— Каенар, в чем ты меня обвиняешь?! — взвился принц.
— Ни в чем, — холодно отрезал герцог. — Мы не в суде, и не в тронном зале, предъявлять обвинения нет смысла. Но Асьен более никогда не будет готовить для вас, ваше высочество. Наслаждайтесь результатом своей собственной глупости и мелочной мстительности.
И не дожидаясь ответа принца, герцог подошел ко мне, отринул все мои попытки подняться самостоятельно, подхватил на руки и понес в гостиницу.
Позади нас царила мрачная, растерянная, недовольная тишина того, кто в моменты растерянности, невольно транслировал свои эмоции, создавая вокруг себя атмосферу отчуждения и одиночества.
Но я больше не испытывала жалости к этому человеку. Ни единой капли сочувствия.
* * *
Четыре дня миновали в полубреду. Мое тело, подверженное действию сильнейшего заклинания, почему-то не сопротивлялось чужеродной магии вовсе, и это тревожило герцога и магистра, и воистину приводило в ужас меня.
Целители сменяли целителей. Несколько ночей герцог провел со мной, старательно облегчая боль, придерживая, когда я хотела пить, обтирая капли, покрывавшей лоб испарины… Но он не произносил и слова в моем присутствии.
Иногда лорда Каенара сменял магистр Берион, и вот тогда я получала некоторую иллюзию человеческого общения.
— Очень странно это, — меняя повязку на моем лбу, разговаривал скорее сам с собой, чем со мной старый маг, — Кеанар сильнее Эльтариана. Но твое тело восприняло приказ принца и впитало все заклинание так, словно вы уже были с этой магией единым целым. Необъяснимый феномен. Так что теперь ты у нас настоящая ожившая мечта его высочества. Он искренне жаждет узреть результат своего вмешательства… мразь. Знаешь, девочка, за одно я тебе благодарен от всего сердца — Каенар, наконец, понял, что за фрукт этот принц. Большое дело ты сделала, малышка, очень большое.
Я лишь простонала.
— Стонешь, да? — с сочувствием спросил магистр Берион. — Плохо тебе? Я бы рад помочь, детка, да не могу. И Каенар не смог. Потратил неприкосновенный запас трансляторов, вытащил к тебе лучшего целителя, но и магистр Рассел оказался бессилен. Все что мы можем — ждать. Прости, малышка. Я вроде как все предусмотрел, возьми принц в руки хлыст — огреб бы тут же. Но кто же знал, что он решит применить это… Пить хочешь? Хочешь, вижу. Давай-ка приподниму тебя, златовласка.
«Златовласка?!»
«Твое тело восприняло приказ принца и впитало все заклинание так, словно вы уже были с этой магией единым целым».
Не может быть…
Нет, не может быть! Слишком быстро! Прошлая трансформация заняла восемь лет, пока принц не довел свое творение до идеала. Сейчас же прозвучало лишь одно заклинание! Всего одно! Оно не могло подействовать необратимо! Ведь любую магию можно обратить, любую…
Магистр Берион помог мне приподняться, и подержал чашку, пока я, стуча зубами, пила воду.
А затем, до того, как маг вновь опустил меня на подушки, я хриплым шепотом попросила:
— Прошу вас, позвольте мне… зеркало.
Неодобрительно покачав головой, магистр произнес «женщины», и вскинув ладонь призвал зеркальное заклинание.
Горели свечи. Тусклые, но почти не мерцающие, дающие ровный мягкий свет. И в этом свете так отчетливо сверкали мои яркие синие глаза цвета самых чистых королевских сапфиров. Черные длинные ресницы, черные изящные брови… Яркие губы на белоснежной коже… И золотые локоны до пояса…
— Нет… — стон вырвался из самой души. — О, нет, Небо, за что?!
— Ты чего это? — встревожился магистр Берион.— Отлично выглядишь, красивая до одури. Каенар, правда, тоже не в восторге, а как по мне — глаз не оторвать. Эй! Асьен! Малышка?!
И уже не мне.
— Лекаря, быстро, у девчонки истерика!
* * *
Я выплакала все слезы, что копились во мне десять лет. Обессиленная, задыхающаяся, я лежала на боку, отвернувшись от всех и чувствуя себя не лучше, чем скомканная простынь… и столь же не способной совершить хоть что-то, как эта простынь. Когда-то Эльтериан назвал меня тряпкой… сейчас я вспомнила об этом с грустной иронией.
Хлопнула дверь. Судя по звукам шагов, вошел герцог Каенар, но я не обернулась, не имея никаких сил на игры и притворство в данный момент.
— Что с покушением? — тихо спросил магистр Берион.
Старый маг не отходил от меня даже после того, как целитель опоил успокаивающим зельем, напрочь лишившим меня сил рыдать.
— Ничего, — мрачно ответил герцог. — Совершенно ничего. Императорские дознаватели совершили ошибку в своем прогнозе.
— Обыскали весь город? — задал следующий вопрос Берион.
— Были подозрения в отношении заброшенной лекарни на улице Осенних Листьев, но там никаких следов. Вообще. Я бы сказал, что это подозрительно, но подозрения без доказательств бессмысленны. Заклинатели устроили западню, но скрылись прежде, чем мы вступили в противостояние. Эльтериан…
— Выдохни, — насмешливо порекомендовал магистр.
— Шастал по всему городу без охраны, в надежде, что на него хоть кто-нибудь уже совершит покушение. Но идиотов не нашлось.
— Значит, возвращаемся, — решил магистр Берион. — Вину возложим на прогноз дознавателей. Доказательств содействия жителей Суассона Заклинателям не обнаружено. Повторно — ошибка прогнозистов. Принц, конечно, планировал вернуться с триумфом, но будем откровенны — если сдохнет, я страдать не буду.
Герцог ответил усмешкой.
И задал вопрос, который я не желала слышать:
— Как Асьен? В чем была причина истерики?
— Ты не поверишь, — судя по скрипу стула, магистр поднялся, — у вас с ней действительно много общего — ей тоже изменения в ее внешности не понравились.
— Эльтериан перешел черту, — процедил герцог.
— Я рад, что ты это понял, — и магистр Берион вышел, не сказав мне ни слова на прощание.
К сожалению, лорд Каенар изменил себе, и впервые за эти дни заговорил со мной:
— Мне очень жаль, — стало его первыми словами. — Но красота, Асьен, для беззащитных и не имеющих покровителей девушек, становится приговором. Хорошенькое личико — уже угроза, а ты отныне обладаешь идеальной внешностью, соперниц тебе не будет даже в столице. На первое время магистр Берион с радостью приютит тебя в своем поместье, или же ты можешь сохранить должность и оставаться при мне. Твоя новая внешность привлекает меня куда меньше истинной, таким образом о собственной безопасности переживать тебе более нет смысла. Я не тороплю. Обдумай все и прими решение. Дивной ночи, Асьен.
И он ушел, осторожно прикрыв дверь.
Утерев слезы, я села.
Магические часы показывали время — половина третьего ночи, число — шестнадцатое срединного месяца лета 1865 года. Покушения не произошло! Гродари Армель остался жив и вернулся в столицу. Все прочие Заклинатели покинули Суассон с помощью жителей города и эти действия остались тайной для магов. Между близкими друзьями наследным принцем Эльтерианом и герцогом Каенаром пролегла трещина. А значит, даже несмотря на случившееся со мной — судьба уже начала меняться.
И предложение герцога было довольно щедрым — возможность проживать в неприступном поместье магистра Бериона прежнюю меня бы более чем устроила, но сейчас… Лишь чудом удалось спасти Заклинателей и Суассон. Отступить, уйти в тень, спрятаться и думать лишь о себе я, конечно, могла, но уже было известно, что в этом случае произойдет дальше…
Залитый кровью дворец императора, жестоко убитые члены императорской семьи, горящая в незатухающих пожарах империя, задыхающийся залитый кровью и слезами Небесный Город…
Нет, я не буду прятаться в поместье магистра Бериона.
Я останусь рядом с герцогом Каенаром. Я буду рядом столько, сколько смогу, как бы тяжело мне не было. Я выдержу все, но этих двоих я остановлю, чего бы мне это ни стоило.
* * *
Путешествие в столицу я помнила до сих пор в самых ярких деталях. Дикий детский восторг носящейся по палубе меня, огромное синее небо, пролетающие мимо магические крылатые птицы, курсирующие меж облаками в стремлении обеспечить безопасность высоких гостей провинции, и нежные объятия Эльтериана, казавшегося мне тогда самым добрым, самым светлым, самым лучшим юношей на свете… Как быстро сказка обернулась кошмаром.
