специальную службу… — я только сейчас поняла, что даже не знаю как в этом мире их правильно называют.
— Не стоит. Там никому уже не помогать… — холодно проговорил Эдмунд. Уткнулся мне в шею. Баронесса отвернулась. Доктор потупил взгляд. А меня скрутило вспышкой боли. У меня начались схватки.
Ублюдок решил ускорить появление наследника…
Снова вспышка боли и я заскулила. Карета остановилась. Эдмунд подхватил меня на руки. Я снова застонала. Небольшой домик, чёрт-те где находящийся принял нас. Родверг Красп склонился надо мной, как только Эдмунд уложил на кровать. Муж вышел из комнаты, оставляя меня и лекаря. Воды отошли, а дальше начался какой-то ад. В те недолгие минуты, когда схватки давали возможность продышаться я, пока лекарь отвернулся, каким-то чудом вытащила бутылек из плаща, что лежал подо мной, и подложила его под матрас. Туда пошли камни, хотя теперь они мне вряд ли пригодятся. Я перекатилась на другой бок, терпя схватки. Родверг прислонил к моим губам стакан с водой. Потом он закасала рукава, надел на себя что-то наподобие наших медицинских халатов, вымыл руки.
А спустя семь долгих часов я наконец родила. Мальчика. Сына. С небольшим светлым пушком на голове и яркими голубыми глазами, что он приоткрыл на миг. Вопреки ожиданиям и подавляющей черной масти отца он пошел в меня. Я заплакала от счастья. От нервного потрясения меня била судорога. Я не могла остановить собственное тело. Вдохнула, выдохнула и уняла дрожь. Прижала к себе малыша, понимая, что не смогу с ним расстаться.
— Давайте я заберу ребенка. Вам надо отдохнуть.
— Нет! Я покормлю его.
— Не нужно. У него будет кормилица.
— Я буду кормить его… — но мои возмущения никто не слышал и, прежде чем Родверг дотронулся до меня и усыпил, забрал моего малыша.
А ночью, когда я пришла в себя, увидела над собой лицо баронессы. Она скалилась в мое лицо, держала нож у моего горла.
— Когда же ты сдохнешь тварь! Вместе со своим сыном, — она занесла рукоять, но дверь распахнулась, являя мне злого Эдмунда. Тот вырвал нож, ударил баронессу.
— Где мой сын? — прокричала я, смотря на то, как лекарь выводит мою несостоявшуюся убийцу. Дверь закрылась. Эдмунд прожигал меня странным взглядом, от которого мурашки пробежались по телу.
— Где мой сын? — еще более требовательнее проговорила я, приподнялась на кровати. — Я хочу его видеть!
А следующие слова разорвали мне душу и сердце в клочья.
— Он не выжил.
Эдмунд ушел, а я дрожащей рукой нащупала пузырек и опрокинула в себя. Слезы скатились из уголков моих глаз, немой крик боли застрял в горле…
Я умру! Но лишь для того, чтобы вернуться и отомстить…
