а если хозяина так и не найду, то сдам в фонд библиотеки», – приняла я решение.
– Риана, смотри! – Власта ткнула пальцем в очередную иллюстрацию.
Я подалась вперед, разглядывая страницу, на которой была изображена девушка с темными волосами. Уже тогда это показалось мне странным, ведь коренные северяне могли похвастаться светлым оттенком волос, а девушка была темненькой.
Художник изобразил ее со спины, уделив особенное внимание сложной, но красивой прическе из десятка косичек, скрепленных особым образом. Все остальное на иллюстрации оказалось размытым. Туман из красок, образов сражающихся воинов, неясных силуэтов зрителей.
– Красиво. – Власта провела подушечкой пальца по волосам девушки и внезапно предложила: – А давай я тебе такое же заплету?
На секунду я заколебалась: такие сложные прически невозможно повторить, ориентируясь на одну только картинку в книге. Да и поздно ведь, а провозимся с волосами мы долго. Но потом увидела, как оживилась от одной только идеи вся такая нервная Власта, и кивнула.
В конце концов, если ничего не получится, посмеемся, распустим и ляжем спать. Делов-то!
Однако я недооценила талант Подгорной. Получившаяся прическа была невероятно красивой не только в момент создания. Прическу не испортила подушка, ночь и мой крепкий, но крайне беспокойный сон.
Даже наутро, когда я глянула на себя в зеркало, замысловатое плетение косичек выглядело настолько хорошо, что я решила оставить все как есть и в таком виде пришла на завтрак.
Довольная собственным успехом Власта шагала рядом, а когда мы взяли подносы и устроились за столом звездокрылов, толкнула меня в бок и указала вперед:
– О, смотри-ка! Кое-кто оценил мои старания.
Я посмотрела на соседний столик. Видимо, из-за того что у северян был праздничный пост, им разрешили собраться и сесть вместе. За столом сидели высокие, светловолосые парни с разных факультетов, но роднило их одно: все они с нескрываемым интересом смотрели на меня.
Мне вдруг стало приятно от их взглядов, а еще захотелось, чтобы старания Власты оценил Кристен.
И, словно в ответ на мои смелые мысли, в столовую вошли Эрик с Кристеном. Арктанхау огляделся, махнул ребятам за отдельным столом, заметил меня, нахмурился и… в общем, Кристен не оценил.
Чем еще объяснить тот факт, что лицо его окаменело, а в движениях появилась грация атакующего хищника. Эрик тоже не выглядел спокойным, что удивило меня даже сильнее. Он схватил друга за плечо, но Кристен мощным рывком скинул руку Хезенхау и пошел к нашему столу.
– Что это на него нашло? – шепнула обеспокоенная Власта, от которой тоже не укрылась странная реакция парней.
Я не ответила. Да я вообще забыла, как дышать, парализованная приближением взбешенного Кристена. А тот обошел стороной стол ядожалов, проигнорировав чью-то попытку поздороваться. И встал за спиной Глена, который сидел с противоположной от нас стороны.
Наклонился, подхватил адепта под мышки, выдернул с лавки и поставил рядом. В левой руке опешившего парня оказалась зажата вилка с кусочком наколотого сыра, в правой – чашка чая.
– Здрасте, приехали, – пробасил возмущенный Глен. – Это что за самоуправство?
После такого на Кристена Арктанхау смотрели уже не только адепты факультета ядожалов и северяне. Громоподобный бас Глена привлек всеобщее внимание, и теперь на наш стол заинтересованно косилась вся столовая, в том числе и преподаватели.
Кристена это не смутило.
Он сел, одним движением руки сдвинул тарелки и положил руки на столешницу. Нет, он не сжал кулаки, да и в целом выглядел расслабленным, но я понимала: все это напускное. На самом деле Кристен зол.
– Сейчас ты выйдешь из-за стола, встанешь перед столом северян и на глазах всех расплетешь волосы.
Я сказала – зол? Я погорячилась.
Кристен в бешенстве!
– Что? – растерялась я, недоверчиво глядя в серые глаза, мечущие гром и молнии.
– Это шутка? – подключилась Власта.
– Нет. Ты встанешь и расплетешь свои чертовы косы, иначе это сделаю я.
Это был приказ. Жесткий, подавляющий. Я словно оказалась в шкуре несущегося ядожала и внезапно поняла, почему они останавливались от банального крика, почему подчинялись двуногим, у которых не было рогов, яда и смертоносного хвоста.
Я поняла: это был не крик. Это была чужая воля, которая ломала твою свободу выбора, ставила на колени и заставляла подчиняться.
Разум еще пытался отстаивать личные границы, а тело уже положило столовые приборы и приготовилось встать из-за стола. Если бы Власта не перехватила меня и не потянула обратно, я бы уже шла в указанном направлении, а так села обратно.
– Арктанхау, я не поняла, тебя Эрик покусал? – взбешенной кошкой прошипела Власта. – Давай ляпни еще что-то в духе «слушайся меня, женщина», и я за себя не отвечаю!
На плечи подруги легли ладони выросшего за нашими спинами Эрика.
– Малыш, ты бы не лезла, – тихо попросил он, и в голосе его слышалось беспокойство.
– И ты туда же?! – рвала и метала Власта. – Какого фига вы двое себе позволяете? Не в курсе, что думает по поводу равноправия север, но здесь женщины сами решают, какие прически им носить и как заступаться за подругу!
Подгорную поддержала девушка с факультета звездокрылов и еще несколько с других. Но проникновенный спич подруги не произвел ровно никакого эффекта на Кристена Арктанхау. Тот оставался все так же напряжен, взбешен и холоден, как бескрайние снега северного полюса.
– Адриана, – заговорил он, – по традициям моего народа любая девушка, готовая к замужеству, но не определившаяся с претендентом, имеет право объявить «Алую схватку». Дева плетет косы особым образом, что молодые воины принимают за знак к началу массового поединка. Победитель получает деву в качестве трофея и закрепляет право жениха прямо на риста– лище.
Я вспомнила вчерашний разговор и с трудом сглотнула. Неужели он про…
– Сомневаюсь, что ты готова к прилюдной близости, – подтвердил мои худшие опасения Кристен. – Я не уступлю тебя никому из братьев. Прольется кровь. Все мы нарушим Кель’аташ.
Власта вздрогнула от осознания случившегося и сжала мою холодную от страха ладонь.
– Мы же не знали.
– Это никого не оправдывает. Твои косы в великую неделю поста – это самое большое оскорбление, которое только можно было нанести моему народу. – Кристен подался вперед и припечатал: – Поэтому или ты сейчас же расплетешь волосы сама, тем самым признавая собственную глупость, или это сделаю я.
До меня только теперь дошел весь ужас ситуации.
У меня задрожали… да все у меня задрожало, если честно. Колени стали ватными, тело прошиб озноб, руки не слушались, а губы мелко подрагивали. Я потянулась к резинкам, но Кристен остановил.
– Нет, – приказал он. – Ты должна встать так, чтобы тебя видели все наши.
Не знаю,
