отцу своему говорила? — ноздри парня раздувались от гнева.
А мне стало чертовски приятно, что он злится. Злится, что кто-то обидел меня.
— Нет, — я покачала головой. — Они истинные, он никогда не сможет сказать ей грубое слово. Я не хочу, чтобы папа разочаровывался.
— Малышка, — парень притянул меня в свои объятья.
— Всё хорошо, — стирая слёзы со щёк, прошептала я. — Я бы сказала чудесно! Потому что твой подарок невероятно прекрасен. Я чувствую себя счастливой, Гер, — заглядывая в его лицо снизу вверх, шепнула я. — Ты сделал меня счастливой в этот вечер.
Герех
Меланья вышла из дома ровно в назначенный час.
Я нервно прикусил губу и глубже спрятал руки в карманы, чтобы не пойти к ней навстречу.
Чтобы не прижать её к себе раньше времени.
Чтобы ни положить свои руки на её тонкую талию, которую так выгодно подчёркивала ткань её платье.
Я никогда раньше не обращал внимания на внешний вид девчонок.
Никогда не запоминал во что и как они одеты.
Мне было плевать.
И только принцесса делала из меня сопливого романтика, который запоминал всё в её образе до мельчайших деталей.
Чтобы ночью представлять, как я медленно стягиваю с её узких плеч строгую блузку, покрывая поцелуями её шею и ключицы.
Чтобы уперевшись ладонями в стену в тесной кабинке душевой, представлять ей стройные ноги на своих плечах.
Представлять, что её тонкие пальчики сжимают мою напряжённую плоть. Медленно и робко касаются. Лаская. Даря неземное наслаждение.
От всех этих мыслей становилось душно и… стыдно.
Я смотрел исподлобья на Меланью, которая нервным движением заправила прядь волос за ушко.
Она шла медленно, понурив голову, а когда подняла на меня свои невероятные карие глаза, я увидел, что они наполнены слезами.
Боль ножом прошлась по сердцу.
Я с отчаяньем понял, что своим шантажом я испортил всё.
— Если ты настолько сильно не хочешь идти со мной на свидание, что плачешь, то я не станут силой тебя заставлять, — я в два шага приблизился к малышке и скалой навис над ней, прикрывая спиной от холодного ветра. — Ты можешь идти домой, — злость на себя и бессилие вылились в колкие слова. — Я не держу, — стараясь не показать своих чувств, говорил высокомерно и зло.
— Я ведь обещала, — Меланья смотрела испуганно и с надеждой. — И мне нужен мой дневник! Потерплю твоё общество, — голос девушки был неуверенным.
— Не нужно меня терпеть! — вскипел я, хватая Меланью за хрупкие плечи и чуть встряхивая. — Возьми свой чёртов дневник и иди домой. — Не стоило мне всё это затевать, — я в отчаянье взъерошил свои волосы рукой. — Я видно что-то перепутал… Что-то понял не так… Наивно решил, что могу… — Я на миг прикрыл глаза и сжал челюсти, чтобы взять под контроль свои чувства, которые накрывали меня лавиной.
Я понял, что моя затея была абсолютно глупой и пустой. Что я ей могу дать? Я ей даже букет цветов купить не могу, нарвал жалкий букетик ромашек в лесу.
А она заслуживает только лучшее.
Самое лучшее.
С горькой улыбкой вспомнил книгу сказок, которую я как-то нашёл на крыше своего заброшенного дома.
Дома, который я смог купить на накопленные мною деньги у пожилой пары, которая уезжала в долгое путешествие, чтобы провести свои последние дни вместе.
Они отнеслись ко мне с теплотой и хотели отдать дом даром, но я не привык, чтобы мне что-то давалось легко.
Привык идти напролом, выгрызая себе место в этой грёбанной жизни.
Когда я разбирал завалы на уютном, но холодном чердаке, нашёл там яркую и невероятно красочную книгу сказок, оставшуюся после прошлых хозяев.
Я никогда не был любителем книг, а тем более детских сказок, но открыв эту объёмную книгу, я закрыл её только тогда, когда свет перестал проникать в комнату сквозь запылённое окно.
Любимой сказкой, которая запала мне в сердце оказалась та, в которой принцессу похищал серебряный дракон, уносил в свою пещеру и охранял, как самое прекрасное сокровище. В конце сказки принцесса оставалась в пещере с драконом, отдавая ему своё сердце и душу. Дракон превращался в юношу, и эта история имела счастливый конец.
Сказка была любимой, потому что точно так же я себя чувствовал рядом со своей девочкой. Потому что я был драконом. Потому что она была моей принцессой.
Я точно так же хотел оберегать её от всех. Присвоить себе. Рычать на каждого, кто посмеет на неё взглянуть. Кто посмеет сделать ей больно.
— Скажи мне, принцесса, в твоём замке нет места для раненного дракона? — я был готов выть от боли, которая раздирала меня изнутри.
Я глотал ком в горле, который впервые там появился спустя десять лет.
Впервые с того момента, когда меня закрыли в сыром подвале за то, что я украл горбушку хлеба, и я, щипая себя за руку, пообещал себе не плакать.
Не плакать никогда в своей жизни.
Но Меланья рушила все мои барьеры.
Ломала мои устои и взгляды на жизнь.
Рядом с ней из дикого котёнка я превращался в ласкового кота, который готов хвостиком следовать за своей хозяйкой.
— Скажи, разве я не достоин твоей любви? — Меланья молчала, упрямо поджав свои пухлые губки и глядя на меня большими глазами, полными непролитыми слезами. — Значит, те слова, что ты сказала Дилании были правдой? Значит, ты действительно считаешь меня недостойным своего внимания? — осенила меня мысль, и я рвано выдохнул, пытаясь протиснуть воздухом камень, который давил на грудь.
— Я хотела пойти на это чёртово свидание! Я хотела, чтобы всё было иначе, — маска безразличия упала с лица моей принцессы, и я увидел маленькую расстроенную девочку.
Она ревела, тыкая мне в грудь тонкими пальчиками.
