- Это иллюзия, - соврала Люка, проигнорировав слова о макияже. Знала ведь, что не стоит его наносить! - на самом деле платье старое.
Она тут же ощутила укол совести за ложь. Айлирия была её ближайшим человеком, а она уже и ей врёт. Но разве она могла сказать правду? Айла могла бы увидеть в этом жесте легата гораздо больше, чем на самом деле было. Она и так уже второй раз сказала, что он как-то по-особенному смотрел на Люку.
«Ты – дочь преступника! – одернула себя Люка, - а он – легат Его Величества Зенекиса!»
Это был железный аргумент, о который должны были разбиться все её дурацкие мысли, и, к превеликому сожалению, не разбились. Он ведь тоже это знает, верно? Но всё равно выгородил её, платье прислал…
Долгард ждал их в вестибюле перед кабинетом ректора, и едва Люка его увидела, то все-таки поняла, о чём говорит сестра. Он не сводил с Люки глаз, и она, вспомнив произошедшее ночью, ощутила горячий стыд. Тут же навела на лицо иллюзию своего же лица, только не горящего от волнения, а невозмутимого. Не приведи боги Айлирия что-то заподозрит!
- Легат, рада вас видеть, - Айла присела в книксене, приветствуя его.
Люка присела молча; ей даже говорить с ним не хотелось.
- Здравствуйте, Айлирия.
И хоть бы взгляд перевёл! Но нет, он смотрел на Люку так, что ей хотелось съежиться и просто исчезнуть.
- Вы готовы? – легат наконец-то посмотрел на Айлу. Та покорно кивнула, - что же, не будем медлить. Ректор не у себя, и я хотел бы попросить вас, Люка, накинуть на нас чары невидимости, когда Айла войдёт в секретариат. Не хочу, чтобы нас заметили рядом во время пересдачи.
- Я, конечно, могу, но ректор – неплохой иллюзионист. Он может увидеть сквозь иллюзию.
- Сквозь вашу? – поднял бровь Долгард, - не думаю.
И как бы она к нему не относилась, слышать это было очень приятно. Она зарделась, но под иллюзией её невозмутимого лица, этого, конечно, не было видно.
Айла с абсолютно непроницаемым видом вошла в секретариат ректора, но Люка знала, как сестра волнуется. Она сразу укрыла их с легатом пологом невидимости, и тут же пожалела, что не сделала их невидимыми друг для друга.
- Я польщен, что вы оценили мой подарок, - внезапно произнёс он. О, видят боги, она в ту же секунду пожалела, что не оставила платье в свертке, или и того больше – форму можно было отправить назад. Зачем она её приняла?! Это было так глупо с её стороны… Но, тем не менее, она это сделала.
- Пожалуйста, не комментируйте это, - тихо ответила она, не осмелившись посмотреть ему в глаза, - что там Айла?
- Волнуется. Возможно, разговаривает с секретарем.
- Понятно.
Они неловко замолчали. Люка вновь чувствовала его взгляд на себе, но он на удивление не был неприятным – наоборот, довольно лестным.
Лестным?! О чём она думает вообще? Она вновь начала сердиться на саму себя, но тут в поле зрения оказался ректор. За Полтар преспокойно прошел к секретариату, и Люка заволновалась ещё больше.
Адемаро Долгард внешне остался спокоен, но что-то в его выражении лица неуловимо поменялось. Он стал похож на себя в первый учебный день, когда допрашивал Люку на предмет того, кто увеличил её резерв. Легат стал похож на хищную птицу, которая вот-вот броситься на давно преследуемую добычу.
- Что-то…?
- Пока нормально, - успокоил он Люку, - Айлирия спокойна.
- Что, если он воздействовал на неё? Ректор ведь и менталист отчасти.
- Не сомневайтесь в моих способностях, Юлёнен, - резко ответил он, - его вмешательство легко распознать. Я хороший менталист, в отличие от него.
Снова возникла неловкая пауза.
- А чем менталисты отличаются от эмпатов? – спросила она, желая заполнить тишину хоть чем-то, и тут же некстати вспомнила, что вчера ворвалась к легату, когда он принимал ванную. В голове сделалось совсем горячо, а на губах легата взыграла ухмылка. О нет, он ведь все почувствовал!
- Вы не знаете? – в голосе послышалась мягкая насмешка. - Эмпаты, как и менталисты, чувствуют чужие эмоции, но не могут внушить свои. Но дар эмпатии гораздо сложнее блокировать. В разведке, например, гораздо полезнее иметь в отряде эмпата, чем менталиста.
- Тогда понятно, - нервно ответила Люка, волнуясь за Айлирию. Она подумала о Зирайне, живущей с ней в одной комнате. Принцесса однажды призналась, что она эмпат. Как же больно ей, наверное, было, когда она ощущала эмоции своей матери, вынужденной выйти замуж за тирана!
А когда отец Люки спасал наследную принцессу… Что он чувствовал? Зирайна, должно быть, знала это наверняка. Возможно, поэтому она и была так уверена в его мотивах. Люка вздохнула, понимая, что даже Зирайна знала Лоренса Юлёнена лучше, чем она, его дочь.
- Люка.
Она снова подняла взгляд на Долгарда, и не смогла разгадать выражение его лица.
- Да, легат?
- Я не могу оставить без внимания то, как с вами обошлись.
Люке пришлось наложить на лицо иллюзию лёгкого румянца, потому как на самом деле её щёки настолько безобразно покраснели, что ей не захотелось показывать это легату. Это он об Эдане, что ли?
- Господин Долгард, я всё же попрошу вас оставить эту тему.
Казалось, его глаза потемнели. Люке стало совсем неуютно.
- Я при исполнении. Подобные покушения на студенток – незаконны.
- Меня никто не заставлял.
- Вы уверены? - он нахмурился, - по вашим словам, это помогло вам вытащить сестру из приюта.
- Так и есть, но…
- То есть, если бы не было необходимости спасать Айлирию, вы бы на это не пошли.
- Наверное, нет, - призадумалась Люка, - точно не в той ситуации и тех условиях.
- И после этого вы говорите, что пошли на это добровольно?
- Легат, - Люка постаралась сказать это как можно строже, - я чувствую себя максимально неловко, обсуждая с вами эту тему.
Он поднял бровь.
- После того, что вчера между нами было?
Это было до того нелепо, что Люка не сдержалась и расхохоталась. Долгард тоже посмеивался, и почему-то его щек тоже коснулся румянец. Люке пришлось отвернуться и закрыть лицо руками, чтобы успокоить смех.
- Извините, - мягко произнес он, улыбаясь, - иногда не могу справиться со своей любовью к бородатым шуткам.
- Ничего, - Люка махнула рукой, - я люблю тупой юмор.
В этот момент в вестибюль вошла профессор Эванджелин, и безошибочно посмотрела именно туда, где они стояли. Люка окаменела. Только Гера Эванджелин могла видеть сквозь Люкины иллюзии, и именно сейчас она пришла сюда.
Профессор Эванджелин, тут же отведя от них взгляд, с каменным лицом прошла в секретариат. Люка старалась даже не дышать, пока за ней не закрылась дверь, хотя понимала, что это бесполезно.
- Насколько я понимаю, профессор Эванджелин – куратор вашего дара? – подчеркнуто вежливо спросил у неё легат.
- Так и есть, - вздохнула она, - она совершенно точно нас увидела.
- Очень интересно, - тихо произнёс он, смотря вслед профессору.
- Эй! – возмутилась Люка, - не вздумайте подозревать её ни в чём!
- Почему? – удивление в голосе Долгарда звучало искренне.
- Она моя любимая преподавательница!
- У большей части студенток любимый преподаватель – За Полтар, но ничего хорошего в этом нет.
- Это другое! Он заменяет их настоящие эмоции на те, которые угодны ему.
- Вы уверены, - напряженным тоном произнёс легат, - что профессор Эванджелин не проделала тот же трюк с вами?
- Что?! – ужаснулась Люка, - конечно нет! Она иллюзионистка, а не менталистка!
- Как одно другому мешает? – резонно спросил Долгард, и она замолчала. Он, что ли, на себя намекает? Он вроде и менталист, а ловушку профессора Хови снял с её ноги за минуту.
Но это всё равно ничего не доказывало.
- Даже слышать об этом не хочу! – категорично заявила Люка, - госпожа Гера не может быть его подельницей. Она хорошая!
- Как скажете, - равнодушно ответил он, - Айлирия возвращается.
