Его голос стал мрачным.
— В отличие от тех, кто сделал это с вами.
— Райли не знал, — тихо сказала Кира.
— Не стоит использовать это имя в моей постели, мисс Риаз. Он знал прекрасно. В конце концов, он прожил рядом со своим отцом много лет, и тот не раз должен был показывать характер. То, что лорд Хили не захочет выпускать вас из рук, пока вы не исцелите его сына от страшного проклятия? Это понял бы каждый, и уж точно должен был понять Хили-младший даже с его чудовищной недогадливостью.
— Вы знаете, в чём состоит проклятие, — утвердительно сказала Кира. — Вы каким-то образом догадались. И не скажете мне.
— Знаю, — спокойно сказал профессор. — И не скажу. Даже клятву на крови с вас брать не буду. Впрочем, — его рука бесцеремонно залезла под простыню, в которую Кира была закутана, — мы можем обсудить другие виды оплаты.
Кира охнула, когда он бесцеремонно ущипнул её за соски раз и другой.
— Вы!..
— Вы не получите мои секреты, мисс Риаз. Только знание, что я оберегаю вас. А теперь спите. Я чертовски устал, и вы, уверен, утомились не меньше.
Кира согласно зевнула.
И, уже засыпая, почувствовала, как его губы прикасаются к её губам.
Она стала женщиной этой ночью, промелькнуло у неё в голове. И ничего не изменилось. Она осталась всё той же, а в голосе и глазах профессора по-прежнему сквозил холод пополам с нежностью. Или нежность пополам с холодом, за непроницаемой стеной его обычной строгости?
Скажет ли он ей когда-нибудь, что он её любит? И любит ли?
Глава 15
Совсем сонная, она раскашлялась, и почувствовала, как руки, обнимающие её, разжимаются.
— Куда вы? — пробормотала она. — Со мной всё в полном…
— Я покажу вам «в полном», — отрезал её собеседник. — Сядьте в кровати. Сейчас же.
Она услышала его шаги, негромкий треск жаровни, и в комнате стало теплее. Несколько минут спустя, когда Кира снова начала погружаться в сон, раздался звук льющейся жидкости.
А потом её бесцеремонно усадили в полной темноте, жёсткими пальцами потянули вниз за подбородок, заставляя раскрыть рот, и…
— Чёртов отвар! — завопила Кира, захлёбываясь и отворачивая голову.
— Значит, так вы будете себя вести, — задумчиво произнёс её спаситель. — Что ж, прекрасный шанс научить вас покорности.
Его рука подхватила её под затылок, и Кира с ужасом ощутила, как жидкость вливается ей в рот. Он поил её насильно; она едва успевала глотать.
— Я… — только и смогла выдавить она.
— Тихо.
Профессор отставил кружку, когда та опустела. И быстрым резким движением размотал с неё простыню, перевернув в процессе на живот. Кира ойкнула, ткнувшись лицом в его подушку.
В подушку, пахнущую им, его запахом, его волосами, его кожей… Кира блаженно втянула воздух.
— О, вы запомните это удовольствие, — мрачно сообщил голос. — Пожалуй, я даже не буду стараться, чтобы вы ничего не почувствовали.
Не почувствовала — что? Кира открыла рот, но тут же ощутила…
… Как её ягодицу ожёг укус пчелы. Она вскрикнула, и поняла, что в неё вошло не жало, а игла шприца, с агонизирующей медленностью вкалывающая ей жгучее содержимое.
— Этот укол всегда был болезненным, — сухо сообщил профессор. — Крайне неприятный препарат, но крайне действенный.
— Какой?
— Включить свет, чтобы вы прочитали состав? Учтите, выключать лампы я не буду до утра.
— Спасибо, я… обойдусь.
— Умная девочка. Осталось только наказать вас за очередное непослушание, мисс Риаз. — Он легонько шлёпнул её по голым ягодицам. — На колени. На пол.
— Я спать хочу! — взмолилась Кира.
— И если бы вы тихо выпили отвар, как и должны были, именно этим мы бы сейчас и занимались. Спали бы. Без спецэффектов и эвфемизмов. Но вы решили показать характер и разбудить меня. — Его голос был ледяным в полутьме. — Вставайте.
Кира, охнув, попыталась слезть с кровати, запуталась в простыне и чуть не упала. Железные руки помогли ей подняться и тут же поставили на колени.
— У меня для вас кое-что есть, — почти мурлыкнул его голос. — Помните?
Что-то коснулось её шеи. Медленно, плавно… что-то широкое и мягкое…
… Что застегнулось с плавным щелчком, и её горло оказалось сжато знакомой полосой кожи.
— На коленях и в ошейнике, — насмешливо произнёс профессор. — Прелестно.
— Где это там было про босую, беременную и на кухне? — поинтересовалась Кира.
— Это, — очень холодно сказал он, — вам не грозит. На вас нет противозачаточных чар, но они лежат на мне.
— Собираетесь обольщать и других красавиц? — вырвалось у Киры. Ох, чёрт…
Он словно её не услышал.
— Вам незачем нагружать себя лишней магией. А вот что до вашей строптивости…
— Ч-что?
— Есть множество вариантов, — сообщил холодный шёпот в темноте. — Заставить вас побегать голой по морозу под согревающими чарами. Уверен, это даст отличный эффект. Хорошая порка вам бы тоже не помешала.
— Но есть и третий путь? — с надеждой спросила Кира.
Профессор хмыкнул.
— С чего это я должен вам его предоставлять? Меня вполне устраивают и первые два.
Он расслабленно сидел на кровати, спустив ноги, пока она, прямая и напряжённая и совершенно нагая, стояла на коленях в унизительной позе лицом к нему. В тугом ошейнике, не дающем ей забыть о себе.
— Я… могу как-то заслужить прощение? — осторожно сказала она. — Или я обречена?
Молчание.
Кира, помедлив, робко потянулась к нему — но короткий шлепок по руке тут же прервал эту затею.
— Вы будете прикасаться ко мне, мисс Риаз, когда я вам это разрешу. А я не разрешаю вам даже встать, не говоря уже о большем. Что бы вы ни делали, вы будете оставаться на коленях. Вам это понятно?
Ей вдруг действительно стало понятно. Обнажённая и покорная, что ещё она могла сделать?
Только предложить себя.
Она отвела с шеи волосы. Изогнулась, повернулась на коленях, оказавшись спиной к нему.
И опустилась на собственные локти, оставшись на четвереньках спиной к нему и предлагая себя самым недвусмысленным образом. Она повернула голову к сидящему на кровати профессору, и послала ему призывный взгляд.
— Ну же, — прошептала она. — Накажите меня.
Он коротко засмеялся.
— Перебирайтесь на кровать.
Кира приподнялась, не веря своему счастью.
— Правда?
Вместо ответа длинная тонкая ночная рубашка опустилась ей на руки. Кира надела её — и оказалась закутанной до колен.
И очень сонной.
Но, едва она взглянула в глаза профессора, она почувствовала прилив сил.
— Хочу кофе, — прошептала она.
— Чтобы отогнать сон и заняться любовью на островке в кухне? А потом снова на полу, на диване, на столе и на лестнице? Как жаль, что у меня нет рояля, чтобы попробовать и на нём.
Кира прыснула.
— Но неужели мы ляжем спать?
Профессор закрыл глаза. Потом открыл их — и посмотрел на неё.
— Чёрт подери, — произнёс он, встал с кровати, шагнул вперёд и подхватил Киру за бёдра. — Раз уж мы всё равно будем засыпать ещё четверть часа, почему не потратить их на что-то интересное?
Они рухнули на кровать, и Кира была сверху. Они даже не стали раздеваться: он сжал ей грудь через ночную рубашку, задрал подол, опрокинул на свои ноги — и Кира застонала от его быстрых и грубых ласк. Он не собирался долго заниматься с ней любовью в этот раз: он хотел взять её, усмирённую и покорную, в ошейнике, застёгнутом его рукой.
Только вместо этого его взяла она.
Кира опёрлась руками и приподнялась, насаживаясь на его пальцы. Резко и быстро дыша, наклонилась вперёд, сдирая его одежду вниз.
И, глядя ему в глаза, оседлала его, спустившись до конца, прижимаясь к его паху раздвинутыми бёдрами.
Резкий выдох был ей ответом.
— Не двигайтесь, — шепнула она. — Я хочу сама.
Она начала двигаться медленно, не отрывая взгляда от его глаз. Он сдержал её слово и не двигался, но его напряжённое тело выдавало желание, с которым он хотел это сделать. Дикое. Неудержимое.
