными глазами Дьявола. Тот улыбнулся, холодно и криво, превращая и без того опасное выражение лица в оскал хищника.
— Я не могу помочь тебе. И не могу вмешаться. Не потому что не могу физически или морально. Я просто этого не хочу. — Ответил Сатана, отворачиваясь от Давида, словно сразу потеряв к нему интерес.
— Но почему? — тупо спросил Демон порока, искренне не понимая того, отчего дьявол не хочет помочь спасти того, кто встанет во главе его же демонов.
