а в голове не осталось ни одной мысли, кроме дум о том, что нужно переставлять ноги и дышать. Так что четыре лиги до замка я одолела куда быстрее, чем намеревалась. Правда, подошла не к воротам, а нырнула в лес. Нашла там сгоревший охотничий домик, отец любил здесь бывать и часто брал с собой нас, детей. Магией определила север, через пару сотен ярдов спустилась на дно оврага, цепляясь за кусты и деревья, и нырнула под покосившуюся лиственницу, которая, кажется, была старше, чем все двадцать поколений моего рода. Там, между ее корней, начинался ход – сперва нора, в которой взрослый мужчина мог бы передвигаться только на четвереньках, потом стены расходились, поднимался потолок, и можно было идти пешком.
Я выпрямилась – закружилась голова и повело в сторону. Пришлось опереться о стену – камень был сухим и теплым, словно признал меня. Я погладила его кончиками пальцев, мысленно благодаря неведомого строителя. Уже и памяти о нем не осталось, а замок стоит, и простоит еще века.
Прокушенная лодыжка болела и чесалась, точно после крапивного ожога, и голова казалась мутной, как с недосыпа. Впрочем, может, так оно и было, много ли удалось поспать этой ночью? Я горько усмехнулась – ничего, скоро высплюсь. Только бы магистра снова никуда не понесло…
Винтовая лестница в толще стены. В прошлый раз я взлетела по ней, слегка запыхавшись, в этот – выползла на последнюю ступеньку, дыша, точно загнанная собака. Неужели за какие-то паршивые два-три дня в камере я совершенно обессилела? Ведь ела и пила после того вдосталь… Кстати, о – я присосалась к фляге, потом тряхнула ее, добывая последние капли. Сама не заметила, как все выпила, до того во рту сохло. Завинчивая пробку, я бросила взгляд на свои руки и едва не выронила флягу. Сунула ее в мешок, как есть, если пробка и потеряется, уже неважно. И долго разглядывала вздувшиеся черные вены на своей трясущейся кисти.
Так быстро? Почему же так быстро?
Я в который раз до крови прокусила губу, подумала – зря, останется шрам, и едва не расхохоталась. Уже все равно, на самом-то деле. Но пока я – еще я, нужно закончить начатое. Только бы магистра никуда не унесло…
Я взялась за шляпку толстого железного гвоздя, торчащего из стены, погасила светлячок. Потянула гвоздь на себя, пока он не оказался в моей руке полностью, из отверстия просочился свет. Мысленно ругнулась – вот, не зря решила сперва посмотреть. Не спится кому-то, торчит в кабинете под утро. Откуда-то пришла совершенно ненужная сейчас мысль, что ход, похоже, предназначался не только для того, чтобы позволить хозяину уйти, если замок все же падет – но и для того, чтобы неожиданно нагрянуть если не с армией, то с небольшим отрядом. Иначе зачем бы оставлять смотровое отверстие?
За столом, спиной ко мне, сидел широкоплечий мужчина. Давно нестриженые волосы крупными кольцами закрывали шею. Сам магистр! До чего же не повезло – если он задержался над делами до утра, то вернется в кабинет к обеду, а то и к вечеру. Если чума будет развиваться так же быстро, я его не дождусь. А с чумной тварью он легко разделается – собственно, орден хранителей для того и существует.
Рискнуть прямо сейчас? В прошлый раз потайная дверь открылась совершенно бесшумно – отец много раз повторял, что такого рода вещи нужно регулярно проверять и держать в полной исправности, даром что кажется, будто в ближайшее десятилетие они не пригодятся. В том вся и суть, что гадости случаются большей частью непредвиденно.
Отец всегда был предусмотрительным, как же так вышло, что вся его предусмотрительность не помогла остаться в живых?
Я слизнула с губы кровь, поморщилась – к знакомому металлическому вкусу прибавилась горечь. Нет, ждать нельзя. Тем более, что спина магистра напряглась, а сам он, словно прислушиваясь, чуть обернул голову к стене, где стояла я.
Я шагнула в тень, словно он мог увидеть меня сквозь стену. Заклинание скрывало неидеально – при дневном свете действительно оставалось пятно тени, очень заметное. В помещении, где горели факелы или свечи, укрыться в тенях было проще. Но лучше всего подобная магия работала там, где был зажжен светлячок – два заклинания хитро сплетались, превращая того, кто скрывался в тенях, в настоящего невидимку.
Магистр снова отвернулся, склонился над столом. Сейчас!
Я рванула рычаг – стеллаж с документами и памятными безделушками отъехал в сторону. Ричард, точно того и ждал, вылетел из-за стола, разворачиваясь в мою сторону. Я метнулась к нему, выхватывая нож – боевое заклинание он почует прежде, чем я успею его закончить. Магистр отступил, подхватил дубовый стул, будто тот не весил почти ничего, и швырнул в меня. Я едва успела распластаться на полу – самортизировать до конца не вышло, удар сбил дыхание – перекатилась в сторону. Подняла взгляд. Ричард снова отступил – так, чтобы не оказаться между мной и проходом. Глянул прямо в глаза, на миг мне показалось, что тень слетела, я даже проверила заклинание, оно было на месте – и вдруг шарахнул пламенем во все еще разверстый проход.
– Я чую чумных тварей, – сказал магистр, глядя туда. – Так что сними заклинание с марионетки и покажись сам.
Я стиснула кулаки, едва не разрыдавшись от отчаяния. До чего же все неудачно складывается! Словно сам нечистый бережет Ричарда Мортейна ради каких-то неведомых темных дел. Если он чует меня…
Додумать не успела – магистр уже плел заклинание. Я сбила его, и, пока магистр на миг замер, стиснув зубы, рванулась к нему, целя в горло. И задохнулась, налетев на невесть откуда возникший в его руке нож. До самой крестовины. Так, что, кажется, даже его пальцы, державшие оружие, на миг вдавились в тело.
Тень слетела разом, как всегда при соприкосновении с живым.
– Ты?! – выдохнул Ричард, выдергивая клинок.
Несколько бесконечных мгновений боли не было – только ошеломленное оцепенение. Я отняла руки от живота, перевела на них взгляд. Кровь. Черная. Не красная.
Выдохнула:
– Добей.
Успела подумать – хоть в чем-то повезло, не придется самой грех на душу брать. А потом разум догнала боль и стало вовсе не до чего. Я бы заорала, но для этого надо было вздохнуть, а при попытке вдохнуть внутренности рвала боль, и все, что мне оставалось – скорчиться на полу, вцепившись в живот и подтянув к нему колени.
Ричард жестко ухватил за
