— Армани?
— Бриони.
— Жалко.
— Наплюй.
Настроение портится окончательно. Но нет повода не выпить. Спрятав в карман бриллиантовые запонки, закатываю рукава на рубашке.
— Гудим, сынок, — киваю, решая напиться. Пусть ничего нельзя поделать. И найти Аполлинарию почти невозможно. Но хоть залить свое горе я могу. Первый раз за полгода.
— Я с тобой, папа, — серьезно заявляет Илья, открывая вторую бутылку коньяка. — Если нужно куда поехать, только скажи. Или тут останусь, подменю. Одним словом, ты всегда можешь на меня рассчитывать.
— Спасибо, мой дорогой, — говорю, выдыхая, чувствуя облегчение. Мой сын непричастен к пропаже жены. Хоть за это спасибо, боженька! И выпив чуть ли не залпом стакан коньяка, предлагаю. — А поехали со мной в Барселону! Хочу поймать там Жанку и устроить этой дряни допрос с пристрастием.
— Хоть завтра, — осклабившись, заявляет сын.
И уже через два дня мы с ним сворачиваем с Рамблы на тихую улочку.
— Ну, ни фига себе, — присвистывает Илья, оглядывая резиденцию, где со слов наших осведомителей поселилась сестра моей жены. — Сколько ж здесь хата стоит?
— Наверняка дорогая аренда, — киваю я. — Жанне Ковалевой точно не по карману. Может, убираться приходит или сторожит в отсутствие хозяев…
— Нет, — уверенно мотает башкой Илья. — В таких дорогих кондоминиумах запрещено сдавать недвижимость кому попало. Управляющие компании строго следят за этим. Безопасность жильцов, бла-бла-бла. И чтобы убирать, нужно официально зарегистрироваться. Тут что-то другое.
— Уверен?
— На все сто, — ухмыляется сын. — Давай не будем брать штурмом эту цитадель, — кивает он на высокие кованые ворота, за которыми виднеются пальмы и бассейн. — А лучше попросим наших местных партнеров навести справки в реестре собственности. Кому из наших соотечественников принадлежат хаты в этой избе? И уже от списка кандидатов будем плясать.
— Разумно, — соглашаюсь с сыном. — А пока будем ждать ответа, проверим отчеты детектива. Хочу знать, где бывает моя замшелая родственница. Не желаю натолкнуться на нее раньше времени.
Мне хватает пары часов, чтобы просмотреть фотографии, нащелканные следаком. Жанка сильно изменилась. И пусть внешне осталась почти такой же, только поправилась чуток, но вся как-то скукожилась. Поблекла. И еще эти глаза, полные слез. За пять лет брака ни разу не видел сестру жены опечаленной. А теперь вселенская скорбь во взгляде. Да и сама фигура согнутая. Будто эта жизнерадостная красавица пережила тяжелейшую утрату.
Аполлинария!
Затыкаю рот рукой, чтобы не вскрикнуть.
— Жанка точно что-то знает. Нужно ее поймать и допросить, — тихо замечает Илья. — Интересно, нашей охране удастся запихать эту стерву в машину? Или нам придется действовать самим?
— Нет, — упрямо отрезаю я. — Мы с тобой еще людей не крали. Охрана справится. Вежливо пригласит в мой Майбах. Нужно только снять какой-нибудь дом в пригороде. Желательно, не светить наши морды, сынок.
— Не вопрос, — морщится Илья и уже к следующему вечеру кидает на стол ключи. — В Ллоретт-де Марр. Частный дом. Никакие документы не спросили. Так обрадовались, что я заплачу налом.
— Что слышно из реестра недвижимости? — спрашиваю устало. Все никак не могу отделаться от мысли, что с Аполлинарией случилась беда.
— Индивидуальные коды, NIE, предоставили. Теперь ждем расшифровки. Ху из ху, как говорится.
— Отлично сработано, малыш, — улыбаюсь я сыну. — Думаю, мне нужно пересмотреть условия завещания. Оставить все добро тебе и Настене.
— Мне ничего не нужно, Настьке, наверное, тоже, — морщится добродушно Илья. — Даже хорошо, что ты заставил нас сучить лапами. Хоть сами в люди выбились. Не подсели на кокс. Работаем. Завещай все внукам, пусть помнят дедушку Федю.
— Две трети перепишу на них, — киваю я. — А одну треть оставлю для ребенка от Аполлинарии.
— Она беременна? — вскидывается Илья изумленно. — Не знал…
— Нет, — мотаю головой я. — Но если она жива-здорова, то я верну ее при любом раскладе. И не слезу с этой суки, пока не понесет. Сам понимаю, что это навязчивая идея… — вздыхаю я натужно.
— Глупости, — перебивает меня сын. — Она твоя жена. И после всего, что ты для нее сделал, просто обязана слушать тебя беспрекословно, а не бегать по миру на хромых ногах.
— Честно говоря, я беспокоюсь о ней. Она не полностью восстановилась после аварии. Вроде уже не хромает. Но это эффект временный.
— Да не волнуйся ты, папа, — фыркает Илья. — Найдется твоя драная кошка. Я думаю, ей мало не покажется, когда ты ее разыщешь.
— Окружу заботой и лаской, — осклабившись, отмахиваюсь я и добавляю серьезно. — Пришла пора навестить Жанну. Только предупреди персонал, чтоб не облажались, как обычно. Меня уже тошнит от их косяков.
— Пап, поймать глупую бабу — много ума не требуется. По фоткам видно, что она не в себе. Беда какая-то у нее приключилась. Пригласим эту мадам побеседовать. Пообещаем помочь. Вот только я не уверен в ее лояльности. Жанка — девка настырная. Если упрется, фиг сдвинешь.
— Не проблема, — морщусь я. — Попробуем подкупить. А если не получится, вштырим что-нибудь. Заговорит, куда денется. Мне на ее горюшко положить, если оно не касается моей жены. Понял?
— Естественно, — передергивает плечами сын и предлагает довольно. — Давай прогуляемся около цитадели. Глянем еще раз на дислокацию. Тут нужно действовать четко, чтобы ни одна зараза носа не подточила.
Мы привычно сворачиваем в переулок, где поселилась Жанна, и тут же замечаем около ворот скорую помощь.
— Нужно подойти поближе, — рыкаю я, предчувствуя недоброе. И протиснувшись сквозь толпу зевак, в изумлении гляжу на родственницу, лежащую на каталке. Глаза прикрыты, а на запястьях красуются розовые от крови бинты.
«Вскрылась, гадина!» — рычу мысленно и, сжав кулаки, кидаюсь к носилкам.
— Эй, кукла, — тереблю слабое тело. — Где Полька? Скажи, стерва!
— В Никитске, — с ненавистью выдыхает свояченица, будто выплевывает. — Но ты ее не найдешь, старый козел!
— Вы ее родственник? — спрашивает полицейский.
— Нет, просто случайный знакомый, — отмахиваюсь я. — Вчера на пляже познакомились.
— Как ее имя и фамилия?
— Понятия не имею, — пожимаю плечами. Отхожу в сторону, пытаясь сообразить, что делать дальше.
— Смотри, — дергает меня за руку сын. К воротам с визгом подлетает черный Мерседес, и из него выскакивают пара загорелых качков и женщина. Подходят к полицейскому и что-то втолковывают. Затем баба запрыгивает в машину скорой помощи и уезжает с Жанночкой. А черный Мерс движется следом.
— Похоже, она тут не одна была, — задумчиво произносит сын и, взяв меня под локоток, отводит в сторону. — Нужно возвращаться домой, папа. И как-то выкуривать твою благоверную из норы. Интересно, где она там, в Никитске, прячется? На что живет?
На борту самолета, я снова включаю последний диск Лиры Амани. Размышляю под ее дивное пение. Аполлинария жива. И это главное. А что там случилось с ее сестрой, мне по барабану. Придется снова подключать Синявкина или выходить на его конкурентов, более серьезных людей. Кто там у них держит город…
В ушах заливается соловьем Лира, а я мысленно просчитываю варианты, как заинтересовать врагов Синьки. Лес, база, еще какие-то поля-тополя… Надеюсь, мужик клюнет. Как там его? Назарет, кажется.
— Пап, — толкает меня в бок сын, показывая на стюардессу с подносом. — Нужно пообедать.
— Ничего не хочу, — мотаю головой, чувствуя себя больным и измотанным.
— Поешь немножко, — уговаривает меня Илья и замечает с ухмылкой. — А заодно план обсудим. Я знаю, чем приманить Аполлинарию. Если все сделать по уму, она сама к нам придет.
8
Линара
Разбив в панике телефон, я не подумала о последствиях. И осталась без связи. А если позвонит Анна Аркелиди по поводу развода? Да и мне бы самой поговорить с ней не помешало. Нужно попросить заняться моим делом безотлагательно. Посулить гонорар из тех самых пяти миллионов. При расторжении брака Шмелев просто обязан мне их выплатить.
