понравиться, — улыбнулся парень краешком губ. — Я очень на это надеюсь…
Меланья
Герех, переплетая наши пальцы, медленно вёл меня вдоль тёмных улиц, которые освещались лишь светом, который лился из окон домов. Звёзды весело мигали на тёмном полотне, а месяц белел на чёрном небе. Я дышала прохладным воздухом. Всей грудью втягивала запахи ночи. Чувствовала тепло его кофты на своих плечах. Чувствовала горячую руку на своей ладошке. Сильную. Надёжную. Защищающую меня. Я чувствовала себя невероятно счастливой. Ощущение тепла и уюта, сродни тому, когда ты возвращаешься с мороза в натопленное помещение и чувствуешь, как тепло окутывает тебя со всех сторон. Так и сейчас. Моя душа медленно окутывалась теплом. Теплом его тела. Теплом моей любви.
— Пришли, — чуть сжал мои пальцы Герех. — Уже пришли.
Я окинула взглядом высокое здание, которое я видела впервые в жизни, и недоумённо посмотрела на парня.
— Нам на самый верх, — Гер показал подбородком на верхушку здания, ответив на мой немой вопрос.
— На крышу? — дыхание спёрло от страха и волнения.
— Да… Свидание на крыше, — я увидела, что парень широко улыбнулся. — Мне показалось это романтичным… Я люблю летать над ночным городом… Хотел показать тебе то, что я вижу с высоты драконьего полёта. Тебе не понравилось? Ты не хочешь наверх?
— Я… — запнулась. — Я высоты боюсь… Очень сильно… Прости! — я сжала его ладонь. — Я испортила сюрприз… — опустила голову, пряча взгляд.
Снова я всё порчу.
— Я никогда не дам тебе упасть, — парень приподнял мою понуро опущенную голову, сияющими глазами заглядывая в моё лицо. — Я прыгну следом и подхвачу тебя на любой высоте…
Герех подошёл к деревянной лестнице, которая вела на самую крышу, и протянул руку раскрытой ладонью вверх. Приглашая. Маня к себе.
— Ты мне веришь, принцесса? — проникновенно глядя мне в глаза, спросил он. — Ты доверяешь мне, малышка?
— Да, — делая шаг ему навстречу, ответила тихо. — Конечно, я тебе верю! Больше, чем кому-либо, — больше не медля, преодолела разделяющие нас расстояние и вложила пальцы в его руку. — Верю больше, чем самой себе.
Парень ласково улыбнулся мне и положил ладонь на мою щёку.
— Ты всегда такая разная. Непредсказуемая. Но всегда одна. Ты непредсказуемая. Я никогда не знаю, что ты сделаешь в следующую минуту. Что скажешь. И всегда восхищаешь меня. Каждый раз удивляешь.
Пропустив меня вперёд, Герех придерживал меня за талию, пока я поднималась по лестнице наверх.
Наверху было расстелено шерстяное одеяло с цветным узором. На нём стояли бокалы, кувшины с соком и корзина с фруктами. Я испуганно застыла на месте, прижимая ладошки к груди.
— Это всё мне? — глаза наполнились слезами. — Это всё для меня?
— Принцесса? — Герех испуганно заглянул в моё лицо. — Почему ты снова расстроилась?
— Мне никогда в жизни не делали таких подарков, — уткнулась лицом в его кофту, которая пахла им.
Костром и хвоей. — Это так…
— Почему? Разве родители тебя не радовали? — в голосе сквозило детское недоумение.
— Папа всегда работает… Сутки напролёт. А мама меня ненавидит, — глухо призналась я. — Она бы с радостью избавилась от меня.
— Как это? — Герех отодвинул меня за плечи и неверяще смотрел в моё лицо. — Принцесса. Объясни свои слова.
— Она вечно меня винит в чём-то… Говорит постоянно «если бы не ты… тварь пятнистая, то я была бы счастлива». Я спрашивала столько раз… Просила объяснит причину её ненависти. Она только пьёт и молчит. Бьёт и проклинает, — я поморщилась, вспоминая последнюю ссору с матерью. — С пяти лет я привыкла к тому, что мать меня бьёт. Первый раз она подняла на меня руку за то,ч то я слишком громко смеялась, играя с щенком. У неё болела голова после вчерашней попойки. Она схватила меня за руку и ударила по голове. Так сильно, что я ударилась головой об угол стола и рассекла лоб. Так сильно, что в глазах потемнело. В тот момент я не понимала, что произошло. Боль, которую я испытала в тот момент, переплюнули обида и непонимание. Никогда раньше меня не били. Ни разу на меня не кричали. Я получала всё, что хотела. Но не была избалованной. Мать тогда испугалась, увидев шишку и кровь на моём лбу. Стала просить прощения и целовать меня. Но потом она снова ударила меня. На следующий день. За то, что я расплела косички, которые она мне заплетать. С каждым днём она кричала на меня всё чаще и чаще. Била она меня каждый день. Я её боялась. И ненавидела. Я боялась сказать папе. Потому что знала, что он уйдёт на работу, а она побьет меня снова. Накажет. Каждая минута проведенная с папой вдали от матери были самыми счастливыми. Поэтому, Герех, если ты живёшь в богатой семье и с родителями, это не значит, что ты счастлив. Не значит, что тебя любят. Ты брошен. Тебя отдают на воспитание нянькам, которых ты видишь чаще, чем родителей.
— Малыш, — Герех погладил меня по щеке, стирая солёную влагу, которую я не заметила. — Маленькая моя, — осекся.
— Моя мать… Я не помню в своей жизни ни одного момента, чтобы она меня обняла или поцеловала… Только на людях приобнимет и всё… Я всю жизнь боюсь что-то сделать не так, чтобы она не избила меня, — я продолжала говорить, желая хоть с кем-то поделиться своей болью.
Желая объяснить, почему я так насторожено отношусь ко всему. Почему я так болезненно реагирую на каждое слово.
— Она до сих пор бьёт тебя? — руки на плечах сжались сильнее, а в голосе звенела ярость.
— За каждую провинность. Пока папа не видит. Она перед ним всегда стелиться. Ласковая становится, — отрывисто сказала я, чувствуя нарастающую злость в груди.
— Ты
