уйду ненадолго, как она сама выдает.
— Можешь идти, я буду с твоей мамой.
— Да, и мы собираемся немного погулять.
— Кстати, звонил твой отец. Соня хочет приехать в гости.
— Тем более. Ступай и не мешай нам.
— На всякий случай предупреждаю, я ее, итак, люблю, мне подсыпать ничего не нужно.
— Ты о чем? — не понимает Дара.
— Мама — травница. Она при помощи зелени помогает волчицам удержать своего волка без истинности ближе.
— Благое дело.
— Я просто предупредил. Покормишь меня? — улыбаюсь моей девочке, подавая руку.
Меня угощают вкусными сырниками с вареньем, пока ем, держу Дару на коленях не упуская момент побыть рядом с ней и поцеловав ухожу.
Отыскиваю братьев на окраине леса.
— Привет. А ну, иди сюда, бандит.
Коби бьет Дила по ребрам локтем и идет ко мне улыбаясь.
— Уже думал, не увижу тебя до свадьбы своей.
— Привет, братишка.
Вот сейчас узнаю своего младшего брата.
— Как ты?
— Становлюсь все более умным.
— Не перенапрягайся только.
Ступаем прогулочным шагом вдоль территории нашего клана.
— Значит, ты пару встретил?
— Ага. Он у нас теперь домашний мальчик.
— Заткнись, Дилан, — толкаю его.
— И как это?
— Как ты и видел у мамы с папой или деда с его второй женой.
— А она правда, сестра той, что…
Он замолкает, видимо, боясь сказать вслух про Сорину.
— Да, это сестра девушки, которая сбежала.
— Кстати, ее так и не удалось найти, я правильно понял? И ты не боишься сейчас связываться брачными метками? Что если…
— Нет, Коби, — прерываю его мысли. — Тут не подстава или о чем ты там подумал. Она моя пара. И все, что там случилось в прошлом необычное бегство. Ты многого не знаешь.
— Ты о чем? Вы что-то… узнали?
— Да. И ты мне будешь нужен, как и Дилан, как и все самые близкие. Чтобы в ночь ритуала все прошло как нужно. Это важно поверь.
— Черт, ты меня пугаешь.
— Потому что все серьезно, — вступается брат.
— Да о чем речь.
— Речь о рожденной кровавой луной волчице.
— Ты сейчас про какую-то легенду? Или повесть?
— Я сейчас говорю о реальности.
— Ты знаешь легенду кровавой волчицы? — задает вопрос Дил, и мы все останавливаемся, смотря друг на друга.
Дара
Увидеть маму я была безумно рада. Я соскучилась по ней и папе. И когда она приехала, я даже забыла о новой правде нашего существования.
Да это казалось странным и необычным, но все же, это лишь правда, которую я просто забыла.
— Не боишься меня? — в шутку спросила, когда мы с ней вышли прогуляться вдвоем, а Лиана осталась дома заверив, что все будет хорошо, если мы пойдем сами.
— Нет, — взяла ее под руку, прижавшись к родному плечу, проходя по дороге вдоль красивых особняков семей клана Франко.
— И каково тебе знать, что ты такого происхождения, весьма странного для этого мира?
— Видимо, вы боялись этой правды, раз так аккуратно и постепенно все открывали? — задаю встречный вопрос.
— Не только поэтому. Ты менялась. У тебя на носу, в прямом смысле этого слова, было совершеннолетие. Мы не знали, что оно принесет. И мы просто переживали за тебя. Случившееся год назад принесло много боли нам с твоим папой.
— Мне жаль, мам. А какая ты? То есть как выглядишь?
— Как и ты белоснежная волчица.
— Без единого пятнышка?
— Без единого, — улыбается. — Мои родители чистокровные волки.
— Наверное, это очень красиво.
— Еще увидишь, — сворачиваем на узкую тропинку ведущую вглубь леса. — Как дела с Аланом?
— Жду свадьбу, — смеясь отвечаю. Что скрывать?
Мы уже измотались ожиданием, хотя он ждал меня куда больше.
— Понимаю. Это важный момент в паре волков. А когда речь о такой силе чувств и эмоций души, все вообще теряет смысл, кроме него, — мечтательно отвечает.
— Ты про вас с папой?
— Да, дорогая. Думаю, ты уже много узнала о редкости подобного дара предков как истинность?
— Очень, и понимаю эту важность и какую-то особенность в случае нас с Аланом и других пар. Эксклюзивность, я бы сказала.
— Последние годы, кланы перемещаются обособленно. Изгнанные волки формируют новые небольшие поселения и живут вдалеке от крупных стай. Сменяют континенты. Потому встретить сейчас свою пару стало еще большей проблемой. Истинность прописана в крови задолго до появления ребенка, как и вся история наша. А из-за того, что идут то войны, то расстояние, еще важно соблюдать правила и хранить тайну, становится сложнее в тысячу раз. Последнее сражение с людьми очень сильно сократило нашу численность. Нашего клана в том числе. Многие волки были убиты. Великие, не побоюсь этого слова, воины. И не сразу, а постепенно.
— Как это?
— Ох, Дара. Люди, узнавая о нас, начинают бояться. Не пытаются понять, поговорить, узнать больше чем просто слово — волк. Страх заставляет совершать ужасные вещи. Каждый раз одно и то же. Они убивают, выслеживая по одному. А потом идут толпой на нас. Это все страшно, — оцепенела внезапно, будто видела все своими глазами. — Не щадят никого… ни женщин, ни детей… Мы убиваем, защищаясь. Они убивают оттого, что просто трусы и не ведают, что значит настоящий страх. Но не все такие, далеко не все.
Она остановилась и перенеслась во временном пространстве куда-то далеко.
— Мам, — тронула за плечо и ей пришлось вынырнуть из того ужаса.
— Прости.
— Пойдем назад. Думаю, Лиана уже заскучала.
— Конечно, — тут же соглашается. — Хорошая она.
— Согласна. Вся семья у Алана мне нравится, правда с Коби еще не познакомилась пока что.
— Успеешь. Твой будущий муж, хорошо себя ведет?
— Ну, мам, — смущаюсь ее вопросу.
— Я слышала, что был забег, вот и спросила. Многие волки это сравнивают с охотой на свою самку и не могут сдержаться, порой.
— Он сдержался, — краснею, все-таки отвечая.
— Это о многом говорит. Ты не представляешь, как это сложно вести слежку за ней, а потом не наброситься. Я заметила след на плече, — аккуратно подводит к тому, что Алан поставил первую метку.
— Да. Ночью в лесу, какой-то волк стоял и наблюдал за мной. Поэтому Алан принял решение поставить знак принадлежности.
— Странно. А какой он был этот волк и что делал? Просто стоял?
— Да. Я остановилась у обрыва, думала сзади Алан, а потом поняла, что нет и обернулась. Он скалился. Черный весь. Во всяком случае в темноте других цветов шерсти я не заметила.
— Ты рассказала об этом паре?
— Конечно. Обещал поговорить с мужчинами стаи.
— Тогда не стоит беспокоиться. Никто не посмеет смотреть на чужую самку. Особенно женщину сына альфы.
— Почему? Это
