Лорд Дитмар не вскрикнул, не заплакал, он просто стоял и смотрел профессору в лицо, как будто не понимая, что тот сказал. Профессору показалось, что лорд пошатнулся, и он поспешил подстраховать его от внезапного падения — одной рукой слегка обнял за талию, а другой взял лорда Дитмара под запястье.
— Увы, милорд… Мне и самому тяжело сообщать вам такие новости. Да что там я — мы все потрясены. Через неделю экзаменационная сессия, а тут — такое… — Профессор покачал головой и вздохнул.
— Когда? — спросил лорд Дитмар мёртвым, глухим голосом.
— Позавчера, — ответил профессор. — Четвёртого.
— Как это произошло? — глухо спросил лорд Дитмар, глядя перед собой остановившимся взглядом в одну точку.
— Обстоятельства, надо признать, не делают ему чести, милорд, — ответил профессор Амогар. — Его обнаружили в ванне с водой, и обследование показало, что имел место суицид путём вскрытия вен.
— Мой сын наложил на себя руки? Я не верю, он не мог, — пробормотал лорд Дитмар хрипло, держась за горло и покрываясь серой бледностью. Теперь он действительно зашатался.
— Что с вами, милорд? Вам плохо? Эй, кто-нибудь, помогите! — закричал профессор, подхватывая лорда Дитмара.
Эгмемон уже спешил к хозяину со стаканом воды с сердечными каплями. Они вместе с профессором усадили его на диван, и дворецкий дал ему выпить лекарство. Джим присел рядом и взял похолодевшую руку лорда Дитмара в свои. Что он мог сделать, как мог помочь? Нет, ничем помочь было нельзя, он был бессилен. Он только погладил и поцеловал безжизненную руку лорда.
— Страшное горе, скорблю вместе с вами, — проговорил профессор Амогар, присаживаясь рядом с лордом Дитмаром с другой стороны. — Оснований подозревать не суицид, а что-то иное, нет… Было проведено вскрытие. Ничто не указывает на насильственный характер смерти. Была также обнаружена записка… — Профессор достал из кармана прямоугольный предмет размером с маленький блокнот. — Это карманный ноутбук вашего сына. Вот она, здесь.
Предмет развернулся и превратился в плоскую клавиатуру нормальных размеров, над ней загорелся световой экран.
— «Отец, прости меня», — прочёл лорд Дитмар, и его губы задрожали. — Даллен, дитя моё… Как же так? Что же случилось? Вы опрашивали его сокурсников?
Профессор кивнул.
— Да, студенты были в тот же день опрошены, но все как один твердят, что ничего не знают, ничего необычного за Далленом в последнее время не замечали. Из их показаний следует, что он ни с кем не ссорился и всё было, как обычно.
— Но ведь была же какая-то причина! — воскликнул лорд Дитмар и хотел подняться, но не смог и упал обратно на диван, заслонив глаза ладонью. — Ах, сынок, сынок… Что же ты наделал, милый мой…
— Если и была какая-то причина, то мы её, скорее всего, уже не узнаем, — вздохнул профессор Амогар.
Лорд Дитмар сжал руку в кулак.
— Что бы это ни было, я это узнаю, — проговорил он глухо. — Что с телом?
— Тело, милорд, после всех надлежащих исследований подвергли криобальзамированию, — ответил профессор. — Криосаркофаг с телом доставят вам в течение ближайших суток.
— Благодарю вас, друг мой, — устало проговорил лорд Дитмар. — Благодарю вас за хлопоты…
— Что вы, милорд… Я счёл это своим долгом. — И, понизив голос, профессор добавил: — Мы поймём, если вы не приедете на эту экзаменационную сессию. Причина — уважительнее некуда…
— Посмотрим, — сказал лорд Дитмар. — Но, скорее всего, вы можете рассчитывать на моё участие и в этот раз. Я приеду в академию. Иначе кто примет экзамен по моему предмету?
— Мы бы могли вас заменить господином Эрайтом или, на худой конец, господином Фидданом, которые ведут практикум по вашему курсу, — сказал профессор. — Но было бы, конечно, идеально, если бы экзамен принимали вы. В любом случае мы всегда рады вас видеть. Ещё раз выражаю вам глубочайшие соболезнования от имени всего преподавательского состава. Можете меня не провожать, я всё понимаю.
Поклонившись лорду Дитмару и Джиму, профессор Амогар отбыл. Лорд Дитмар ещё некоторое время сидел неподвижно, держа в руках ноутбук Даллена. Его лицо как-то разом осунулось, заострилось, на нём не было ни кровинки. Беспокойный Илидор подбежал к нему и потянулся к интересной вещице.
— Дай!
— Нельзя, Илидор, — одёрнул Джим малыша, беря его к себе на колени.
Лорд Дитмар выключил ноутбук, свернул его и поднялся. Он двигался так, будто каждое движение давалось ему с огромным трудом.
— Надо сообщить Дитриксу, — проговорил он сухим, бесцветным, почти неузнаваемым голосом.
Целый день Джим боялся подойти к лорду Дитмару. Тот уединился в кабинете, объявив, что его ни для кого нет дома. В доме установилась пугающая тишина, слуги ходили на цыпочках и вздыхали. Обедали Джим с Илидором вдвоём: лорд Дитмар от обеда отказался. После обеда Джим прогулялся с Илидором в саду. Ребёнку хотелось побегать и поиграть во что-нибудь шумное, и он не понимал, почему Джиму не хотелось того же самого. Задумавшись на скамейке, Джим не заметил, как к нему подошёл Эннкетин. Почтительно сняв шляпу, он обратился к нему:
— Ваша светлость… Я слышал, случилось горе. На кухне толкуют, что кто-то умер, только я не понял, кто.
— У лорда Дитмара умер сын, — сказал Джим. — Даллен.
— Какое несчастье, — пробормотал Эннкетин. — Господин Даллен!..
Он не стал расспрашивать, как умер сын лорда, просто стоял и смотрел на Джима. Джим поднял на него взгляд.
— Ты что-то хочешь сказать, Эннкетин?
— Нет, — смутился тот. — Нет, ваша светлость… Извините, я, с вашего позволения, пойду…
Вечером Джим всё-таки осмелился зайти в кабинет. Лорд Дитмар сидел в своём кресле, откинув голову на спинку, и, казалось, дремал. Но как только Джим вошёл, он сразу открыл глаза, однако, не сказал ни слова. Взгляд у него был пустой и мёртвый. Джиму стало не по себе. Подойдя к нему, он взял его голову и стал молча покрывать поцелуями. Ресницы лорда Дитмара задрожали, он потянулся к Джиму лицом, и Джим целовал его, пока руки лорда Дитмара наконец не ожили. Они поднялись с подлокотников и обняли Джима. Джим присел к лорду Дитмару на колени.
— Милорд…
Лорд Дитмар вздохнул, прижал Джима к себе.
— Ах, мой милый, если бы не ты и не наши малыши, я не стал бы жить…
