А с другой стороны…
— Знаешь, — я протянула ладонь, коснулась кромки воды, — а ведь тогда, там на поляне, когда в ловушку меня заманить хотели, да в знак Ходоков заключить, я ведь главное правило ведуний нарушила, Водя. Закон гостеприимства леса Заповедного.
— Это ты сейчас к чему? — спросил водяной.
Поразмыслив, ответила:
— Это я к тому, что не тому нас, ведуний, учат. Совсем не тому.
И тяжело вздохнув, добавила:
— Нужно будет с Силушкой Лесной потолковать. И законы, три главных правила, менять. Как есть менять, с ними не проживешь. Тяжелые времена настали…
И если бы только у меня!
К вампирам кирдык пришел!
Из пяти мертвых лесных ведуний осталось трое, и все они сейчас стояли против вампиров с анчутками, да не просто стояли — они их уничтожать начали! И уже не нежить используя, а исконную силу лесных ведуний!
И задрожала земля, разверзлась вмиг под ногами вампиров!
Я вскрикнула от ужаса. Чуть не дернулась к ним, да водяной удержал и держал крепко, пока смотрела я, как вылетают из пропасти вампиры, им анчутки помогали, они ж летучие, вот и взлетали теперь по двадцать штук на упавшего вампира, всех и подняли. Быстро подняли! Быстрее, чем схлопнулась земля, свой истинный вид возвращая.
Вскинул руку вверх граф Гыркула, перегруппировались вампиры, да и отступать начали, оставляя огонь впереди себя.
А я на часы невольно глянула — до полуночи полтора часа оставалось! Полтора часа! Наши и часу сражения не выдержали! И еще не понятно, выдержат ли дальнейшую схватку с ведуньями, потому как те, они одним «Земля разверзнись» ограничиваться даже не думали. И задрожала земля, загудела, затряслась…
— Ручьи, — прошептала я с ужасом, — они ключевую воду призывают, пламя гасить будут.
Водя на меня посмотрел, я на него…
Мы друг друга поняли без слов.
Порыв, и водяной губами к моим прикоснулся, выдох — я передала ему технику пробуждения лесных вод. Его вдох — понял. И теряя облик человеческий, соскользнул в воду чешуей сверкая в лунном свете…
И пошла рябь по реке, рябь, следом волны — мой водяной простым не был, и слабым не был тоже. И вся вода, что призвана была ведуньями, вся как есть в землю впиталась, ручьи ключевые застыли, капельки росы и те исчезли, как и туман над болотами.
Оглядывались по сторонам ничего не понимающие вампиры, бесновались тремя дикими умертвиями ведуньи, держала свою ладонь в воде я, так словно Водю за руку держу, а перед глазами страшное — вспарывающие землю лианы, распахивающие кору навстречу будущим пленникам деревья.
«Уходите! Уходите! Уходите!» — хотелось кричать мне, но крик никто не услышит, и все что мне оставалось — кусая губы, наблюдать за избиением младенцев, вампиры ведь против трех ведуний, все равно, что младенцы.
Но тут случилось то, чего я не ждала — призванная ведуньями вода, стала силой водяного, и Водя использовал ее. Вспороли землю бурлящие ручьи, и кусок Гиблого яра, как плот какой-то, мягко отделился от леса, и под взглядами обалдевших ведуний и не менее обалдевших вампиров, стал островом посреди реки.
Просто островом, до которого ведуньям лесным уже не добраться было никак — водяного территория. И как не бесновались лесные ведуньи, как не скрипели дерева, знаком Ходоков отмеченные, как не выла заливалась разъяренная нежить, а все, не добраться до вампиров с анчутками уже, никак не добраться.
Но ведуньи существа настойчивые, а мертвяки так вообще — они же препятствий не видят, к цели напролом идут, и началось оно — противостояние века.
Ведьмы свой мост начали строить, из лиан, кустов, да дубов…
Водяной на корню уничтожал все их замыслы. Кракенов созвал, русалок да русалов, кикимор привлек, и остальную нежить речную… В общем лесные ведуньи строят — водяной с армией своей рубят. А вампиры на дело сие поглядев, по имеющемуся мосту, в лес мой возвернулись, а оттудова, благо не далеки переходы, и прямиком ко мне.
Да как вышли на берег заводи, так и остолбенели — со всех деревьев, висящие аки шкуры сохнущие на ветру, начали им махать приветственно волкодлаки.
— Эээ, — только и произнес Гыркула.
— В воду, — скомандовала я на них не глядя, потому как… было за чем поглядеть.
Вампиры народ дисциплинированный, раздеваться сразу начали.
— В одежде, — вздохнула я, — анчутки, вы тоже.
А на этом дисциплина и закончилась.
— Всем в одежде в заводь? — переспросил Гыркула.
Я кивнула, не отрывая взгляда от островка, на котором русалы сейчас вампиров изображали, только каких-то гротескных и не утрированных, и заигрались слишком — начали изображать вампирский каннибализм, от чего обалдели даже умертвия.
— Э, а что за представление, позвольте узнать? — возмутился аристократичный вампир, узрев, как его «собрат» демонстративно грызет шею другому «собрату».
— Русалы переигрывают, — что уж тут скажешь, кроме правды. — В воду давайте.
Анчутки были куда более дисциплинированными — косяком-клином в заводь влетели, и светящимися, фосфоресцирующими на поверхность вынырнули, потрясенно себя оглядывая, да на вампиров, сотоварищей боевых, глядя.
— Земли не касаться, пока не высохните, — предупредила я вампиров.
Те переглянулись, да и заплыв устроили масштабный, а потом, держась на поверхности, смотрели как незримые ранки и яда капли, засветились в сумраке, исчезать начиная.
— Леди Весена, — позвал меня Гыркула, — это то, о чем я думаю?
— Не знаю, о чем вы думаете, — была вынуждена признаться ему. — Заводь полна чародейской магии, здесь чародейка погибла, а вот Гиблый яр полон чародейской скверны, это ведь не совсем обычный яд, и я полагаю, вы это уже поняли. Обождите в воде пока сиять не перестанете, потом на деревья, покудова не обсохните.
— А в одежде зачем? — вопросил один из вампиров.
Устало посмотрела на него. Взглядом указала на рукав камзола — там, подсвечиваясь, изничижалось сейчас пятно яда.
— Все, поднял, больше вопросов нет, — стушевался молодой вампир.
Кивнула ему, и снова на вид в заводи вгляделась. Бесновались лесные ведуньи, сыпали проклятиями, гнали скверну ручьями к реке гнали, да только велика река, а всех своих, включая рыбу, водя подалее отвел. Но ведуньи не сдавались.
Строили мосты, плоты, навесные мосты…
Сыпали заклинаниями.
Ядовитую пыльцу на остров тот слали — а все без толку. Водя водяной древний, сильный, опытный, с ним лучше дружить, чем спорить. Но ведуньям то было неведомо — о своей силе они знали все, а вот о силе Води информация у них была явно скудная, чем друг мой и пользовался.
Полтора часа держал Водя нежить в состоянии глубочайшей уверенности, что еще немного усилий, еще чуть-чуть магии, и победят они, да остров с вампирами заполучат, но голову дурить Водя умел знатно, вот и задурил окончательно.
А как часы полночь пробили, так и взвились на острове две ведуньи. Обе из тех, что волкодлаками были схвачены.
Застыли ведуньи да нежить в Гиблом яру, остолбенели волкодлаки — ведуньи то у них в артефактах были скрыты-закованы, напрягся уже высохший и от того со мной рядом сидевший граф Гыркула.
— Фантомы это, — сообщила ему.
Вампиры высохли быстрее, от того уже все на земле были, а вот волкодлаки в основном еще висели на деревьях медленно сохнущим шерстяным бельем.
Но я на них не глядела даже, я, пользуясь тем, что водяного нет рядом, нервно начала… ногти грызть.
Полночь. Самая полночь.
Сейчас в бой вступит аспидушка и я даже не знаю, что будет-то. Силен враг, ох и силен. Да и не ведаю, удалось ли магам лешаков задержать. И страшнее всего — три ведуньи лесные, против одного моего аспида… Страшно мне. И Води нет, и лешего нет, даже пожалиться некому. Страшно, боязно, тревожно.
Коснулась второй ладонью заводи, да и открыла вид иной, и теперь вновь заводь на два экрана поделилась — на одном водяной вовсю дурил нежить, а вот на второй, осторожно, бесшумно, по-военному быстро, двигался аспид мой, за ним моровики потемневшими для маскировки призраками, опосля болотники да болотницы, а вот бадзулов и злыдней видно не было, видать первыми в бой пошли.
