— А с харчевней что? У хозяина большой погреб, я еще в юности помогал закладывать основание, — спросил святой отец. Он поджег новую свечу, и установил ее в подсвечник взамен сгоревшей.
Жак смял в руках свою кепи. Его рыжий полуспаленный чуб сейчас свисал сальной некрасивой прядью вдоль лица, под глазами были мешки — он явно устал и возможно даже плакал.
— Камня на камне не осталось, преподобный. Лишь гора мусора. Дракон сжег все, до чего смог дотянуться. На месте деревни стоит смог, у меня даже одежда вся пропахла, — он понюхал кепи и протянул ее настоятельнице, чтобы та удостоверилась, однако женщина лишь оттолкнула его руку и обратилась к священнику.
— Святой отец, нам нужно что-то предпринимать. Сколько это будет продолжаться? — зашептала она настойчиво, но падре лишь грозно взглянул на нее.
Агриппина замолчала, зыркая то на святого отца, то на нас с Жаком. Она что-то знает о налетах дракона? Какая-то странная мысль вертелась в мозгу, но я пока не могла ее ухватить за хвост.
— Что мы будем делать? — наконец, решилась спросить я. — Просто ждать, пока это существо нападет на наш приют?
— Сопротивляться ему бессмысленно, — произнес медленно и отстраненно святой отец, глядя куда-то в сторону и что-то замышляя. — Его оружие это огонь. Но есть один способ…
Настоятельница вдруг вскочила со своего места.
— Даже не думайте, святой отец! Даже не думайте! — в ее глазах я прочитала безотчетный ужас.
Мы вопросительно переглянулись с Жаком, но ничего не поняли.
Несмотря на то, что я пыталась поймать взгляд падре — хотя бы один-маленький намек на то, что мы сможем поговорить после отбоя без этой грымзы, он вообще не смотрел на меня. Было очевидно — святой отец озабочен сложившейся ситуацией, которая тяготит его душу. Все расходились по своим комнатам с тяжелым сердцем.
Когда все улеглись, первым делом я связалась с Лохински. Послышалось шипение, словно медальон стал радиоприемником, ловящим волну. Несколько раз я услышала разговоры и они явно принадлежали разным эпохам, из чего я сделала вывод, что это все засланцы в другие миры. На одной из частот и вовсе раздавались взрывы, а потом мужской голос взволнованно произнес: “я подбил самолет вермахта. Как слышно. Прием. Запрашиваю посадку. Бак дал течь”. На другой частоте девушка пела какую-то незнакомую веселую песенку. Наконец, через скрипы раздался знакомый голос.
— Аллоу! Аллоу! Зина, ты?!
— Лохински! Это я. Жива, здорова!
Связь окончательно установилась и звучание стало чистым.
— Ну, рассказывай, где ты, что там происходит. Удалось получить хоть какие-то зацепки?
— Фух, профессор, вы слишком много требуете от меня. Настройте ваш передатчик так, чтобы он людей не выбрасывал в тела приговоренных!
— Что? — заволновался Лохински. — Тебя собираются казнить?
— Да нет, слава богу, эта участь уже миновала, — раздраженно произнесла я. — Хотя, если и да, то чтобы это изменило. Меня выкинуло в тело какой-то юной воровки, как раз в тот момент, когда ее казнили за кражу золота. Но слава вашим мятежникам, можно сказать, они меня и спасли. Ворвались на площадь в самый горячий пик и помогли бежать. Но в одном вы были правы — я очутилась не так далеко от одного из де Садов и мне даже довелось пообщаться с ним! — самодовольно произнесла я.
— Какая ты умница у меня, Зинаида! Вот видишь!
— Теперь меня зовут Жюстина! — поправила я профессора.
— О, мадам Жюстина, — я не понимала говорит он серьезно или шутит, но времени выяснять это не было. — Так о чем вы говорили с де Садом? Рассказывайте все!
— Ничего особо мне не удалось выяснить, Лохински. Тут приключение и приключением погоняет. Женщинам в восемнадцатом веке жилось ой как не сладко, если вы не знали! Я постоянно завишу от мужиков и они пытаются меня убить! С Анатолем мы успели переброситься лишь парой слов, после чего он отправил меня в безопасное место, а сам остался защищать мою честь…
— И где же он сейчас? Скоро получится переговорить с ним? Втесаться, так сказать, в доверие! Ох, я в тебе не ошибся, как видишь. Я знал, что у тебя получится.
Я погрустнела, но скрывать смысла не было.
— К сожалению, он мертв. Лохински, вы говорили, что в исторических книгах часто писали неправду. Так вот, вы удивитесь, но здесь есть… вы стоите? Если да, то сядьте, — я таинственно понизила голос, — драконы!
— Драконы? — ошарашенно повторил Лохински.
— Да. Хотя…, — я задумалась, — дракон! Одна штука!
— Это не большая новость для меня, в старых писаниях, которые дошли до нас отдельными фрагментами, они часто упоминались, но все равно, признаюсь, удивила ты меня, Жюстина! Где ты находишься сейчас?
— Сейчас я в приюте Святого Мартина на севере страны. Приют находится где-то в чаще Бромудского леса. Знаете такой?
— Да-да, встречал упоминания. Что насчет второго брата де Сад? Ты его видела?
— Увы, но нет. Даже не знаю, как искать. Может быть представиться знакомой Анатоля? Пока не думала на эту тему, — озадаченно произнесла я.
— Тебе нужно двигаться к Версалю, Жюстина. Там у него дворец. Вся надежда на тебя. Когда думаешь отправиться?
— Я… — замолкла, не зная, что ответить.
— Ты в опасности? Тебя ведь ничего не держит в приюте? — подозрительно спросил профессор.
— Да нет, ничего, — смутилась я.
Не рассказывать же ему о падре. Пересказы о моих приключениях займут половину ночи. Да и я сама не могла пока разгадать загадку — как же могли быть между собой связаны священник, Дракон и Агриппина. Было слишком много разрозненных фактов и не получалось сложить их в единый пазл, поэтому, когда вскоре постучали в дверь, я даже обрадовалась.
— Лохински, мне пора. Как будут новости, я с вами свяжусь. Все, что могу сказать пока что — мятежей очень много, горит вся страна. Не только в стычках, но и от полымя Дракона.
Медальон затих, и я открыла дверь. Это была Клотер и я ее ждала. В последнее время она часто ко мне приходила ночевать и мы спали в обнимку до самого утра, пока первые звезды не начинали тускнеть на небе.
— Знаешь, я уверена, что все будет хорошо, — прошептала она мне.
— Обязательно, иначе и быть не может, — сказала я ей в ответ. — Доброй ночи.
Но утром ничего не изменилось. Все стало еще хуже — несколько бродяг, прибывших совсем недавно, вновь собирали пожитки в путь.
— Мы не будем ждать тут своей смерти, — кряхтел один.
— Я не намерен стать прожаренным куском мяса для этой твари, — бурчал второй.
Из приюта потянулся ряд тех, кто решил не оставаться на месте.
Мы стояли с Клотер у окна и смотрели им вслед. Девочка прижималась ко мне, с грустью провожая уходящих.
— Это разве не опасно? Дракон может напасть в любое время, ведь так? — спросила белокурая девчушка.
Я лишь кивнула головой.
— Просто иногда потребность души такова — что-то делать, куда-то идти и к чему-то бежать. От старого к новому. И ты никак не можешь бороться с этим, — объяснила я.
Тем временем в моей собственной душе горел тот самый пожар. Мне хотелось куда-то подальше убраться отсюда, да и что мне мешало? Смысла ждать Анатоля теперь не было. Зато здесь была Агриппина, которая угрожала мне напрямую. Оставалось решить вопрос лишь с падре, после чего можно будет взять Жака с лошадью и ехать в Версаль. Может быть святой отец захочет поехать со мной? Хотя, кажется, я слишком в себе самоуверенна. Он ни за что не покинет свой пост и всех страждущих, кто остался в приюте.
Если не брать во внимание утренние уходы, то день тек тихо и мирно. Мы с Клотер помогали кухарке, затем умывали лежачих больных, чем заслужили одобрение Агриппины, а перед обедом отправились нарвать щавеля. Клотер взяла с собой любимую тряпичную куколку и делала ей прически, пока я рвала зелень и складывала ее в горки.
Девочка начала напевать песенку:
Принцесса у окна весь день сидит одна,
Качает головой и смотрит вдаль с тоской.
Пред ней синеет лес, а в нём полно чудес,
