— Все мы кому-то причиняем вред, — как можно спокойнее ответил я, отстранившись от девушки и заглядывая ей в глаза, — но ничего не кончено.
Анна отрицательно замотала головой, судорожно оглядываясь вокруг, пытаясь спрятать от меня взгляд, а я схватил ее за подбородок.
— Посмотри на меня, — понятия не имею, откуда вдруг во мне взялась эта уверенность, но она послушно подняла взгляд, — та ведьма — ты, — Анна дернулась, но я держал крепко, — но в этом есть и плюсы, слышишь? Вы обладаете одинаковой силой, но она там одна в темноте, а ты здесь со мной, — Анна недоуменно моргнула, — мы прямо сейчас едем к тому парню, которого я встретил. Мы что-нибудь придумаем, Анна. Я обещаю тебе.
Очень тебя люблю
Франция, Нёшательский феод, деревня Домреми
30 мая 1436 года
Зрачки Вигмара расширились. Он дернулся вперед, но тело его не слушалось. Амулет в его одежде держался крепко, связывая туже любой веревке, лишая дара речи. В сознание Вигмара помутнело. Он повалился на пол, а Анна присела на корточки около отца, судорожно перебирая валяющуюся на кровати матери утварь. К ее счастью нужная, черная от копоти и плотно закупоренная склянка лежала совсем близко. Подхватив зубами пробку, Анна дернула, тут же отплевываясь от просочившегося сквозь губы вкуса.
— Не волнуйся, — глядя прямо в затуманенные глаза отца, прошептала Анна, — я знаю, что делаю. У нас нет другого выхода. После — обещаю, все закончится.
Она могла это контролировать. Год Анна держала тьму на подсознании матери, не позволяя ей смешаться и заменить сущность Идонеи полностью. Слияния не было. Ее мама оставалась ее матерью, пусть и против всякого закона природы. Да, она отпустит ее сегодня, но с собой уж точно сможет справится.
Придвинувшись ближе к отцу, Анна наклонилась, с осторожностью удерживая смыкающиеся веки. Дрожащей рукой она перехватила склянку, и капнула жидкость в вмиг покрасневший глаз Вигмара.
Быстро захлопнув склянку, Анна поднялась на ноги, вмиг сметая все с кровати матери. Она смотала все, чего могли касаться травы, оставив лишь самый важный оберег в библии у изголовья кровати.
Вигмар бесшумно встал, уставившись в одну точку перед собой. Не растерявшись, Анна пихнула все белье ему в руки, судорожно оглядываясь вокруг. Действовать нужно быстро, пока Норман не решил сам нанести визит.
— Отнеси белье в подпол, — нервно проговорила Анна, касаясь пальцем груди Вигмара, — зайди к Сибилле и скажи, чтобы она немедленно отправлялась за лекарем. Пусть приведет его прямо сюда, скажет, что маме плохо. А после того, как лекарь зайдет в дом — бежит за отцом настоятелем. Матушка пожелала исповедоваться перед смертью.
Ни единый мускул не дрогнул на лице Вигмара. На долю секунды Анне стало не по себе. Ее бросило в жар, а руки затряслись так, что ее палец постукивал по груди отца, не в силах держаться на месте. Анну лихорадило. Зажмурившись, она глубоко вдохнула, широко распахнув глаза в следующий миг.
— Тебе срочно нужно в путь. Идонея умирает, а в доме скоро закончится еда. Тебе больно, что ты не сможешь быть с нами, но ты несешь за нас ответственность. Поэтому как только ты все сделаешь — ты покинешь деревню не меньше, чем на месяц. И ни о чем, произошедшем здесь, никогда больше не вспомнишь. Это все, — хрипло закончила Анна и обессиленно опустилась на кровать.
Зубы девушки стучали, не попадая друг о друга, а перед глазами мелькали цветные пятна. Вигмар дернулся вперед, а Анна с силой сжала руку матери.
— Ты будешь помнить, что успел с ней попрощаться, — прошептала она в спину Вигмара, — это воспоминание вначале будет бередить твою душу, но со временем превратиться в островок светлой грусти, о которой вспоминаешь не только со слезами, но и с улыбкой.
Вигмар остановился. Все внутренности Анны тут же стянул тугой узел и она скорчилась на кровати, пытаясь вернуть контроль над чужим разумом. Слезы брызнули из глаз девушки, а характерное шипение раздалось под ухом. Это слишком много. Слишком большое напряжение для молодой ведьмы. В коридоре послышались шаги Сибилл — она теряла контроль и над ней.
— Папа, не сопротивляйся! — вскрикнула Анна, давясь слезами, — Пожалуйста, здесь же Сибилл, она убьет ее!
Костлявая ладонь вцепилась ей в волосы, н в эту секунду Вигмар сделал шаг. Огонь, что полыхал внутри еще мгновение назад, отступил, и Анна молниеносно перехватила руки матери.
— Я очень тебя люблю, — прошептала она, заглядывая вглубь почерневших глаз, — очень-очень. Прости меня, пожалуйста. Но я должна их защитить.
Анна осторожно обхватила ладонями лицо матери, бережно убрав налипшие на кожу волосы.
Рыжеволосая ведьма, в чьих чертах сейчас сложно было узнать Идонею, заметалась в попытках высвободиться из ладоней Анны, что с каждой секундой сжимались все сильнее. Она билась в руках молодой ведьмы, в которой больше не видела свою дочь, пока не захрипела. С громким всхлипом, Анна дернула голову матери в сторону, вмиг задохнувшись от резкого хруста.
Зажав себе рот рукой, Анна опустила тело матери обратно на кровать. Зубами вцепившись во внутреннюю сторону ладони, она сжимала их пока не почувствовала металлический вкус. Только тогда к ней стала возвращаться способность мыслить. Еще многое предстояло сделать, иначе просто было нельзя.
Темная ведьма забирала слишком много сил, а любая оплошность Анны сейчас может стоить жизни и отцо, и Сибилле. С шумом проглотив никуда не исчезающий во рту ком, Анна поднялась, подхватив уцелевшие склянки.
Да прихода лекаря у нее есть лишь пара минут, стоит поспешить.
Исповедь
— Слава господу, вы здесь, — вымученно выдохнула Анна, посылая вошедшему доктору ослабевшую улыбку, — Сибилла, беги за отцом настоятелем как можно скорее.
Рыжая девочка, что испуганно смотрела на сестру, дернулась вперед, но он остановил ее, крепко сжав угловатое плечико.
— Иди, дитя. Сейчас все мы должны позаботиться о спасении души твоей матери. Очень жаль, что первым послали за мной, — посмотрев на Анну из-под нахмуренных бровей, доктор отпустил плечо Сибиллы, — нужно поторопиться.
Глаза Анны покраснели в ту же секунду, как за Сибиллой, чьи волосы только мелькнули в проеме, захлопнулась дверь. Старшая сестра ссутулилась и словно сжалась, мелко дрожа всем телом. Ее взлохмаченные волосы потускнели, а сама девушка будто постарела под натиском ноши, что легла на ее плечи. Врач ощутил противное чувство вины за упрек в своих словах. Странно было Анне первым делом бежать в церковь, где никому из их семьи на самом деле никогда не были рады. Суеверные и злые люди, к сожалению доктора, были и там. Хотя все и понимали, что будь хоть какие-то мало-мальские доказательства в ведьмовстве, женщин дома давно забрала бы инквизиция.
А ведь у них-то в маленькой деревне и не было ничего страшного. Ведь искали ведьм всегда там, где несчастья валились на людей. Нет же. Скот болел не чаще обычного, урожай собирали исправно, а зимы не зверствовали. Даже чума обошла, в чем доктор, конечно, никогда не признается вслух. Разве что смерть Жанны, но в этом сложно было обвинить якобы ведьм. Политика никого не щадит. И человеческий страх. Женился приезжий, что половине деревне приглянулся, на обычной девчонке, что провинилась лишь в том, что рыжей уродилась. И понеслись слухи. И что инквизитором он был, а она его околдовала, и что дети после первенца не рождались, потому что на небесах против были. А когда родить не получилось, так от самого дьявола и забеременела. О том, откуда же Анна у Идонеи народилась, еще больше слухов ходило, только совсем не суеверного происхождения. Кто-то говорил, что подкидыш она — ну не помнили Идонею с животом, да и роды никто у нее не принимал. Бабы на рынке шептались, что нагуляла Идонея, потому что глаза у девчонки ее, а чтоб не знали в деревне-то, скрывала умело. Мужики же судачили, что инквизитор с собой привез кулек, мол у ведьмы ребеночка спас, а тут женился наскоро, и вот и Анна. Она же мелкая всегда была, да и дома держали ее, людям не выводили. А после трех лет и не поймешь, год больше, год меньше, кто их, деревенских детей разберет. Вигмар с Идонеей только отмахивались, как и всегда не придавая значения слухам.
