Камориль смотрел на меня и молчал. Проговорил, наконец, поставив бокал на стол:
— И где Майн теперь?
— Точно не могу сказать, — я неопределенно повел плечом. — Кажется, проявившийся на мгновение в Ромке истинный судьбоплет заставил его уйти.
— Куда уйти?
— Может быть, обратно к себе?.. Ах, да. Сам Майн тоже был не прост, — я ухмыльнулся. — Сволочь он, на самом деле, та еще. Его целью было уничтожить и судьбоплета, и судьбоеда, дабы остаться здесь, в этой реальности, самым могущественным существом… Может быть, даже чем-то вроде современного бога. По крайней мере иногда в его мыслях скользило это слово, хотя обычно он его избегал. Майн придумал хитрый план, согласно которому должен был обманом заставить Ромку увести Варамиру в другой мир, а потом уничтожить его извне вместе с ушедшими туда судьбоплетом и судьбоедом.
— А он мог?..
— С Духом Огня и ключом от всех дверей, кроме одной? Как знать. Мне кажется, мог. Иначе б зачем это все?
— А если он там, куда ушел, найдет какую-нибудь еще силу и попробует уничтожить вообще всех нас?.. Типа там, месть и все дела.
Я покачал головой:
— Нет. Это не его вариант. Я… помню, как все ощущалось, когда он был мною… или я был им… Ну, сознания в этот раз оказались как будто бы сцеплены, переплетены, а не как в прошлый раз… Ну так вот. Он слишком любит эту реальность.
— Хоть я знал его всего ничего, но я бы не был так уверен на твоем месте, — Камориль поджал губы. — Надо было его прикончить — раз и навсегда!
— А в том-то и дело, что эти сущности, насколько я понял, неубиваемы практически, — я развел руками. — Они могут сдохнуть только вместе с каким-нибудь миром.
— Но почему они тогда так боятся смерти?.. — задумчиво проговорил Камориль. — Налей мне еще!
— У меня нет приемлемого ответа на твой вопрос, — сказал я, исполняя его просьбу. — Может, это потому, что у них не было шанса со смертью свыкнуться. Вот ты — боишься чего-нибудь?
Камориль ответил быстро, не задумываясь:
— Да.
— Чего? — я протянул ему вермут.
— Прямо сейчас я боюсь, что ты уйдешь, — сказал он, принимая бокал, и наши пальцы соприкоснулись.
— Ты знаешь, что я не уйду, — сказал я, не отнимая руки и не отводя глаз.
— Ничего я не знаю! — вскипел Камориль. Смутился, побыстрее забрал свой вермут и сделал большой глоток, первым прервав зрительный контакт.
— Ну вот, может, у них так же… — я откинулся на мягкую диванную спинку. — А может, они страшатся конца из-за его неопределенности. У человека хоть какие-то рамки есть. И у меня теперь есть, как ты говоришь. А у них… вдруг их невосприимчивость к смерти сломается неожиданно в самый неподходящий момент?
— А может, они знают что-то такое, чего не знаем мы, — предположил Камориль, — что-то о том мире за последней чертой. Что-то такое, о чем даже некромантам не ведомо и чего не сыскать в самых древних и запретных книгах. И да, Мйар… — Камориль замялся. Помолчал секунду, и потом все-таки произнес: — Мартин, уходя, сказал мне кое-что… кое-что странное, — Камориль поднял на меня взгляд. — Он сказал, что если все пойдет, как он задумал, ты вернешься ко мне. Может, он на самом деле… хотел уйти?
— Да кто ж их поймет, этих недобожественных сущностей, — я покачал головой, отпивая из своего бокала.
— Или, может, ему ты был тоже не безразличен…
Я фыркнул:
— Он выбросил меня, как пустую коробку из-под пылесоса. Я, кажется, вспомнил, чем все это кончилось. Точно. Это он, моей же рукой распотрошил нам нутро. И из меня тот час же что-то белое полезло-поползло-поперло, светящееся и волшебное по самое «не балуйся». Тут-то я и отключился…
— Наверное, это был Дух Огня и сам Майн, — резонно предположил Камориль. — Потому что, когда я тебя нашел, ты был… ох. И Ромка сказал, что в тебе больше нет Духа Огня.
— Наверное, так оно и было, — согласился я.
Помолчал, вспоминая все произошедшее и немедленно понимая, что, раз уж отныне во мне нет Духа Огня, жизнь моя переменится. В частности, насколько я могу теперь знать, именно из-за той странной, своенравной силы Камориль Тар-Йер и был ненормально, болезненно привязан ко мне всю эту бездну лет. Сейчас Духа Огня во мне нет. И все, что случится (или может случиться) между нами — теперь на самом деле только между ним и мной.
— А вот скажи-ка мне, Камориль, — проговорил я спокойно и медленно, — если бы вся эта эпопея была бы, например, приключенческим романом… — я улыбнулся, — как думаешь, кто бы у нас был главным злодеем?
Некромант, отведя в сторону руку с бокалом и приняв расслабленную и, в то же время, до неприличия вызывающую позу, с достоинством ответил:
— Конечно, я!
Я хмыкнул:
— А если серьезно?
— Мне кажется, об этом серьезно не стоит, — Камориль покачал головой.
— Твоя правда.
— И зачем ты смотришь на меня, как кот на сковороду с котлетой?.. — спросил Мйар, склонив голову на бок.
Он сидел, свободно облокотившись на диван, и щеки его были чуть розовыми от выпитого, а глаза блестели.
— Да как же на тебя не смотреть, — честно признался Камориль. — Мне это и так всегда нравилось, а после всего произошедшего… Я ж уже мысленно с тобой попрощался. И, хотя я все еще на тебя зол, но… ты не представляешь, как это было… это было ужасно больно, хоть я и понимаю, что физически тогда было больнее тебе.
— Камориль, — Мйар поставил свой бокал на стол, — знаешь что…
— А?..
— Я слишком не люблю людей, чтобы еще хотеть что-то с ними делать, — он сложил руки замком у себя на коленях. — Вот что я понял, познав метод мышления Майна. Мартин — он да, он любит всех, и считает, что все любят его. Он готов был принять вообще все, что мог бы ему этот мир дать. Владение чем-либо, что правда, в его голове никоим образом не коррелировало с несением ответственности за это. Он хотел всех и вся, и единственное, чего я не смог понять совсем — это как он себя контролировал. Его желания были иррациональными и немотивированными, хотя само мышление полным отсутствием логики, вроде бы, не страдало. Так вот… Я — вообще не такой. Я, сам по себе, искренне и неудержимо ничего не хочу. Разве что есть и спать. Да и с этими желаниями я борюсь на ура, если надо… Но я не об этом, — Мйар прочистил горло. — В общем… я понял, что это слишком. Что-то со мной не так. Очень не так. Может, от этого и жизнь моя до определенных событий была пресна, как вода из-под крана — от того, что я запретил себе желать чего-либо по-настоящему.
Помолчав, Мйар добавил:
— И даже девушек.
— Вот как? — некромант удивленно перегнул брови. Откинулся на спинку кресла. — Но как-то же ты что-то с ними… делал, правда? Стоп, Мйар, подожди, — Камориль встрепенулся, — неужели мы, наконец, выпили достаточно, чтобы поговорить об этом?
