В момент, когда он вписал имя Калерии Перье в графу «Первый помощник», заполняя форму для избранных капитанов, этерн понял, что окончательно сошёл с ума. Мысль, что девушка выйдет замуж и будет принадлежать другому мужчине, оказалась настолько невыносима, что перекрывала любые доводы разума.
Его раздражало в ней абсолютно всё. Откровенно слабая физическая подготовка, неловкие попытки стрелять и драться, а ещё невероятное упрямство. Хотя, если быть честным до конца, Илрэмиэля раздражало отношение девушки к нему. Он незаметно сканировал её эмоции и каждый раз натыкался на стену настороженности. Даже когда взял в отряд и помог оттянуть момент нежелательного замужества, антропийка лишь сильнее напряглась, подозревая его во всех смертных грехах.
Он пытался забыться с другими. Несколько раз, но потом понял, что лучше уж пусть по Академии ходят слухи о том, что он решил стать верным Марлен, чем разговоры о половом бессилии.
Сильван выставил из комнаты, заявив, что не интересуется волчицами.
Отказ Физалис мотивировал несуществующей любовью к Марлен.
Лишь с Георгиной Трент, его постоянной любовницей, позволил себе немного больше откровенности.
— Что с тобой, милый? — мурлыкающе спросила Георгина, легонько поглаживая по оголённой спине. К слову, Рэм с трудом сдерживал желание сбросить руку девушки и опорожнить содержимое желудка. Такую реакцию у него стал вызывать даже невинный физический контакт с женщиной.
— Ничего особенного, просто… знаешь, помолвка с Марлен наложила какой-то отпечаток. Возможно, мне стоит стать серьёзнее? — не признаваться же в том, что мужские желания теперь просыпаются лишь рядом с одной-единственной девушкой.
— Может быть, встретил кого-то особенного? — Георгина убрала руку с его плеча и встала, чтобы надеть платье, от которого он успел её освободить в попытке преодолеть своё странное помешательство.
— Не говори глупостей, Риша, — хмыкнул Кетро. — Просто… грядущая ответственность начала давить. Я как-то вдруг понял, что стану мужем и императором, понимаешь?
— Понимаю, — она легонько погладила его по плечу. — Не переживай, я никому не скажу о том, что тут случилось.
— Вернее, не случилось, — хмыкнул Рэм.
— Знаешь, такое бывает с мужчинами, которые вели слишком активную личную жизнь. Организм устал и хочет отдохнуть.
— Угу, — мрачно ответил этерн. Он, наверное, даже обрадовался бы, если дело обстояло именно так.
Девушка ушла и сделала ему огромное одолжение. Всем растрезвонила, что Илрэмиэль Кетро, который никогда никому не отказывал, решил стать верным женихом для Марлен Сильяэр и бросил Георгину. Она даже картинно рыдала в кругу подружек, которых среди студенток и академисток у секретарши куратора было немало. Рэм послал ей дорогущее ожерелье в благодарность — кстати, впервые в жизни подарил девушке украшение. Зато паломничество в его комнату, к счастью, прекратилось.
— Кетро, дело в антропийской девчонке? — голос Малика вернул Илрэмиэля в реальность.
— Причём тут она?
— Ты влюбился?
Рэм перевёл взгляд на друга. Да, можно врать кому угодно, даже себе, но от этерна, который знает тебя с детства скрыть что-либо невозможно.
— За такие предположения, Малик, можно и в морду получить, — спокойно проговорил Илрэмиэль, протягивая руку, чтобы взять с журнального столика новую бутылку со спиртным.
— Я не против получить в морду от тебя, если скажешь правду, — внезапно тон Алриата стал серьёзным. Это случалось редко, и большую часть времени Малик вёл себя как полный придурок, но Рэм мог на него положиться. ОН это знал. Он мог рассказать Малику всё как есть, и тот сохранил бы в секрете, но… Кетро не хотел. Разговоры о той дикости, которая с ним происходила, могли сделать её слишком реальной, а Рэм всё ещё пытался убедить себя, что всё в порядке и это лишь временное помутнение. Хотя смерть Марлен наглядно показала, что ничего не в порядке. Поэтому стоит сконцентрироваться на её смерти, а остальные проблемы решить когда-нибудь потом.
— Малик, у меня невеста погибла. Отвали, а?
— Мы оба знаем, что ты ничего не чувствуешь по этому поводу.
— Ошибаешься.
— Рэм, ты знаешь, ЧТО должен чувствовать согласно нормам морали, но ты этого не чувствуешь. Мы оба знаем, что ты ничего не чувствуешь. Вернее, не чувствовал. Это мне в тебе и нравилось.
— И сейчас не чувствую, — соврал Кетро.
=============================
* Крепкий спиртной напиток, настоянный на травах и вызывающий лёгкие галлюцинации у антропитов, у этернов — лишь чувство лёгкого опьянения.
* * *
Да, смерть Марлен ударила по нему сильно. До встречи с Перье, он свою невесту вообще не замечал, но когда эмоции проснулись… Илрэмиэль постоянно видел рядом с собой глубоко несчастную девочку, которую родители заставляли выйти замуж за того, к кому она абсолютно не испытывала никаких чувств. Кроме того, они выросли вместе. Малик, Илрэмиэль и сёстры Сильяэр с детства проводили много времени вместе.
В памяти Рэма постоянно вспыхивали мгновения детства. Вот трёхлетняя Марлен входит в комнату, смешно пытаясь изобразить презрительно-высокомерный взгляд истинной этернийки. Вот она упорно пытается лечить его рану несмотря на то, что магия на нём не работает и что энергопотоки ещё с трудом поддавались тогда ещё пятилетней этернийке. Упёртость этернов проявляется чуть ли не с первых дней жизни.
Илрэмиэль испытывал дикий коктейль из горя, чувства вины и тревоги за Калерию. Потому что инстинкты этерна просто вопили о том, что Марлен погибла именно по вине Верлена, а Перье слишком близко к проклятому куратору.
— Можешь убеждать в этом, кого угодно, только не меня. Всё, что касается этой Перье, вызывает в тебе бурю эмоций. Ты чуть не убил меня, когда я её зажимал в том отеле.
Усилием воли Илрэмиэль подавил вспышку гнева. При мысли о том, что кто-то причинит Калерии вред, в нём просыпалось даже не смертельное сияние, которое он прекрасно контролировал. Пробуждалось что-то другое, опасное и неизведанное, что по-настоящему пугало самого Кетро.
— В первый раз я был слишком пьян и обкурен, чтобы понять, что ты защищал совсем не меня, но, когда ты позволил Сверрам подпортить мой прекрасный лик — догадался.
Илрэмиэль упорно молчал. Чужие догадки остаются лишь догадками только в том случае, если никто не подтверждает их.
— В чём проблема, Рэм? Затащи её в кровать, если так приглянулась, всего делов-то!
— Сдурел? Чтобы потом всё Северное герцогство и королевство Бъярна в придачу охотилось на меня, чтобы стрясти долг чести?
Малик расхохотался.
— Ну мне-то не ври! Тебя это вовсе не пугает. Подумаешь какое-то герцогство и захудалое королевство. Думаю, дело гораздо серьёзнее.
Малик был прав. Илрэмиэля не остановило бы наличие и десяти женихов у девушки.
— Думаю, дело совсем дрянь, — продолжал Алриат, наливая себе в стакан новую порцию спиртного. — Ты боишься не Верлена или Сверра, ты боишься, что невинный антропийский цветочек откажет тебе, верно? Пошлёт к демонам этернита, в ненависти к которым её наверняка воспитали мать и дед. Хотя есть и другая теория.
— Да что ты, — процедил Илрэмиэль, едва сдерживая себя от того, чтобы начистить рожу лучшему другу. Сегодня Малик прямо напрашивался на неприятности.
— Угу, возможно, она УЖЕ тебе отказала? — Малик откинулся на спинку дивана и опрокинул стакан. — Хотел бы я посмотреть на это!
Нервы сдали, и Кетро бросился на Алриата с кулаками. Девушки, расслабленно возлежавшие на диванчике, истошно завизжали, но в их визге скорее слышалось предвкушение зрелищной драки, чем страх.
Малик позволил нанести Рэму несколько ударов, затем перехватил занесённый кулак и ловко вывернулся из захвата. Вскочил на ноги, выставив ладонь вперёд и гаркнул:
— Девочки, вон отсюда!
— Что?! — возмутились девушки.
— Брысь, я сказал!
Со второго раза они поняли и, даже не пытаясь прикрыться шёлковыми халатиками, выбежали из комнаты.
