class="p1">— Криста… — хрипло произносит он, но я не даю ему договорить.
Я порывисто встаю на носочки, одновременно притягиваю его к себе за шею. Сама целую его, врезаясь в его самые сладкие губы на свете, сама скольжу по ним языком, сама углубляю сразу же этот неправильный поцелуй, проскальзывая в его рот и задыхаясь от его восхитительного вкуса.
Таких ощущений не бывает. И таких мужчин тоже. Я ни с кем не теряла голову. Ни разу. Ни с Дэрги, ни с Тиарго, а сейчас не могу думать ни о чём, кроме того, что хочу, чтобы он ответил, хочу, чтобы он касался меня, стащил эти ненужные тряпки, чтобы хотел меня так же, как и я его. Хочу, чтобы он делал со мной то же, что делал в том неправильном сне. Хочу сама делать то, что я делала во сне.
Он медлит всего секунду, а потом из его груди вырывается стон. Его руки взлетают вверх, обхватывают мою голову. Его указательный палец зарывается в волосы за моим ухом, большой — давит на подбородок, заставляя меня сильнее открыть рот, впустить его язык, позволить ему проскользнуть по моему нёбу. Такая сумасшедшая, яркая страсть. Такая сумасшедшая в этой страсти я.
Я стону в его рот, тяну за мягкие чёрные волосы, и когда он на мгновение разрывает поцелуй, тут же припадаю губами к жилке на его шее. Считываю его пульс, вдыхаю его крышесносный аромат. Он пьянит сильнее, чем дурман-трава.
Скольжу горячими дрожащими ладонями по его обнажённому торсу, отмечая, что благодаря этому сну будто знаю каждый твёрдый изгиб его тела. Добираюсь до края полотенца, низко висящего на бёдрах.
— М-м-м, — слышу я, прикусывая его кожу, и этот звук огненным молотом ударяет вниз живота, заставляя меня плотнее сжать бёдра, тоже застонать от возбужнения.
Темнейший, если он сейчас не…
Но Аарон словно слышит мои мысли — подхватывает меня, заставляя оплести его ногами, ещё сильнее прижимает к шкафу, который отзывается жалобным скрипом.
Я не даю ему подумать, потому что мне кажется, если я перестану его целовать, он тут же придёт в себя и прогонит меня. Поэтому я бесстыдно трусь об него, целую жадно, шумно дышу в его рот, когда он сжимает меня пониже спины своими сильными ладонями.
— Темнейший!.. — выругиваюсь я, когда он толкается бёдрами.
Его рука взлетает вверх, сжимает моё горло, но не так, чтобы я испугалась, но достаточно, чтобы я снова застонала. Его большой палец проскальзывает по моему подбородку, сминает нижнюю губу.
Мы смотрим друг другу в глаза, два сошедших с ума человека. Я провожу языком по подушечке его пальца и вижу, как его глаза темнеют ещё больше. Это только подстёгивает меня. Обхватываю губами его палец и чувствую, как он вталкивает его ещё глубже.
— Что ты делаешь со мной? — как-то беспомощно спрашивает он.
— То, что ты позволяешь, — отвечаю я, прикусывая подушечку его пальца.
— Крис…
Он снова врезается в меня поцелуем. Горячим, словно само ядро. Его прикосновения всё откровеннее, и я хочу, чтобы это не прекращалось, потому что я уже просто не могу сдерживаться, просто не в силах.
Поцелуи всё глубже, а его прикосновения такие горячие. Его губы такие нежные и такие настойчивые одновременно. Его тело такое твёрдое, а стоны такие порочные… Мне так не хватает прикосновений кожи к коже. Хочется остаться тоже остаться без одежды, чтобы рухнули последние преграды между нами, чтобы стать настолько близкими… Буквально частью друг друга. Потому что я уже чувствую, как он прорастает в меня, и я тоже хочу прорасти в него. Чтобы мы стали единым целым.
— Я хочу тебя, — шепчу я, прикусывая его губу. — Хочу тебя.
Он ещё какие-то миги продолжает меня целовать, но я уже чувствую, как он остывает, а потом с выражением истинной муки на лице он всё же отрывается от меня.
— Нельзя, — тихо говорит он в ответ, утыкаясь лбом в мой лоб. Нежно убирает волосы с моего лица, целует в щёки практически целомудренно.
— Почему? — я обхватываю его скулы ладонями, пытаюсь поцеловать опять, потому что во мне ещё горит этот всепоглощающий огонь. И я сейчас безумно боюсь, что больше он не погаснет никогда.
Аарон отстраняется, медленно спускает меня на пол, придерживает, чтобы я не грохнулась от слабости в ногах. Его не смущает то, что с него давно слетело полотенце, что я могу так явственно видеть его желание.
— Уходи, пожалуйста, — вдруг говорит мужчина.
Я всё ещё смотрю в его лицо, с которого, наконец, слетели все маски, и я не сразу понимаю, чего он хочет.
— Криста, я прошу тебя, уйди.
Какие-то нотки в его голосе прочищают мне мозги. Я поспешно отстраняюсь, обхожу его кругом, стараясь больше не коснуться. В моём горле закипают слёзы от стыда и обиды. Я пячусь, поворачиваюсь, чтобы сбежать, спотыкаюсь о ковёр и, наконец, покидаю его комнату. Мои щёки пылают, а в голове только одна мысль: «ЧТО Я ТВОРЮ⁈»
Я говорила ему, что моя жизнь — не его дело, а теперь сама протопталась грязной обувью по тому, что принадлежит только ему. Зачем вообще я к нему подходила? Чего я хотела добиться этими прикосновениями? Зачем целовала? Дура! Темнейший, как за один день моя жизнь успела запутаться настолько? Я сама её запутала, идиотка!
— Крис, погоди! — Аарон окликает меня, когда я уже почти достигаю двери комнаты, отведённой мне на эту ночь.
Мне хочется вбежать внутрь и захлопнуть перед ним дверь, но я делаю над собой усилие и останавливаюсь. Не могу на него смотреть, потому что мне стыдно за своё поведение и за свои ощущения, за то, что я чувствую рядом с ним. Клирик слишком точно угадывает моё настроение.
— Ты не должна винить себя, — он мягко берёт меня за руку, заставляя обернуться. — Всё дело в энергии. Ты, конечно, никогда не станешь инквизитором, и Тенью тоже, но ты чувствуешь отголоски энергетических потоков, которые есть во мне и… в Ронни тоже они есть.
— Аарон, я не хочу об этом говорить, — я хочу уйти и придаться самобичеванию. — Не сегодня.
Может, стоит вернуться к Тиарго? Может, у нас даже что-то получится? Может, я зря поторопилась? С ним всё же понятнее, чем здесь, в этом безмерно дорогом доме с его слишком непростым хозяином. С его секретами, с моими странностями, которых, видит Темнейший, не было, пока я не переступила порог этого дома. Надо было бежать вместе с Тиарго. Я пытаюсь прыгнуть выше головы.
— Криста, — длинные пальцы главы
