Хочется всем телом прижаться к нему, ощутить его снаружи и изнутри, хочется надышаться его запахом… но я пришла сюда не за этим.
Разорвав поцелуй, отстраняюсь и спрашиваю:
— Ты с самого начала знал, кто я на самом деле?
29. ♂
Йован
Я смотрю ей прямо в глаза. Молчать нет смысла.
— Да, я знал, что ты омега, — признаюсь, выдохнув. — Я охотник за головами. Меня отправили тебя найти и доставить. Но я ничего не знал о том, что тебя ждет. И когда понял, что тебя отдадут Велибору, мне стало тошно от себя.
— Тошно? — её голос взлетает, глаза сужаются. — А не тошно было врать, что ты меня защитишь в Черногории? Не тошно было соблазнять меня в том отеле?
Я не виню её за эмоции. Она права. Но я и сам уже пожалел о той ночи.
— Ты… не понимаешь. Я... я потерял голову. Все омеги пахнут особенно, они самые прекрасные создания. У любого волка сносит крышу рядом с омегой. А в тебе… я сразу почувствовал свою судьбу.
— Судьбу?! — выкрикивает Сташа гневно и отходит от моей каталки. — Поэтому ты хладнокровно вез меня в ящике и заглушал мои крики музыкой?!
— Я выполнял приказ, прости меня, — мне дико совестно за то свое поведение. — Я повел себя безжалостно. Но… у нас, у волков жесткая субординация. Я не мог… ослушаться.
— А сейчас что изменилось? — в её голосе звенят подступающие слезы. — Приказ отменен?
— Нет.
— Тогда… что ты творишь, мать твою, Йован? — Сташа теряет самообладание.
— Я люблю тебя, — вырывается само, но я не осекаюсь. — И первое, что я сделаю — свергну отца, который отдал мне этот приказ.
Сташа замирает и почти не дышит. Не верит, кажется. Ждет подвоха.
— Сташа, я правда полюбил тебя. Влюбился, как мальчишка, в твои наивные глаза и полную сострадания душу. Я хочу видеть рядом с собой только одну волчицу — тебя! Я дрался за тебя. Я убил ради тебя. И убью снова. Убью любого, кто посмеет покуситься на мою пару.
Не знаю, что ещё сказать. В комнате остро пахнет недоверием и горечью.
— Сташа… Сташа, посмотри на меня, — произношу, сам слыша в голосе надрыв. — Ты нужна мне. Без тебя мир раскололся на части. Я не мог ни спать, ни есть, пока ты была в плену у волков Солнца. И я забрал тебя сразу, как только смог подготовиться. Просто дай мне шанс доказать, что я достоин твоего доверия.
Молчит. Непробиваемая. А у меня в душе уже разыгрывается буря. Я ведь с ума от тоски сойду, если она уйдет.
— Если ты захочешь уйти, я не буду держать, Сташа, — сам содрогаюсь от этих слов, но это не ложь. Я должен дать ей право выбора. — Останусь рядом, буду присматривать, но ни к чему не принужу. Но если ты решишь остаться…
— То что? — в голоске Сташи звучит слабый интерес.
— То знай, что останешься с тем, кто тебя любит всем сердцем и не задумываясь отдаст за тебя жизнь.
И это тоже правда. Сташа мне верит.
— Мне надо подумать, — наконец выдает она и порывисто выходит из помещения.
Я дам ей столько времени, сколько ей надо. И докажу, что со мной можно остаться, что я из хороших парней.
Восстановление происходит быстро. Ведьминские капли и настойки делают свое дело, так что к вечеру я уже здоров и полон сил. Берко принес мне свои какие-то шмотки, совсем не мой стиль — светлые матерчатые брюки и такая же рубашка. Я выхожу в этом в дом, нахожу Сташу в кухне. Они беседуют с Иваной. Моя волчица бросает на меня короткий взгляд и поджимает губы.
— Пойдем, Сташа, — протягиваю ей руку. — Пора дать понять всем, что ты моя, чтобы ни у кого пасть не открылась на тебя нападать.
Она подчиняется. И правильно, выбор у неё и правда не велик, и не по моей вине.
Мы садимся в машину, которую ведьмы предусмотрительно почистили, и я чисто покрасоваться указываю место назначения — клан Бурых. Штаб. Я знаю, как туда добраться, но на этот раз пусть нас ведет навигатор.
Или отец примет мой поступок как подобает, или я его… Вряд ли смогу убить, но точно одержу победу, подвину старикана и займу его место. А моя волчица станет первой в клане.
Йован
Мотор тихо рычит. Машина едет плавно. Нам чуть больше часа пути. Здесь все близко. Сташа какое-то время молчит, глядя в окно. От неё веет тоской.
— Мне повезло, — горько говорит она, — что жена Велибора решила меня убить.
Уши непроизвольно напрягаются. Передергиваю плечами. Жесть какая!
— Повезло?
— Да, она отравила меня, — бросает Сташа. — Тамошний врач меня откачал, но Велибору пришлось ждать, пока я оправлюсь после отравления цианидом. Только по этой причине я…
Её голос ломается и глохнет. А меня прошибает едкая, как натр, боль. Сташа, выходит, избежала насилия Велибором только по причине того, что была на грани смерти? Какой гребанный звездец! Внутри едким облаком повисает ненависть к себе.
— Почему ты шел так долго? — севшим голосом спрашивает она.
— Не вышло раньше, — отвечаю глухо. — Я бы не одолел Велибора без ведьминских препаратов. Пока Берко сделал для меня необходимое… Я не сидел сложа руки, Сташа, но сейчас… Мне очень жаль, что тебе пришлось все это пережить.
Чувство вины и правда придавливает меня каменной плитой. И у меня есть только один способ все исправить.
Охрана открывает ворота нашего поселка перед моей машиной, и я сразу рулю к нужному дому. Огромному коттеджу в три этажа. Это главное здание клана. На первом этаже оборудован бар, где проходят все собрания. Там все и произойдет.
Я за руку веду Сташу внутрь и чувствую её волнение кожей, через тонкие пальцы, вздрагивающие в такт учащенному пульсу. Охранник у дверей говорит, что мой отец у себя — это единственная вип-комната в баре, которую он использует как кабинет.
Мы со Сташей вламываемся туда без стука. Отец смотрит на неё, и в его глазах загорается яростное пламя.
— Ты что сделал, Йован?! — рычит он, поднимаясь с
