возвращая ему его слова.
Он берет мою руку в свою, сжимая ее, и его когти выглядывают из-под костяшек пальцев.
— Чем я заслуживаю такую пару, как ты? — спрашивает он, и я пожимаю плечами.
— Я думаю, тебе повезло.
Каллэн смеется, затем делает глубокий вдох.
— Ты слышала, как Варгр прошлой ночью говорил о своем брате?
— Да, что-то о твоем отце?
— Правильно, — Каллэн кивает. — Мой отец влюбился в женщину из города. Беатрис. Моя мать. Они были счастливы около года. Я был рожден. Все шло хорошо. Но были осложнения. Мой отец вроде как похитил мою мать. Она не то чтобы возражала против этого, но и не соглашалась, пока позже, ее семья не узнала, что произошло. Они решили, что она просто исчезла ночью. Когда ее заметили на земле Пакта, они организовали спасательную операцию. Убили брата Варгра Хорсу, который охотился по периметру, затем штурмовали поселение. Даже когда моя мама сказала им, что она счастлива, что хочет быть тут, они ей не поверили. Никто не знает, были ли они невежественны и им просто повезло убить Хорсу, но они открыли огонь по всему Пакту вокруг них. Ты видела, какие мы крепкие, как мы исцеляемся. Нас могут убить, но ты должна знать, что делаешь, иначе тебе понадобится удача. Они этого не сделали. Это была резня. Испуганные, злые волвены разорвали их в клочья, а моя мама попала под перекрестный огонь и умерла на руках у отца.
Я сжимаю руку Каллэна, по моим щекам текут слезы.
— Каллаэн, мне жаль. Не имела представления…
Он качает головой, его глаза остекленели от слез.
— Я слышал эту историю миллион раз. Она использовалась как предупреждение всю мою жизнь. Но до сих пор это никогда не значило для меня так много, потому что теперь я знаю, что чувствовал мой отец. Он должен был держать мою мать возле себя, так же как я должен иметь тебя. И если ты когда-нибудь уйдешь от меня или тебя заберут, я найду тебя. Даже если мне придётся идти пешком, чтобы сделать это, я бы пришел за тобой, Сестина. Если с тобой что-нибудь случится…
— Ничего не случится, — говорю я ему, вытирая слезы с лица. Его не падают, но он смаргивает их, прикрывая ресницы.
— Черт возьми, это не так, — он скрипит зубами. — После того, как это случилось, мой отец ушел, направившись на север. Никто точно не знает, что с ним случилось, но зверь, соответствующий его описанию, был найден мертвым в канадском морге, изрешеченным патронами из охотничьего ружья. Никто никогда не заявлял об убийстве. Если у меня не будет тебя, Сестина, я повторю его судьбу. Стану Одичалым. Я знаю это так же, как знаю, что ты моя пара.
— Я не уйду, — уверенно говорю я. — Роарк сам сказал, я не твоя мать, и ты не твой отец. Но ты прав, я не могу отрицать то, что чувствую. Меня пугает, насколько это интенсивно, но мысли о жизни без тебя пугают меня еще больше.
Он кивает, затем наклоняется и целует меня, его сильные пальцы обхватывают мой подбородок с удивительной нежностью. Он смотрит мне в глаза, затем что-то мелькает на его лице.
— Давай купим тебе мороженое, пока я не передумал и не съел тебя.
Я смеюсь.
— Ты ненасытен.
— Я животное, детка. Прикосновение к моей паре равносильно дыханию.
Он хватает меня за руку, сажая к себе на колени, и на мгновение мне кажется, что он собирается исполнить свою угрозу и взять меня прямо здесь, в грузовике. И я бы не стала сопротивляться, не теперь. Но вместо этого он открывает свою дверь и вылезает наружу, поднимая меня за собой, потом ставит на ноги и берет за руку, вводя внутрь.
Каллэн заказывает по две порции каждого вкуса, который у них есть, и нам их приносят в двух огромных мисках. Ваниль, печенье со сливками, шоколадная стружка с мятой, с крошками печенья, шоколад, клубника, малина, орех пекан, неаполитанский, банан, кокос…
Я могла бы продолжать, но, честно говоря, просто глядя на них всех, у меня отключается мозг.
Мы смеемся и разговариваем во время еды. Я рассказываю ему о своей жизни, а он мне о своей. Оказывается, многие люди в Гавани Ульрика полностью осведомлены о том, что такое Пакт, и город предложил своим обитателям волвенам своего рода убежище в обмен на защиту, которую обеспечивает их присутствие. Они даже общаются с местными правоохранительными органами, отделом, состоящим из начальника полиции, двух заместителей и гражданского лица, помогающего с регистрацией и оформлением документов. У меня такое чувство, что я упускаю какую-то историю, но Каллэн говорит мне, что это история для другого дня.
Мороженое идеальное, но в нем так много всего, что даже Каллэн, такой массивный, вынужден признать поражение.
Затем, когда мы, наконец, закончили, мы возвращаемся к грузовику, поскольку солнечный свет становится туманным, а небо начинает темнеть.
— Нам нужно рассказать Роарку, — говорит Каллэн, пристегивая меня.
— Что ему рассказать?
— То, что мы уверены. Я хочу начать строить планы, детка, и я не могу этого сделать, пока все не уладится. Ты моя пара. Я это знаю, и ты это знаешь. Все, что мы делаем, это теряем время, пока не сделаем это официально.
Я киваю, мое сердце подпрыгивает от множества эмоций.
— Прямо сейчас?
Он целует меня в лоб.
— Все будет хорошо. Поверь мне.
— Я люблю тебя, — говорю я, понимая, что не говорила ему, хотя все это время это было у меня в голове.
Каллэн усмехается.
— И я тоже люблю тебя, даже если любовь — недостаточно громкое слово.
Он закрывает мою дверь, направляясь вокруг передней части грузовика. Я смотрю, как он двигается, так уверенно, так решительно, как будто ничто не может его коснуться. А может и не может. Когда он поворачивается ко мне и подмигивает, у меня все внутри становится кашеобразным.
Затем его лицо меняется, и он что-то кричит.
Но я этого не слышу, потому что в этот момент рядом со мной взрывается окно.
Я кричу, когда на меня сыплются осколки стекла. Рефлексы берут верх, когда я чувствую, как они режут мою плоть, и пытаюсь защитить себя.
Раздается рычание и рев, и когда я смотрю вверх через ветровое стекло, яркая вспышка света ударяет Каллэна в грудь, заставляя его отшатнуться, но не сбивая его с ног. Я поворачиваюсь к дыре, где раньше было окно, и вижу троих мужчин в черных плащах, таких больших и таких темных, что
