и к лучшему. Высматривать на каменной маске, вместо лица, проблески эмоций – очень утомительно. И работа эта, скажем прямо, неблагодарная.
— Давай уже, рассказывай, что там у вас с Густавом случилось и для кого ты тут марафет навела…
Подруга вместо ответа странным взглядом посмотрела на свои ладони и резко их сжала.
И что это должно значить, черт возьми?!
— Ничего. Мы просто немного поругались перед моим отъездом. Он сказал, что моя поездка с тобой в горы прекрасная возможность проверить чувства… Густав был действительно рад, говоря эти слова. И хотя он сказал, что мы поженимся, как только я приеду, но… Я не уверена, что он все еще хочет этого.
— А ты? – спросила я, пристально глядя на нее.
— Я все еще люблю его, — прошептала она.
Вздохнула и откинулась на кровать, глядя в потолок.
— Да я не об этом тебя спрашивала, вы были друзьями несколько лет, а потом вдруг стали тайно встречаться… Все произошло довольно стремительно. Вот и спрашиваю, ты хочешь выйти за него?
Я поднялась на нее и, прищурившись, посмотрела ей в глаза, подмечая печально изогнутую линию губ.
— Хватит тут изображать из себя памятник великой скорби. Надоела уже. Просто ответь мне. Не убью же я тебя за это!
— Да, я выйду за него.
Я застонала и, перенеся вес на один локоть, ударила себя по лицу.
— Прекрасно, я и так знаю, что ты выйдешь за него, потому что… Правильно, я принесла великую жертву и согласилась выйти за Малкольма, чтобы ты смогла счастливо жить вместе со своим ненаглядным. А теперь, внимание, вопрос. Послушай его внимательно! Тыхочешьза Густава замуж?
Она открыла рот, но не произнесла ни слова.
— Понятно. Ты не уверена?
Эрика прикрыла лицо рукой.
— Если бы он был здесь… Все было бы намного проще. Если бы наше прощание было таким, как я его себе представляла… Если бы…
Ох чует мое сердце, что вот это последнее «если бы…» явно непростое. Но сегодня она мне об этом «если бы» точно не расскажет.
— Так, ладушки. Потом посокрушаешься. А вообще, если ты хочешь знать мое мнение, то Густав – действительно хороший парень, который любит тебя. Не знаю, что там у него щелкнуло в голове перед твоим отъездом, но я уверена, его чувства – настоящий и сильные.
— Ты совсем не помогаешь… - устало прошептала она.
Я довольно фыркнула.
- Ха, а когда я вообще тебе помогала в таких делах? За помощью – по коридору налево, - снова упала на спину. — Ты знаешь, что случилось с матерью Алека?
Несколько мгновений, в течение которых Эрика не отвечала, показались мне несколько подозрительными.
— Я слышала разговор между Алеком и милордом. Они говорили, что она сошла с ума. И будто здесь примешано какое-то проклятье.
Я потерла лоб, который внезапно стал болеть.
— Леди Астайн говорила мне о двух проклятьях… Но разве они действительно существуют? – задала вопрос, но потом нахмурилась и отмахнулась. — Нет, не отвечай. Тут драконы живые летают, так что почему бы не существовать проклятьям, да? Настоящий сумасшедший дом!
— А леди Астайн не говорила тебе, что это за проклятья?
— Нет…
Я вспомнила ее, озверевшую, дикую, с жаждой убийства в глазах, и вздрогнула. Жуткое зрелище.
— Не будем об этом. Кстати, я хотела спросить… У тебя нет одной книги?..
В моих взаимоотношениях с Альташем наметился некоторый прогресс… Ну, как сказать… Маленький такой прогрессик…
Дракон все еще презрительно на меня косился, когда я выходила на балкон. Отворачивался и не позволял быть там дольше десяти минут. Однако сегодня я была во все оружия.
Закутавшись в шубу, я открыла дверь и смело шагнула вперед. Альташ фыркнул, не глядя на меня, и, грациозно развернувшись, сел, уставившись вдаль.
Я полюбовалась на него несколько мгновений, но потом прошла чуть дальше и откашлялась.
— Эм… Альташ!
Шипение.
— Я тут подумала… Тебе, наверное, довольно скучно сидеть здесь целыми днями…
Шипение.
— И…
Шипение.
— Я принесла…
Шипение.
Да… Разговорчик так себе. Бывало и получше.
— Книгу! – громко крикнула я, стараясь перебить его недовольство.
Он замолчал.
— Она о приключениях рыцаря и его дракона. Моя подруга Эрика очень хвалила эту историю. Хочешь, я тебе почитаю?
Альташ никак не выражал своего согласия, и даже головы не повернул, но и не шипел больше. Я сочла это хорошим знаком и улыбнулась.
Облокотившись на перила балкона, я открыла книгу на первой странице и принялась читать.
Я уже готовилась ко сну, когда в соседней комнате вдруг послышался грохот. И не просто какой-нибудь бум. Создавалось ощущение, что там было настоящее землетрясение.
Билось стекло. Падала мебель. Предметы ударялись о стену.
Я повернулась к двери, раздумывая, стоит ли мне пойти и проверить, что там за слон появился, который громит дом. В конце концов – как в принципе и всегда – пятая точка победила над светлым разумом и инстинктом самосохранения в придачу, и я потопала по направлению к эпицентру землетрясение.
Прекрасная спальня, в которой я была только вчера, и чью красоту я не смогла не отметить была полностью разрушена. Я не знаю как за такое короткое время можно было устроить такой погром, но вот они факты – прямо перед моими глазами. Даже столбики кровати были сломаны.
И посреди этого погрома стоял никто иной, как мой дорогой муженек. Ну… В принципе этого стоило ожидать.
— Ты бы хоть позвал, - хмыкнула, осторожно пробираясь через осколки стекла. — Я, может, тоже хотела твою комнату покрушить. Так нечестно, знаешь ли. Маленькими радостями нужно делиться.
Он резко повернулся в мою сторону, и я отшатнулась. Под его прекрасными льдистыми глазами пролегли глубокие тени, а глаза горели лихорадочным огнем.
Я сглотнула.
— Эм, я поняла. Не вмешиваюсь. Тогда рядом постою, в качестве группы поддержки. Ну, знаешь, из серии: «Мал-кольм! Впе-ред! Ура-ура!», - я потрясла руками над головой, и муженек посмотрел на меня, как на сумасшедшую.
Мужчина разжал руку, выпуская из сомкнутых пальцев дорогую на вид вазу, и та упала, осколки хрусталя разлетелись по комнате в звенящей тишине. Муж провел рукой по лицу.
Да что же с ним творится?
Я тайком покосилась на него с подозрением во взгляде. Да… Что-то они все здесь нервные. Пожалуй, не помешает им выписать столичного психиатра, такой хороший дяденька. У нас полстолицы
