Мне забавно не было вовсе.
Застыв, я невидящим взглядом взирала в небо за окном, и сдержать слезы мне позволила, лишь многолетняя выдержка.
— Эй, малышка, чего расстроилась? — Берион успокаивающе похлопал меня по плечу с такой силой, что я едва не уткнулась носом в чай. — Пошутил я, потому что этих твоих Бомари Каенар отправил не в тюрьму, а в новый дом. И их, и ту девку языкатую, но должен признать удивительно мудрую. В общем, спросил, чего они хотят больше всего в жизни, мадам Бомари про часы и ляпнула, так что…
— Магистр! — предупреждающе произнес герцог.
Очень медленно, я повернула голову, и посмотрела на лорда Каенара… Его высочество нашел повод превратить жизнь мадам и месье Бомари в ад, а закончилось все для них на плахе. И это сделал тот, кому я в наивной слепоте доверчиво поведала, что именно эта семья подобрала меня, предоставила кров и еду, и заботилась столько лет. Герцогу я не сказала ничего об этом, но он…
Магистр с нескрываемым удовольствием доел всю кашу, показательно облизал ложку, посмотрел на герцога, и с вызовом ответил:
— До того, как ты стал прожженным придворным интриганом, ты был проще, Каенар. Что бы ты ни пытался выковать из себя, помни главное — ты воин, из рода великих воинов. И когда придет час, и ты поймешь свою суть, смотри, как бы не было слишком поздно.
И хмыкнув, магистр поднялся, прихватив с собой чашку с чаем.
— Попью на палубе, люблю смотреть на столицу издали. Вот всю жизнь бы смотрел на нее только с расстояния, и чем больше было бы то расстояние, тем лучше.
Когда Берион вышел, я впервые за все время пути ощутила себя неловко в присутствии герцога. До этого наши отношения были строго отношениями господина и секретаря, причем я все так же готовила замысел по уничтожению своего господина, но сейчас, когда я узнала о том, что лорд Каенар не был жесток к семейству Бомари, мне стало совестно за все свои злые умыслы.
— Асьен, — прикрыв глаза и с наслаждением вдыхая аромат чая, медленно произнес герцог Каенар, — не слушай магистра. К моему огромному сожалению, я не воин из рода великих воинов, и я гораздо более близок к дворцовым интригам, чем хотелось бы. Но я всегда жаждал быть воином. Великим, непобедимым, честным, внушающим трепет союзникам и ужас врагам.
«И ты им станешь», — с ужасом подумала я.
— Возможно, когда к власти придет Эльтериан, я обрету свободу, — негромко произнес лорд Каенар.
Нет, не обретешь. Когда к власти придет Эльтериан все обретут лишь одну свободу — свободу умереть от собственной руки в те краткие секунды, пока их дворцы громят, а тайные убийцы проникают в запертые комнаты.
И все же, я внезапно поняла, в чем причина преданности Каенара принцу Эльтериану — герцог желал свободы, а принц — власти. Тандем, в котором каждый получал желаемое. Вероятно, этот план они разрабатывали долгие годы, но даже самую крепкую скалу, может подточить каплей воды…
— А вы уверены, что его высочество исполнит данное вам обещание? — глядя в окно на все те же облака на ярко-лазурном небосклоне, медленно спросила я. — Я не стану говорить о себе — моя жизнь ничтожна, особенно для таких людей как принц Эльтериан. Но случившееся на кухне… Господин, мне неведомы все ваши замыслы, но в одном я целиком и полностью согласна с магистром Берионом — его высочество вам не друг.
И поднявшись на этом, я покинула общую каюту, собираясь выйти на палубу и присоединиться к магистру, в надежде, что мне удасться его найти.
Не пришлось. Магистр Берион стоял подпирая стену, и ждал меня.
Под его насмешливым взглядом, медленно приблизилась.
— Знаешь, — тихо сказал Берион, — вместе с тобой, в моем сердце появилась и надежда. Каенар порой упрямый как… даже эпитетов не подобрать. Но теперь нас двое, мы должны заставить его увидеть истинное положение вещей.
Оглядевшись по сторонам, я приблизилась к магистру, и приподнявшись на носочках, шепотом спросила:
— Но почему его светлость произнес « я гораздо более близок к дворцовым интригам, чем хотелось бы»? Что он имел ввиду.
И магистр помрачнел.
Несколько мгновений он буравил меня тяжелым взглядом, а затем произнес:
— Так, детка, а это нам придется выяснить. Ты со мной?
Я с энтузиазмом кивнула.
Если получится вбить клин между Каенаром и Эльтерианом — это ослабит обоих, и возможно поможет избежать катастрофы. Так что да, я всегда в деле.
* * *
Небесный город был особенно прекрасен издали. Заснеженные вершины гор, были покрыты цветущими садами везде, где не наблюдалось искрящегося снега.
Прекрасные величественные замки, с огромными колоннами, витражами невероятных размеров, изысканными раскрашенными цветущими кустами роз площадями, и населением в легких, летящих ярких одеяниях. Место небожителей. Город для избранных.
— Ох, мой живот! — простонал магистр Берион. — Малышка, я скоро.
И маг стремительно покинул верхнюю палубу, оставляя меня вовсе не в одиночестве — здесь, в черно-золотых цветах герцога находилось семнадцать магов, и каждый из них отдал бы жизнь за меня исключительно по той причине, что все мы служили одному господину.
Коалиция его высочества так же присутствовала на верхней палубе, но одеты все были вразнобой, придерживаясь цветов присущих их родовитым семьям. Сам принц был облачен в белоснежный, отделанный золотой вышивкой мундир — цвета императорской семьи, и с трудом сдерживал улыбку каждый раз, когда магистр Берион демонстративно покидал нас, делая вид, что у него прихватывает живот.
На самом деле магистр уже составил список всех работников кухни и обслуживающего персонала дирижабля. Я лично под диктовку Бериона (он искренне считал что я пишу быстрее и внятнее) написала письмо одному из лучших дознавателей столицы, и тот прибыл еще час назад. Таким образом, каждый раз покидая верхнюю палубу, магистр стремился узнать, как там идут дела, но легенду поддерживал весьма профессионально. Его светлость герцог Каенар и вовсе не покидал своей каюты, чем вызывал откровенное торжество его высочества, которому для полноты счастья не хватало, судя по всему, лишь меня.
— Асьен, я могу понять ваше стремление собрать волосы, но зачем было прикрывать их черной сеткой? Вы вдова?
— Нет, ваше высочество, — это все прочие маги на палубе, уже заметно зверели от наглости принца, но я была к этому более чем привычна.
— Распустите волосы, Асьен, — скучающе приказал принц.
— Непременно, ваше высочество, если таков будет приказ моего господина, я последую ему.
Моя выдержка неимоверно бесила его высочество.
— Может быть, пустышка из Суассона хотя бы снимет вуаль? — перешел к грубостям принц. — Малышка, эту внешность тебе дал я. Так почему я не имею права любоваться собственным творением?
Как я могла поверить этому человеку? Как? Неужели, можно было быть настолько глупой и наивной, настолько слепой, чтобы не заметить ничего этого?
— Ваше высочество, если мой господин отдаст приказ, я, несомненно, порадую ваш взор, сняв вуаль и распустив волосы.
Пристальный взгляд Эльтериана был прямым свидетельством того, что мою игру принц видел насквозь — я издевалась. Откровенно, тонко, и открыто. Возможно, для других это были лишь заученные ответы преданной слуги своего господина, но принц понимал больше остальных.
И королевская выдержка дала сбой.
Магический всплеск призванного барьера, десять быстрых чеканных шагов, и приблизившись ко мне, принц, склонившись к моему лицу, хрипло спросил:
— Кто ты?
Мне кажется, или нечто подобное мне уже доводилось слышать.
— Почему я не могу выбросить тебя из своей головы?! — почти рык.
Я мягко отступила, но позади меня оказались поручни и борт дирижабля, маги герцога были отрезаны энергетическим барьером, а принц быстро совершил еще один шаг, сократив отвоеванное мной пространство до самого минимума.
— Кто ты, Асьен? — его голубые глаза жадно исследовали каждую черту моего скрытого вуалью лица. — Хотя нет, это имя тебе не подходит, ты — Асьениэль, моя Асьениэль… Моя мечта, мое творение, лучшее, что есть в этом мире. И ты моя, Асьениэль. Ты подарена мне судьбой, иначе твое тело не приняло бы мою магию столь легко и естественно, словно она давно была частью тебя… Асьениель, как же я хочу сорвать с тебя эту вуаль, и заколку с волос, и проклятое черное платье… А после вжимать в постель твое нежное тело снова и снова, сходя с ума от обладания тобой, и сгорая от жажды обладать сно…
