— Только люди могли додуматься пользоваться раашан-азбукой для записи древнего языка, вместо адиар-системы, — рассмеялся Исиндар.
— Да я, честно говоря, тоже не поняла, зачем это сделали. По-моему, проще было выучить адиар, чем извращаться с раашан. Но зато после такого издевательства мы выучили раашан лучше, чем родную азбуку. Ей-богу!
— Нет, я себе это просто представить не могу! Как можно раашан записать что-нибудь по-древневампирски? — недоумевал вампир.
— Ну, давай покажу, только за голову не хватайся. Это было придумано просто для того, чтобы повторять устный материал. Правила написания вообще из имперского.
— Имперского? Я хочу это видеть!
Что бы такое ему написать? В голову пришли строчки клятвы, выгравированные на кольцах адиром, и я написала на листке именно их.
— Атуахша Латиани? — кое-как по слогам прочитал Исиндар.
— Атуахша Нэоэш, — кивнула я и озвучила вторую надпись.
— Невероятно. Ни одному вампиру в здравом уме не пришла бы в голову такая идея!
— Ну, вот студентам пришла. Надо же хоть как-то записывать. А то все запомнить невозможно. Звуки-то похожие!
— Похожие, но… и впрямь только студентам могла прийти такая идея.
— И у студентов же прижиться!
— Но зачем вы вообще учили древневампирский, да еще и без письменности?
— А что еще, по-твоему, должны учить филологи, как не древние языки? А насчет письменности, ну, первые человеческие языки также не имели письменности, но мы же их изучаем и записываем, как получится, то есть, смешивая все системы знаков. Вот так же и с древневампирским поступили. Кстати, после непотребств с раашан на древневампирском мы и на древнейших человеческих стали ее использовать. Можешь себе представить, какой бред был в тетрадях. Тупость, конечно, не спорю, но как уж получилось. Сказали, что нам адиар никогда не понадобится. Научишь меня потом адиару?
— Зачем? Он тебе действительно не понадобится. Все, что написано на адиаре давно уже перевели на инал, а некоторые даже на раашан.
— Да просто интересно, как оно писалось в оригинале. Я бы хотела просто познакомиться, не обязательно учить до свободного владения.
— Хорошо, я объясню, — согласился муж и придирчиво изучил меня взглядом. Точнее, он весь наш разговор о премудростях филологии присматривался. Что он ищет?
— Исиндар, что не так? — снова спросила я.
— Все в порядке.
— Нет. Я же вижу! Чего ты все ждешь от меня?
Тут в дверь позвонили.
— Это Стефан и Делия. Стефан обещал мне принести бумаги по спорному делу, — тут же сказал вампир.
— Исиндар, я не отстану, — проинформировала его я, поднимаясь на ноги следом.
Вампир промолчал, и мы отправились встречать гостей. Точнее, я осталась в самой ближней к двери гостиной, а вампир отправился открывать дверь.
— Доброй ночи, — вежливо поздоровался Стефан, проходя в гостиную, из которой мужчины впрочем быстро исчезли.
— Привет! — это Делия.
— Доброй, — кивнула я. — Как дела?
— Все отлично! Я сегодня рисовала на Верхнем пруду, вернулась вечером, а Стефан сказал, что собирается к вам, и я напросилась с ним. А ты как?
— Как ни странно, тоже отлично! — я ничуть не соврала. — Очень рада, что ты тоже пришла!
— Я подумала, что тебе будет скучно слушать всякие их смешанные дела, — улыбнулась Дели.
— Смешанные?
— Ну, дела вампиров и людей, они смешанными называются. Стефан именно такими делами занимается.
— А Исиндар тоже?
— А я не знаю, чем Исиндар занимается, — пожала плечами Делия. — Он глава клана, наверное, эти дела его тоже касаются.
— Ну, наверное, — покивала я. — Кстати, я нашла упоминание о дневных вампирах в книгах, — неожиданно вспоминала я.
— Правда? И что там пишут?
— Ну, вообще не очень много. Дневные вампиры это такая редкость, что исследовать их не удалось. Пойдем, я тебе покажу!
Я уже спокойно добралась до библиотеки, где показала Дели в книге небольшую главу о дневных вампирах.
— Ну, здесь довольно много информации и, самое главное, что моя странность является нормальной, — порадовалась Дели.
— Ну да, редко, но такое случается, — согласилась я.
— Жаль только, что кровь все-таки придется пить, — вздохнула Делия. — Я как-то не очень, честно говоря.
— Да я тоже, — от души согласилась я. — Больше всего не нравится.
— А с вопросом о душах ты разобралась? — поинтересовалась Дели. — Убедилась, что у вампиров души так же есть?
— Ну, как сказать… я как раз этим сейчас и занимаюсь. Знаешь, мне все больше начинает казаться, что она все-таки есть. Ну не может ее просто не быть! Иначе вампиры должны быть совсем не такими.
— Злобными монстрами, пьющими кровь, которыми их люди и представляют? — усмехнулась Делия.
— Ну да.
— Но ведь это не так, и ты уже в этом убедилась!
— Убедилась, — кивнула я. — Совсем не так. В чем-то вампиры даже лучше людей. Я… я просто думаю, что в этих книгах должен быть точный ответ. Если уж здесь есть глава о дневных вампирах, которые вроде как считаются сказкой, то уж о душах тут точно что-то должно быть, раз уж вампиры все так однозначно верят в Создателя. К тому же, судя по всему, Мента также нашла ответ именно здесь, в этих книгах.
— Но если она узнала, что души у вампиров все-таки есть, то почему сама не стала вампиршей?
— Ну… вампиры же бессмертны, если бы она стала вампиршей, то навсегда связала бы себя с Исиндаром. Я думаю, она не хотела жить вечность с нелюбимым, не хотела, чтобы Исиндар так жил. Она его очень уважала и желала ему счастья.
— Мента не любила Исиндара? Но зачем же тогда пророчество?
— Любила, но… Это все, конечно, мои домыслы, но мне кажется, что она поздно это поняла, и поздно поняла, на что обрекает Исиндара своей смертью. Сначала ей казалось, что она поступает правильно, ограждая его от вечности с нелюбящей женой, может, думала, что он ее разлюбит, полюбит кого-то другого. А потом, когда поняла, что он не разлюбит и, что она сама его любит… В общем было поздно.
— Поздно?
— Ну она стала старше, много старше и… Ну сама посуди, хорошо быть вечноживущей старушкой рядом с вечно молодым мужем? Тогда, скорее всего, она увидела будущее и себя, то есть меня в нем и решила, что лучше умереть и вернуться к Исиндару молодой и красивой.
— Да-а… — протянула Дели. — Как все сложно и запутано. Но надо признать, что похоже на правду.
— Очень. Если взять во внимание, что мы с Ментой поразительно похожи, то можно сказать, что это точно правда, потому, что я бы поступила именно так.
— А что ты будешь делать теперь?
