даст соврать.
Он испепеляет меня своим взглядом, и я ощущаю тепло в голове и груди. Решил проверить все-таки.
Я не ставлю блок, даю ему вдоволь копошиться в эмоциях и воспоминаниях о Даре. Он должен понять, что нет обмана.
— Это еще ничего не значит, — отвечает мне, поняв, о чем я подумал.
Через пару минут, стукнув кулаком по столу, отец встает с места.
— Как такое возможно? Черт возьми, Алан, — кричит со злостью. — Может тут какая-то магия? Может, Дэвис все это сделал?
Дилан сидит молча, но пристально наблюдает за всем. Я стою не шелохнувшись. Мне нельзя отступать. Все равно произошедшего не изменишь.
— Нет. Отец, мы фактически закрыли многолетнюю войну. И это бы произошло. Они нам не враги. Наоборот, это шанс…
— Не после всего, что произошло. Эта девчонка повела себя как… Ты понимаешь, что начнется в стае?
— Стая не будет против. Истинность — это благословение предков, — взываю к разуму его. — Да они завидовать мне будут, что я обрел истинную.
— Завидовать, — смеется. — Мало ты знаешь о зависти, сын. Слишком мало. Что, если и она убежит?
— Этому не бывать никогда, — фактически рычу ему в ответ, ощущая, как бугрится кожа от злости, представляя такую картину.
Между нами возникает тишина. Воздух пропитан непониманием, страхом и гневом. Я буду последним лжецом, если скажу, что я не боюсь. Все не просто сейчас и будет также, но это не значит, что я отступлю. Этого не случится ни за что. Она только моя. Вся моя. Не отдам никому и буду выгрызать глотки всем, кто посмеет решить иначе.
— Кстати, я продолжу разбираться в случившемся с Дарой. То, что произошло, это не сестра сделала. Не ради побега в любом случае.
— Ты просто ослеплен, Алан. Перестань мнить себя героем. Она человек. Все! Твои щенки будут так же слабы, как она, твое потомство ни одна стая не примет. Ты этого не изменишь.
Вдруг становится более злым отец, что и меня выводит из себя моментально.
— Нет, — восклицаю ему прямо в лицо. — Я сделаю все, чтобы вернуть ее зверя. Я видел волчицу не раз. И ее глаза до сих пор приобретают красную дугу, как и запах, который чувствую только я, потому что истинный ее.
Знаю, что тон выбрал не самый правильный, но иначе он как вожак и альфа стаи не услышал бы меня, за что и заработал болевой удар силы от него. Это не Дилан. Отец не поскупился. Падаю на пол, скрючившись оттого, что кости будто молотком кто-то дробит, и плоть разрывает на куски.
— А-а-а… — ору не сдерживаясь, потому что такое выдержать просто невозможно или стерпеть без единого звука.
Резко все останавливается, и только в эту секунду я делаю первый вдох. Закашливаюсь и продолжаю лежать на боку.
— Надеюсь, мне больше не придется тебе что-то вновь объяснять? — мой волк повержено скулит, признавая своего альфу.
— Я и не пытался тебе, как главе клана противостоять, — кое-как хриплю. — Я заступаюсь за пару и все.
— Ты мой сын, поэтому я не стал действовать в полную силу, но в другой раз, если вдруг забудешь, с кем говоришь, вспомни, кто перед тобой, Алан. А теперь вставай и рассказывай о том, что ты там надумал, — подходит и подает мне руку, за которую я тут же берусь.
Перевожу дыхание и начинаю.
— Я считаю, что либо девчонка не виновна вообще и находится в заложниках, либо все же причастна, но цель была, так или иначе, не побег. Чтобы избежать свадьбы с Диланом, ей было достаточно просто придумать план и воспользоваться заклинанием ведьмы по уничтожению запаха. А тут все слишком масштабно.
Отец садится за стол и раздумывает над моими словами.
«Надеюсь, что, реально поразмыслив, он придет к такому же выводу», — говорю брату. Ведь после того, как Арон нам сказал, что и как мы просто оборвали все поиски, мы, по сути, не сильно-то и вникали в тему. Мы не мыслили очень масштабно.
Кругом были тупики. Больше всех, конечно, Дилан участвовал в поисках, мы помогали, но так как стая требует нашего внимания не меньше, не могли полностью уйти в ситуацию Арона и его семьи. Только сейчас все приобретает другие мотивы, другие причины и последствия. Я больше не верю в то, как нарисовали нам картинку. Ни одного свидетеля, ни одного пути на поимку? Серьезно? И все ради того, чтобы остаться с другим волком? Бред полнейший.
Отец просто кивает в ответ, молча.
— Сначала я поговорю с Дэвисом. Дальше уже будем думать, что делать.
— А что насчет…
— Твоя истинность с дочерью Арона неискоренима. Я ее принимаю, как и примет клан, — перебивая меня, отвечает отец, догадываясь, о чем я хочу спросить. — Будут возмущаться приструним. Изгонять тебя или делать так, чтобы ты ушел сам из стаи, я не стану. Сколько ей там лет сейчас и в каком она состоянии?
— Через два месяца восемнадцать.
— Не так много. Можно будет в январе провести брачный ритуал.
Вздыхаю и начинаю ему рассказывать все о моей паре, чтобы он понял, что все не так-то просто будет.
По мере моего рассказа отец сильней становится мрачным. Конечно, ситуация не радужная. Но он уже понял, что я прав. Иначе не стал бы все это слушать.
— Что думает Арон? — интересуется он, когда после моей речи долго молчал, раздумывая обо всем.
— Я с ним поговорить еще не успел. Сначала убеждал его в том, что не обманываю и чувствую пару. Они, как и никто другой, не чувствуют в ней зверя, кроме меня. Даже ведьма их не нашла в ней больше волчицы.
— Я тебя понял. Сейчас уже поздно и мне о многом нужно подумать, — встает, смотря на часы. — Завтра поедем к ним в клан.
— Они сейчас тут, — как ребенок, желающий игрушку, отвечаю ему в надежде, что это произойдет быстрей.
— Алан. Я не стану рассуждать с ними о ситуации на нейтральной территории. Не стану обсуждать наших детей тут и дальнейшие планы. Позвоню ему, чтобы он ждал наш визит на своей территории.
Блин. Как представлю, что опять придется уезжать, так сразу хочется рвать и метать все вокруг.
— Ты едешь с нами, — предупреждающе рычит. — Надеюсь, не придется говорить почему?
— Да, отец.
Он смотрит на Дилана, который скучающе наблюдает за нашим разговором и тут я вспоминаю.
— Почему Коби почти не появляется дома? Сейчас понятно, учеба началась и последний год. Но где он все лето пропадал?
