в какой-то купол своей власти.
Пускаю первую кровь, укусив ее за губу.
Дара распаляется и почти прыгает на меня.
Как бы там ни было, она мой зверь. Ее волчица лежит у наших ног, грустно смотря на обоих. Внутри меня волк также грустит. Но он знает, что скоро все закончится и придет его время усмирять пушистую. Этого я очень боюсь, я не знаю, что там будет дальше. Однако готов, как никогда защищать пару.
Мы прерываем поцелуй, и я вижу красные глаза напротив. Она настолько дикая и волнующая, что я позволяю ей немного пошалить и отвечаю на новый грязный поцелуй.
Кланы, которые наблюдали за нашим ритуалом, тоже вовсю радуются и свадьбе, и перемирию. Без слов альфы ясно, что это навсегда. Теперь мы породнились с Малой землей. А когда родится наследник, ничто не разорвет эти отношения.
Нас отрывают родители, друзья. Буквально три минуты мы стоим с ними, а после я поднимаю жену на руки и несу в наш дом.
Братья в моей голове устроили разнос. Они смеются и поздравляют. Желают бурной ночки. Я их посылаю и закрываю мысли ото всех, кроме нее одной.
— Алан, мне кажется, я сейчас взорвусь. Быстрей, — смеется и кусает в основание шеи.
— Дара, — рычу на нее ощутив, как мой член стал еще тверже.
— Я так тебя хочу. Так хочу…
— Малышка, я сейчас остановлюсь и начну драть тебя на дороге, — угрожаю, но зря. Потому что она стонет и умоляет так и поступить.
Мы доходим до дома и поднимаемся наверх.
В спальне все готово. На полу лежит медвежья шкура. Свечи. Это все мамы.
Мебель сдвинули в сторону, потому что мы можем ее сломать. Никто не знает, что будет дальше и помимо счастья за нас боятся. Точнее, не все, а родители. Все ждут.
— У нас всего десять минут.
— Не всего, а целых десять. Я умру, клянусь умру, если ты сейчас же не сделаешь все, чтобы я продолжила жить.
Смеюсь и задираю ее платье вверх, на завязки нет времен, и и я рву горловину. Сдираю с нее белье перья из волос. Не хочу ее ранить.
Я тоже остаюсь голым. Она опускает голову вниз и рассматривает меня.
— Сейчас, — обхожу ее и открываю настежь окно. Нас охватывает ночной воздух и под розовым сиянием я опускаюсь на шкуру.
Тяну за собой мою девочку. Усаживаю на себя сверху, но не даю опуститься на бедра. Держу на весу одной рукой, а второй, обхватив свой член, прохожусь по ее блестящей от возбуждения промежности от клитора к входу и обратно. Смазываю себя и аккуратно проникаю головкой в узкую дырочку.
— Мне не больно, не переживай, — торопится сесть полностью.
— Я знаю, — обхватываю ее затылок, жестко вцепляясь в длинные волосы. — Смотри на меня. Смотри на своего мужа Дара. На меня одного всегда смотри. Мне одному верь. Я твой волк. Я твой до последнего вздоха. Я клянусь. Клянусь тебе в верности… В любви и полному принятию душой. Я клянусь…
Заканчиваю свои слова и ударяю бедрами, одновременно с тем, что давлю на ее поясницу навстречу, чтобы войти сразу до конца, присвоив себе ее тело.
Она кричит и утопает ее стон боли и агонии в моем рту, которым я прикасаюсь к сладким губам.
Сплетаю языки наши и начинаю двигаться в ней.
Я знаю, что надолго не растяну наш секс. Потому что долго ждал. И все те оргазмы с ней были прекрасны, но они не утоляли до конца истинный голод. Как сейчас…
Это другое.
Мы трахаемся. Дико. Жестко. Даже для первого раза жестко. Но иначе никак.
Дара, вовсю не ощущая боли, скользит по моему члену. Ее тело горит синим пламенем, а глаза убивают своим сиянием. Ее магия переплетается со мной, окончательно проникая в меня.
Не только я присваиваю ее, она делает то же самое.
Я чувствую кокон ее магии, которым она нас укрыла. Будто скрывает ото всех, чтобы не прерывали.
Мы стонем на пару, когда она поднимается вверх и только головка члена остается в ней и быстро опускается вниз, когда между нами не остается даже миллиметра.
Мы царапаем кожу друг друга, а я ощущаю, что готов кончать.
«Готовься, Дара».
«Скорее… Прошу скорее…»
Она часто дышит. Я знаю, что она тоже готова к оргазму.
Волна накатывает. Член пульсирует, а яйца готовы треснуть оттого, что переполнены. Дара сжимает меня мышцами влагалища.
— Я люблю тебя… — громко говорю, и мои зубы впиваются в ее шею не щадя. Пускаю ток по ее венам, скрепляю истинность, между нами, ощущая, как самого бьет каким-то разрядом. Как и говорила ведьма очередность ритуала. А спустя долю секунды я кончаю в нее, глубоко войдя в ее лоно.
Дара замирает, начинает громко кричать.
Она рвет внезапно острыми ногтями мне спину до крови, я чувствую струи, стекающие из ран, которыми она меня награждает.
Пытаюсь что-то сказать, но ее крик перебивает. Сперма уже вся в ней, но выйти из нее не представляется возможным.
Она все сильней сжимает меня и руками, и ногами, ощутимо сдавливает мои кости, а крик становится яростней и громче, меняется тональность. В крик добавляется рык.
Ее резко выгибает, и я вижу вены, выделяющиеся на ее шее, руках, ногах, животе. Она словно бугрится вся. Мы по-прежнему соединены, потому что, отпустив руки и упав на пол, она держит меня ногами.
Становится страшно за нее. Но я бессилен. Мне остается только смотреть, как ее практически ломает на моих глазах, а самого изнутри, потому что я ощущаю ее боль как свою и сгораю с ней на пару.
Потому что ее магия причиняет боль нам обоим, пытаясь исцелить ее, но отнимая силы у меня. И я отдаю их ей все, до последней капли… Чтобы ей не было больно, чтобы она перестала скулить изнутри.
