— Данил?
Никакой реакции.
— Дани-и-и-ил!
Синяя гладь озера блестела на солнце. Я испугалась. Чертыхнувшись, поплыла на глубину.
— Данил!
Стоило заплыть в самый центр озера, как прямо передо мной вода взбунтовалась, поднимая веселые брызги, и на поверхность вынырнул… Данил.
Отплевываясь, он лукаво улыбнулся. Захотелось хорошенько заехать по этой наглой морде.
От неожиданности я отшатнулась, взмахнула руками и ушла под воду. И тут же, как нарочно, ногу скрутила болезненная судорога, я попробовала сопротивляться, но сделала только хуже. Глубина потащила меня на дно.
Легкие жгло и раздирало на части. Не хватало воздуха. В глазах потемнело.
— Ты что решила сыграть в утопленницу?! Жить надоело?
Поначалу даже не поняла, что за голос слышу, чей и кто я сама?
Кто-то сильно тряс меня за плечи, голова кружилась, а от озерной воды тошнило. Она выливалась через нос и рот, почти оглушая меня булькающими звуками. В груди жглось. И только когда поток воды прекратился, я смогла нормально вздохнуть такой упоительно сладкий воздух. Не думала, что дышать когда-либо будет так приятно, как сейчас.
— Не трогай… — взмолилась я.
Меня продолжили крепко удерживать за плечи, но трясти перестали. И на том спасибо. Мучение прекратилось.
Кое-как разлепив веки, в туманной дымке удалось разглядеть хмурое лицо Данила. Он был бледен и, кажется, очень зол. На меня? За что?
— Судорога, — откашлявшись, решила объясниться. — Ногу свела судорога.
Лицо мужчины просветлело, он ухмыльнулся, немного сдвинулся, обхватил мою ногу двумя руками и круговыми движениями стал ее растирать пониже колена.
— Эту? — хитро ухмыльнулся он, ответить я не успела.
На глаза навернулись слезы. Было ужасно больно! Икроножная мышца будто превратилась в камень и любое касание к ней, точно отстреливало снопом игл в бедро, пятку и останавливалось в темечке, провоцируя мигрень. Постепенно боль утихла, а руки Данила стали все более нежными, движения плавными и манящими. Больше он не растирал мою ногу, а скорее нежно гладил…
Я задохнулась. От его прикосновений по телу разливался огонь. И, кажется, Данил совершенно точно знал, как на меня действует.
— Ты что, не знаешь, как себя вести в таких случаях? — прошептал он, проникновенно заглядывая в лицо.
Я бездумно покачала головой. Мысли улетучились.
— Необходимо потянуть пальцы на себя, — Данил скользнул рукой к стопе, осторожно наклоняя пальцы. — Вот так.
Я словно онемела.
— Теперь понятно?
Мужчина отпустил пальцы, и его рука стала медленно подниматься вверх по лодыжке, огибая колено, к бедру.
— П-понятно, — пролепетала я. Потом спохватившись, резко скинула его ладонь с себя. — Мне понятно! Хватит демонстрировать!
Я быстро встала с холодной земли и пошатнулась. Данил вскочил следом. Капельки воды с его волос стекали по обнаженному телу, оставляя мокрые дорожки. Я не стала отслеживать их путь, хотя такое желание вспыхнуло мгновенно. Рядом с Данилом я теряла контроль и начинала чувствовать что-то такое… Неведомое ранее. И это «что-то» меня однозначно пугало и сбивало с толку. Поэтому наилучшим спасением от непонятных желаний, была не борьба с искушением покориться новым порывам, а… бежать. На цыпочках подскочила к своей одежде и схватила тряпки, прижимая их к мокрой груди. Не оглядываясь, ринулась подальше от озера в сторону леса.
Сделав всего пару шагов, я почувствовала горячее дыхание на затылке и остановилась, замерев. Биение собственного сердца оглушало.
Мне бы попытаться бежать! Да еще и сломя голову… Подальше! Поглубже в лес и поближе к себе прежней: рациональной, закрытой, безэмоциональной. Вместо этого ноги налились свинцовой тяжестью, а тело застыло в ожидании.
Воздух наэлектризовался. Даже, казалось, солнце померкло перед глазами.
Данил довольно грубо толкнул меня к стволу ближайшего дерева, прижав крепким телом. Одежда вылетела из рук и беспорядочным комком упала к ногам. Я уткнулась животом в шершавую кору и попыталась освободиться. Данил прижался сильнее, давая почувствовать, насколько сильно он хочет меня.
Сейчас и именно так.
В местах, где его тело соприкасалось с моим, я чувствовала жар. Внизу живота что-то сжалось, точно пружина, и замерло.
Я не видела его лица. И это возбуждало еще больше.
Задорные трели лесных птиц смешались с нашим шумным дыханием. А потом и вовсе померкли, будто были вытеснены из мира для двоих, где главные звуки — биение сердец и ритм дыханий. Молчание затянулось. Ничего не происходило. Мы застыли: кожа к коже, и время остановилось. Поймав себя на том, что наслаждаюсь близостью тела Данила, мне стало неловко и стыдно. На самом деле, я никогда не изменяла Сергею. Даже мысленно, а сейчас…
— Отпусти… — взмолилась я.
Раскинув руки в стороны, попыталась обнять ствол, взяв его за опору и оттолкнуться.
— Нет.
— Но зачем? Не надо.
Данил отодвинул мои мокрые волосы с шеи, легонько поцеловал кожу и уткнулся носом в ключицу, шумно вдыхая воздух. Дрожь завладела телом.
— Затем, что мы оба этого хотим. Сейчас.
— Нет… — срывающимся голосом, продолжала я. — Ты ошибаешься.
— Докажи мне, — вдруг потребовал он. — Скажи, что не хочешь меня.
Я сглотнула ставшую вдруг вязкой слюну и попыталась убедить его и себя во лжи, которую выбрала. Она должна была оказаться спасительной для нас обоих. Но не стала.
Язык отказывался поворачиваться, сделавшись вдруг непослушным и неуклюжим. Голос осип, а выдавить из себя заветные слова получилось только с третьего раза.
— Я… н-не хочу тебя.
Данил хмыкнул и я почувствовала, как его губы растянулись в улыбке. Он скользнул руками по моим плечам, погладил предплечья и накрыл своими ладонями мои. Немножко отодвинулся и прошелся влажным языком вдоль позвоночника от шеи и до чувствительного места между лопатками. Хотелось кричать. От удовольствия. Ни с кем прежде я еще не испытывала такого дикого возбуждения.
— Неубедительно, — укорил он меня в паузе между короткими поцелуями. — Попробуй еще раз.
Жажда чего-то большего обуяла меня, почти захватив контроль над разумом и телом. Я еле сдержалась, чтобы не начать молить Данила о том, чтобы он не останавливался. Лишь упрямство держало меня на плаву этого безумия.
— Я не… хочу тебя, — попыталась еще раз. Вышло намного менее убедительно, чем даже в первый раз.
— А так? — шепнул он, легонько прикусывая кожу у основания шеи. От этой странной ласки молнии заплясали перед глазами, а дышать стало тяжело.
