от ран.
— Вскоре после раскола мира было наложено проклятие. — Его голос становится острым, как серп. — И с тех пор мы ослаблены им. — Руки Рувана — лорда вампиров — сжались за его спиной. Трудно представить, что вампиры, с которыми мы столкнулись, ослабли. — Но из всего этого ты должна понять, что люди не созданы для Мидскейпа. Только Человеческая Королева может жить в этом мире. Все остальные люди из Мира Природы чахнут и умирают. Именно эта смерть преследует тебя сейчас. Вот почему наше исцеление в лучшем случае притуплено. Мы можем минимально замедлить его прогресс, но мы не можем остановить твое увядание.
Он может лгать, чтобы довести меня до отчаяния. Я снова уставилась на свои руки.
Я сжимаю пальцы в кулак. Я все еще чувствую неестественную боль, которая была с момента моего пробуждения. Истощение в моем теле глубже, чем мышцы, глубже, чем скелет. Я знаю, что такое травмы и боль. Может, я и не охотник, но на мою долю выпали все тяготы и потери. Я жила в кузнице, пережила все ожоги, царапины, синяки и переломы. Я знаю, как я должна лечиться, и это не то.
Я все еще понимаю, что он может лгать, чтобы довести меня до отчаяния. Но я не могу избавиться от ощущения, что мое тело... другое. Боль и не проходящая усталость.
— Сколько у меня времени? — спрашиваю я наконец. Я все еще не уверена, что полностью верю ему, но все это было бы довольно долгой и затянувшейся уловкой, чтобы быть полной ложью. Если бы ему нужна была только моя кровь, он мог бы ее уже получить. А еще у меня болит все тело.
Это еще не все, должно быть.
— Неделя, максимум две. — Он снова смотрит мне в глаза. Его взгляд переходит с моей головы на одеяло и на мои ноги. — Но через несколько дней ты не сможешь даже поднять голову. Через несколько дней ты потеряешь способность жевать и глотать. Ты еще сможешь дышать, но уже будешь мертва задолго до того, как твои глаза закроются в последний раз.
— Тогда пойдемте сейчас откроем твою дверь. — Я слишком долго отсутствовала в деревне. Я должна вернуться домой, даже если мне придется возвращаться с позором. Мысль о том, что Мать будет искать меня, заставляет грудь заныть от новой боли. Думает ли она, что потеряла обоих своих детей во время охоты на Кровавую Луну?
Он снова смеется, глубоко и звонко. Звук напоминает мне вкус лимона. Горький и резкий... но не совсем неприятный, если у вас есть к нему склонность.
— Если бы все было так просто. Да, нам придется двигаться быстро. Но мы ни за что не сможем за неделю сделать то, что лорды вампиров до меня пытались сделать веками. Дверь находится глубоко в старом замке, и добраться до нее в лучшем случае сложно, в худшем — смертельно опасно. Невозможно, чтобы ты совершила это путешествие, ведь твое состояние все время ухудшается.
— А ты не мог бы перенести нас туда с помощью своего тумана? — спрашиваю я.
Он медленно вдыхает и сжимает переносицу, словно собирая воедино все остатки своего терпения.
— Нет, замок закрыт. Если бы существовал простой способ добраться до этой двери, ты бы уже была там.
— Ну, а если меня нельзя туда перенести, и для того, чтобы попасть туда, мне потребуются огромные усилия — больше времени и сил, чем у меня осталось, — то как ты собираешься туда попасть?
Воздух становится густым и тяжелым от тишины. Мой взгляд возвращается к нему, внимание переключается с оценки моего состояния на его следующие слова. Он выглядит неуверенным.
— Мы обменяемся кровью.
— Обмен... кровью?
— Да, ты будешь пить мою кровь, а я буду пить твою.
Я чувствую, как мои глаза расширяются. Холодная, невидимая рука обхватывает мой позвоночник на шее, отчего по всему телу пробегают мурашки. Каждый позвонок вздрагивает. Мой желудок вздрагивает. Страх и отвращение обливают меня холодным потом.
— Я не вампир. Я не потребляю кровь.
— О? Ты пыталась получить ее силы.
— Это последнее, что я могла бы сделать.
— То состояние, в котором я тебя нашел, говорит об обратном. — Он мрачно усмехается, желтые глаза его ярко блестят, когда я гримасничаю. — Но ты права, ты не вампир. И я никогда не дам тебе обряда благословения. — Его верхняя губа слегка кривится в досаде, которая отражает мою собственную. — Я бы дал тебе достаточно своей крови, чтобы укрепить твое тело, чтобы закрепить тебя в Мидскейпе настолько, что это убережет тебя от увядания.
— А взамен ты будешь потреблять мою кровь?
Его губы растягиваются в почти злобную улыбку. Я стараюсь сохранить самообладание при этом взгляде.
— Да. Чтобы достичь наших целей, мы станем запятнанными кровью — двое, поглотившие кровь друг друга. Мы дадим друг другу клятву, нарушив которую, умрем.
— Ты сможешь украсть мое лицо. — Мой голос затих от шока. В ушах звенят обрывки его слов. Я вижу вампира, который носил облик моего Отца, его труп, испещренный крапинками и горящий в лучах солнца после того, как Давос убил его.
— Да, если бы я захотел, то мог бы принять твой облик, пока в моем теле течет твоя кровь. Но уверяю тебя, я не заинтересован в твоем теле. — Его нос слегка скривился в гримасе отвращения.
Я демонстративно игнорирую это замечание.
— Смогу ли я принять твой образ?
— Ты не вампир и ничего не знаешь о кровавом предании. Так что нет. — Похоже, его это радует. Наверное, это напоминание о том, насколько я беспомощна перед ним.
— Тогда какая мне от этого польза?
— Твоя выгода в том, что лорд вампиров будет связан с твоей кровью. Я не смогу солгать тебе, даже если захочу, как и ты мне. Ни один из нас не сможет нарушить условия соглашения. Как я уже сказал, это лучшее решение, которое я смог придумать и которое решит все наши проблемы. Если ты будешь знать, что я не могу тебя обмануть или причинить вред, то ты будешь знать, что можешь мне доверять, и это будет работать в мою пользу.
Я слегка сузила глаза. В тишине я взвешиваю варианты. Если он говорит правду... то мне осталось недолго до того, как
