— Вел себя так, будто у него больше власти, чем на самом деле, — объяснила она.
— Так и было, — сказал ей Кай.
— Так что же случилось? — спросил Кирэлл.
— Старейшина Лэндо ушел, как только я согласился проводить леди Макави к ее супругу. Золотой Прайм Маайке осталась в моем кабинете.
— Ты убедился, что Макави не пронесла драгоценный камень для Туве? — спросил Кирэлл.
— Да. И сумка, которая была с ней, тоже осталась в моем кабинете.
— Хорошо.
— Леди Макави попросила уединения, как только оказалась в камере своего супруга.
— Ты позволил им прикасаться друг к другу? — недоверчиво спросил Кирэлл.
— Нет, я опустил разделительную стену.
— Разделительная стена? — спросила Осень, глядя на Кирэлла.
— Это прозрачная стена. Ее опускают, чтобы разделить камеру. Через нее нельзя пробиться даже в форме дракона. Он защищает Стражу от непокорных заключенных, — сообщил ей Кирэлл.
— Понятно, значит, Туве и Макави могли разговаривать и видеть друг друга, но не касаться.
Осень понимающе кивнула, хотя Кай этого не видел.
— Да, — подтвердил Кай.
— Я слышу «но», — сказала она Каю.
— Но вскоре после того как Макави ушла и стена была поднята, Туве удалось изменить форму в первый раз за несколько дней и начать исцеляться.
— Значит, она как-то передала ему камень, — пробормотала Осень.
— Это и мое предположение, и поскольку я виноват в том, что не обыскал леди Макави физически, я приму любое наказание, которое вы сочтете подходящим.
— Наказание? — Осень нахмурилась, глядя на Кирэлла. — Почему Кай должен быть наказан?
— Потому что позволил Макави дать что-то своему мужу, — сказал ей Кирэлл.
— Это был просто его камень, — возразила Осень.
— Которого у него не должно было быть, — напомнил ей Кирэлл.
— Мне все равно. Кай не будет наказан за обман Макави. — Она на мгновение нахмурилась, глядя на камень-ретранслятор. — Подождите. Ты только что сказал, что Туве не трансформировался и не исцелялся все то время, что находится под твоей опекой?
— Он трансформировался в форму Другого, прежде чем его вытащили из Зала Совета, но помимо этого — нет.
— Но почему? — нахмурившись, Осень посмотрела на свою пару. — Должно быть, он был очень тяжело ранен.
— Потому что Круба истощила силу Краписа прежде, чем Туве смог получить к ней доступ. Теперь, даже если бы его сокровище могло сохранить силу, Туве никогда не смог бы проникнуть через нашу границу, чтобы получить к нему доступ.
— Значит, Макави смогла взять с собой несколько драгоценностей, когда бежала, — сказала Осень, размышляя вслух.
— И отдала Туве, — добавил Кирэлл.
— Мы нашли только один камень, когда обыскали его камеру, — сообщил им Кай.
— Насколько он теперь здоров? — спросила Осень.
— Достаточно, чтобы Совет собрался снова, — сказал Кай.
— Когда? — спросил Кирэлл.
— Вы — первые, кого я известил. Я и не подозревал, что уже так поздно. Утром я свяжусь с другими старейшинами, встреча будет на следующий день.
— Хорошо, спасибо, что рассказал нам.
— Есть еще кое-что, — быстро сказал Кай, прежде чем Кирэлл успел закончить передачу.
— Что? — спросил Кирэлл. Он хотел снова оказаться в постели со своей парой.
— Золотой Прайм Маайке обыскала мой кабинет, пока я сопровождал ее мать.
— Она искала драгоценный камень своего отца. — Осень не спрашивала.
— Да, и когда она не смогла найти его в комнате, она попыталась соблазнить меня в надежде, что я открою ее местонахождение.
— Полагаю, она потерпела неудачу, — проворчал Кирэлл.
— В соблазнении? Да. Хотя я всего лишь Желтый Младший, я достаточно умен, чтобы знать, что Золотой Прайм Маайке никогда не опустится до общения с такими, как я, если только ей что-то не будет нужно.
Возмущение Кая тем, что Кирэлл ставит под сомнение его честь, было легко слышно.
— О, Кай, Кирэлл не это имел в виду. Ведь так? — Осень пристально смотрела на своего мужа, пока он не заговорил.
— Это был логичный вопрос, — пробормотал Кирэлл.
— Может быть, для того, кто поддался ее… очарованию, но я вижу насквозь ее натуру и не нахожу ее привлекательной.
— А кое-кто находил, — проворчала Осень и поднялась с кровати, сердито набрасывая халат при этом напоминании.
— Осень… — но, когда Кирэлл потянулся к ней, она отстранилась.
— Мои глубочайшие извинения, леди Осень, — сокрушенный голос Кая заполнил комнату. — Мне не следовало говорить ничего подобного. Особенно в присутствии вашей пары. Это было неправильно и бестактно.
— Но от этого не стало менее правдивым, — тихо сказала она и глубоко вздохнула. — Но это уже в прошлом, и ничего нельзя изменить. Важно то, что ты знаешь, что дело не в тебе. А в Маайке.
Кай помолчал немного, потом сказал:
— Спасибо, леди Осень.
— Я также должен извиниться, командир, — тихо сказал ему Кирэлл, не отрывая взгляда от своей пары. — Я вовсе не имел в виду, что ты лишен чести. Я просто знаю, какой манипуляторшей может быть Маайке.
— Она может, и она обнаружила, где находится ретранслятор Туве, — сказала ему Кай.
— Что? — вскричал Кирэлл.
— Она смогла? — Осень не могла поверить.
— Да, потому что я ношу его на шее вместе с моим собственным камнем-ретранслятором.
— А, понятно. — Осень поняла, что должна была сделать Маайке, чтобы найти камень. — Держу пари, она не ожидала найти его там.
— Нет, не ожидала.
— Значит, она скоро попытается еще раз.
— Она не сможет, — сказал ей Кай. — Во-первых, потому что у нее нет моего кода, и во-вторых, потому что Драмман всегда обыскивают, а затем опечатывают за день до заседания Совета, обеспечивая безопасность.
— Тогда увидимся через два дня, командир.
С этими словами Кирэлл снял свой камень с шифровального куба и закончил передачу.
— Осень…
Она махнула рукой, чтобы он замолчал, и вышла на балкон, чтобы посмотреть на луну Монду. Она отличалась от той, что светила на Земле, более выпуклая, с красноватым оттенком. Осень спросила себя, сколько времени пройдет, прежде чем она привыкнет.
Накинув халат, Кирэлл последовал за ней наружу.
— Мне очень жаль, — тихо сказал он.
— Тебе не за что извиняться, — сказала она ему, все еще глядя на луну. — Как я уже сказала Каю, все это в прошлом и уже случилось… так же, как уже случилось убийство моей семьи.
— Но и то, и другое причиняет тебе боль.
Она не могла отрицать этого, поэтому промолчала, но расслабилась в объятиях Кирэлла, когда он обнял ее, притягивая ближе.
Наклонившись, он прошептал ей на ухо:
— Ты должна знать, что ты единственная женщина, которая имеет для меня значение. Большее, чем моя мать. Большее, чем мои сестры. И уж точно больше, чем любая женщина, с которой я был связан в прошлом.
— Я знаю, — ответила она.
— Ты единственная, кого я когда-либо целовал и буду целовать.
— Это я тоже знаю.
— Не знаю, что еще я могу сказать или сделать, чтобы ты успокоилась.
— Ты ничего не можешь сделать, Кирэлл. Это то, с чем я должен смириться и преодолеть, и хотя я знаю, что могу сделать первое, потому что ты мой, и только мой… — Повернувшись в его объятиях, она запрокинула голову, чтобы посмотреть на него. — Я не уверена, что когда-нибудь полностью приму второе. Драгуны могут жить тысячи лет. Это означает, что рано или поздно мы снова столкнемся с Маайке, и прошлое вспомнится… снова. И когда это произойдет, я знаю, что буду реагировать так же сильно, как и сегодня. Точно так же, как если бы ситуация была обратной.
Кирэлл посмотрел в глаза своей пары и увидел ее боль и ее правду. Так же, как он не мог убрать с тела ее шрамы, он не мог стереть боль, которую это причиняло ей.
— Знай, что, когда это случится, я буду стоять рядом с тобой, поддерживая и защищая тебя.
— Я знаю.
Приподнявшись на цыпочки, Осень прикоснулась к его губам, прежде чем снова повернуться и посмотреть на то, что теперь было их с Кирэллом территорией.
