— Ты… — Ле Ён аж задохнулся от переполнявших его эмоций. Но что он собирался мне высказать еще, я так и не узнала. Потому что, наконец, потеряла сознание.
Очнулась я в своей комнате, медленно выплывая из забытья. Перекатила голову по подушке и увидела дремлющую в кресле рядом с кроватью Ма. Кресла тут раньше не было, наверно, принесли специально для сиделки.
И тут меня как током ударило. Лютик! Метнула взгляд на шкаф, но тот был закрыт. Нашли? Искали? Он еще живой?! Я ведь его так ничем и не покормила после родов! А вдруг уже поздно? А если он…
Сколько я провалялась без сознания? Откинув одеяло, я спустила ступни на пол. Ноги слушались. Слабость еще сохранялась, но мне явно стало полегче. Ковыляющей походкой я добралась до шкафа и открыла дверцы.
Малыш лежал в той же позе, в какой я его ставила, безвольной тушкой распластавшись в импровизированном гнезде из маминых вещей. И, как и прежде, не подавал никаких признаков жизни.
А я даже не знаю, как определять пульс или дыхание у младенцев Люта. Осторожно погладила малыша по спинке и что-то ощутила. Нет, он не шевельнулся и не открыл глазки. Но вдруг от него по моей руке прошлось легкое и нежное тепло. Как отклик. Или ласковое: мама, не волнуйся, я еще с тобой.
Живой! Маленький мой, солнышко!
Я покосилась на спящую Ма. При ней я не могу ничего сделать.
Тихо-тихо прикрыв дверцы шкафа, я вернулась в кровать. И только после этого позвала служанку.
— Ма!
Она встрепенулась и обрадованно бросилась к кровати.
— Анасарана! Вы очнулись! Я так рада!
— Ма, что случилось?
— Ой, вы упали без сил, анасар принес вас в комнату. Позвал доктора, он проверил, сказал, что у вас на исходе энергия и сильное истощение. Как смогли, напоили вас живительным бульоном и лечебным отваром. Доктор оставил вам амулет, чтобы вернулись силы, и ушел. Как вы сейчас, анасарана? Есть хотите? Я мигом, принесу всё, что пожелаете!
— А можно мне еще того бульона и отвара? — мигом сориентировалась я. — И свежего молока. И… — Я задумалась. На мясо меня уже так зверски не тянуло, но есть хотелось страшно. — Что-нибудь поесть. Не важно, что.
Когда она всё принесла, я попросила оставить меня одну. Заперла дверь на ключ, оставила его в замке на случай, если снаружи кое-кто решит воспользоваться своим, и кинулась к «колыбели» сына.
Аккуратно перенесла насекомыша на кровать, порылась в подушках и нашла тот самый амулет для восстановления сил — светящийся синий камешек, похожий на декоративный. Камень перекочевал под пузико малыша. Так, теперь кормить. Молоко, отвар и бульон Ма принесла в высоких стаканах. Эх, не додумалась попросить блюдца. Хотя… я быстро освободила тарелку с кашей, слопав ее так, будто не ела… ха… два с половиной месяца, протерла ее первой попавшейся одежкой из шкафа и налила в нее сначала молоко. Подсунула тарелку лютёнку под мордочку.
— Ну же, малыш. Надо кушать. Ты тоже без сил, а тебе еще расти… жить… защищаться… знаешь, сколько в особняке людей?
Ой, что я несу? Зачем заранее пугать ребенка, пока он еще мал и болен?
Он уже в курсе, что придется бороться за жизнь, напомнила я себе. Он был вынужден защищаться еще в утробе матери.
Я осторожно окунула ротик насекомчика в молоко, стараясь, чтобы не попало в крохотные ноздри. Никакой реакции.
Хорошо, у нас есть еще варианты. Молоко вернулось в стакан, а место в тарелке занял мясной бульон. Ты же, вроде, обожаешь мясо? Давай, пробуй.
И вот тут появилась реакция. Ноздри зашевелились, втягивая мясной аромат. Голова слегка приподнялась и вслепую ткнулась в питательную жидкость. Послышался звук торопливого и жадного лакания, подсказывая, что язык у Лютов имеется. Немного поев и успокоив маму, ребенок свернулся кошачьим клубочком и затих.
А я выдохнула. Если едим, значит, жить будем. Проверив рукой, под малышом ли исцеляющий амулет, я легла рядом с сыном.
Пока они думают, что я выбросила дитя Твари в лес, никто не станет искать его в моей комнате.
Если я снова начну запираться и зацеплять дверь веревкой, не вызовет ли это подозрения?
Ха, а мы постараемся, чтобы не вызвали.
И я решила завести нужный мне разговор в тот же день. И вышла на ужин в столовую, хотя еще была слаба.
— Зачем ты встала? — угрюмо поинтересовался Ле Ён, полосуя в тарелке котлету с гарниром.
Что-то дорогой муж не в духе.
— Лучше скажи, — спокойно отозвалась я. — Поймали ли того убийцу?
— Убийцу? — переспросил Ле Ён, поднимая на меня удивленные глаза.
Так он не в курсе?!
— А ты думаешь, мы с малышом просто так спрятались в защитную сферу? Или ты не заметил торчащий из нее нож?
Он нахмурился.
— Да что вы тут вообще делали два с половиной месяца? — в сердцах крикнула я. — Просто ждали, когда можно будет выбросить нежеланное дитя в лес?
И тут же осеклась, понимая, что эмоционально чуть не выдала себя с головой.
— Меня пытались убить, — более спокойным голосом пояснила я. — Причем, дважды. Точнее, дитя Люта, но разницы на тот момент не было. Я могла умереть. А ты этого даже не заметил. Или твоему королю всё равно, если анасар Ле Ён овдовеет, на право собственности это тоже не повлияет, как выкидыш? Ну, конечно, ты же пытался, что с тебя взять. А тут так вышло, судьба подсуетилась. Может, тебе вообще теперь жена не нужна, и можно закрыть глаза на ее убийство?
С каждым словом мой тон повышался, пока под конец опять не сорвался на крик. Меня трясло. Ле Ёна, похоже, тоже. Меня — от негодования. Он злился.
— Ты, — раздельно и веско, чеканя каждое слово, заявил муж. — Не. Имеешь. Права. Что-то. Мне. Высказывать.
После чего встал, бросая недоеденный ужин, и вышел из столовой.
У меня рот сам собой раскрылся. Что? Он это серьезно? Как это понимать? Нет уж, пилить мужа — законное право каждой жены. И нечего меня в нем ограничивать.
Но своей цели я добилась, и теперь с чистой совестью могла защищать вход в спальню любыми доступными способами. Убийца не найден? Не найден. Так ничего удивительного, если жена хозяина продолжает бояться покушений.
На всякий случай, я еще раз подняла этот вопрос, но уже со служанкой.
— Ма, я боюсь, что убийца придет опять. Поэтому буду запираться. Так мне спокойнее будет жить дальше.
— Убийца! — всплеснула руками испуганная служанка. — Так это правда?! Я видела тот нож, анасарана! Вы поэтому создали шар? Чтобы спастись? А потом не могли выбраться? Что творится! Конечно, запирайтесь, как вам будет угодно. А я буду стучать вам особым стуком. И голос подавать. Чтобы вы точно знали — пришла ваша Ма, а не чужой!
Я чуть не расплакалась от такого понимания и заботы. Как мне повезло с Ма! Такая добрая и чудесная девушка!
Теперь я знала о ней еще две вещи. Ма приходила к сфере, пока я в ней спала. Беспокоилась и ждала, когда хозяйка вернется. И моя внимательная служанка заметила нож. В отличие от муженька.
— Анасар очень волновался о вас, пока вы были закрыты в том красивом шаре, — вдруг сказала Ма. — Всё ходил туда и ходил. И просил, когда родится ребенок, забрать его у вас, чтобы вы могли отдохнуть.
Анасар? Волновался? Я чуть не расхохоталась. Наверно, просто до конца надеялся, что это я сама такая волшебница или его сын вдруг решил родиться колдуном, а не проявились способности лесной твари.
И он собирался отобрать моего насекомыша. А затем выбросить в лес, со злостью подумала я. Или убить, чтобы в лесу не слонялись две Твари.
Правильно я решила спрятать ребенка.
Ма по моей просьбе приносила теплый мясной бульон несколько раз в день. Разумеется, думала, что для хозяйки. Про новорожденного она ни разу не спросила, хотя не могла не понимать — кто-то да родился. Учитывая слухи и шепотки, бродящие по особняку, понятно, кто именно. И отсутствие дитя Люта рядом с хозяйкой не могло не навести служанку на определенные инужные мне выводы.
Во всяком случае, остальные слуги вели себя со мной, как прежде, до того, как беременность от Твари стала для них очевидной. Перестали чураться и проявляли вежливость.
