с грязью.
Четыре часа тяжёлой работы, спину и колени ломит, а я продвинулась всего лишь до площадки второго этажа. Здесь лестница делает изящный поворот, а затем раздваивается, уводя в правое и левое крыло. Двое балаболок, горничных второго этажа, время от времени выбегали на площадку парадной лестницы и хихикали, глядя на меня. Это бесконечно злило, но я старалась не замечать их подтруниваний.
Окончательно выбившись из сил, я присела на холодную мраморную ступеньку. Хотелось плакать. Или бросить все. Но ни того, ни другого я ведь делать не собираюсь, нужно просто минутку отдохнуть, а затем снова за работу. Каждому бывает тяжело, но за жалобы денег не платят.
Только я сняла неуклюжие брезентовые перчатки, как с улицы послышался неясный шум и голоса. Несколько лакеев почти пробежали к парадному входу. По холлу прошелестели шаги, где-то хлопнула дверь. Я замерла, как испуганная анура[1], глядя вниз сквозь изящно изогнутые прутья.
Вся эта суета может означать одно: хозяин вернулся. Лейра тэ'Ид не давала инструкций, что делать в таком случае, а я не догадалась спросить. Подозреваю, нужно убраться с глаз хозяина как можно дальше, ведь главный девиз хорошей горничной — незаметность. Разумеется, вельможа не придет в восторг, если заметит на собственной парадной лестнице какую-то замарашку. Я вскочила, схватила ведро и, подобрав грязную ветошь, собралась сбежать на черную лестницу и отсидеться там, пока лорд не удалится в свои покои.
В это время внизу, у подножья лестницы, показался сам хозяин «Семиречья» — Прекрасный эльф, как я называла его про себя. И впрямь, прекрасный. Я невольно задержалась, рассматривая высокую статную фигуру. Все-таки эльфы — сверхсущества, совершенные создания. Забывшись, жадно ловила каждое его движение — удивительная грация и гармония. Вот он повернул голову и что-то сказал. Я не расслышала слов, но гулкие отголоски эха донесли бархатный, низкий тембр его голоса. Даже одетый по моде человеческих королевств — в темно-синий камзол и узкие брюки, заправленные в высокие сапоги, — он все равно оставался другим, не похожим на разряженных вельмож, чьи изображения часто печатают в журналах.
Засмотрелась, и тут деревянная щетка вырвалась из моей руки и с грохотом полетела вниз.
Этого только не хватало! Я отпрянула от прутьев, бухнула ведро на мраморный пол и ринулась за ней. Проклятая вещица свалилась на несколько ступенек вниз. Не беда — успею схватить ее и убраться подальше отсюда.
Я протянула руку к щетке, но тут в поле моего зрения появились роскошные сапоги эльфийской работы.
___________________________
[1] Анура — мелкий грызун с густым темно-коричневым мехом. Имеет острые выступающие клыки. Питается семенами, мукой, крупами. Делает ходы и норы в дереве и земле.
— Загадка?
Лорд навис надо мной. Непонятная мне задумчивая улыбка изогнула уголки губ. Отметила про себя, что его глаза кажутся сейчас изумрудными. Или это тени от длинных ресниц так падают?
О, Светлые девы, о чем я думаю? Какие ресницы? Стою на четвереньках перед хозяином поместья, чумазая, словно трубочист, и любуюсь его прекрасными глазами!
— Что-то потеряла? — лорд улыбнулся и плавным жестом вытащил из подпространственного кармана белоснежный платок. Не успела отодвинуться или запротестовать, как эльф осторожно взял мое лицо за подбородок и принялся оттирать грязь со щек.
Словно ребенку! За кого он меня принимает? Это возмутительно!
Я вырвалась, схватила щетку и, прижав к груди словно потерянного друга, неловко попятилась, одновременно пытаясь встать. Запуталась в полах робы. В результате, чуть не клюнула носом щегольской сапог своего господина.
Да что это за безостановочный позор!
Эльф не стал наслаждаться видом того, как я корячусь у его ног, а легко подхватил под мышки, и поставил перед собой на ступеньку.
— Простите, мой лорд… — Щеки горели, я опустила голову и уперлась взглядом в сапоги эльфа. Отвесила им короткий поклон. Мой лоб при этом соприкоснулся с шелковистой тканью, обтягивающей крепкую грудь, а ноздри наполнил сводящий с ума аромат диких трав.
«Да что с тобой, Эвади? Ты никогда не была растяпой. Наверное, надышалось пасты для чистки металла. Точно, даже голова кружится!»
Неловко повернулась и хотела метнуться наверх за грязным ведром. Но тут сильная рука обхватила мою талию. Ноги оторвались от ступеней, и я повисла, прижатая к груди эльфийского лорда.
— Что вы делаете… тхар… мой лорд? — завопила я шепотом. Надеюсь, меня не слышали в других частях дома.
Эльф не спеша поднялся по лестнице и поставил меня на ноги только на площадке второго этажа.
— Мне кажется, лестница опасна для тебя, Загадка, — проговорил он и осторожно коснулся пальцами моей щеки. Снова показалось, что в зеленых глазах сверкают золотистые всполохи.
Лестница опасна? Это что, предлог, чтобы выставить меня вон? Я не справляюсь? Но ведь все было хорошо, пока он не явился. Хотелось ответить колкостью, но мне пока что очень нужна эта работа.
— Извините, мой лорд, такого больше не повторится, — скороговоркой проговорила я. Отступила и снова, как подобает прислуге, потупилась на носки его сапог.
И наконец услышала холодное:
— Что ж, вы свободны.
Лорд резко развернулся и направился в левое крыло второго этажа, вероятно, в кабинет. А я, подхватив громыхающее ведро, метнулась к потайному входу на черную лестницу. Он расположен совсем рядом — за бронзовой статуей, изображающей прекрасную эльфийку с гребнем в руке.
Я присела на холодную металлическую ступеньку узкой винтовой лесенки и сжала ладонями горящие щеки. Какой кошмар, все плохо, если он решил, что я — одна из тех легкодоступных девиц, которым удобно, походя, задрать юбку в коридоре. Что я сделала не так? Разве не понятно, что я не из таких? И я вовсе не искала его общества. Оба раза, когда он меня подвозил, это был не мой выбор. То, что во время поездки на верде, позволила хватать себя и обнимала его за шею, не дает никакого права тискать меня, словно девку.
Что вообще на него нашло? Какой-то неправильный этот эльф. Может, слишком долго живет среди людей? Те эльфы, которых я встречала в Кросс-Кау, вообще не интересовались людьми. Их глаза вовсе не искрились, а казались холодными и равнодушными. Где-то читала, что этой расе абсолютно чужды обычные человеческие чувства — горе, радость, страсть. Их эмоции лежат в другой плоскости. Не знаю, правда или нет, но деда Мирк рассказывал, что когда идет дождик, эльфы радуются, словно растения, и могут впасть в тоску или даже умереть при виде увядшего цветка. Надо будет понаблюдать за лордом — вдруг начнет танцевать и петь под
