Гендун посмотрел на меня. У него были глаза простачка. Раньше, когда я жила на улице, мы выискивали таких людей, потому что они были добрыми и мягкосердечными, и всегда можно было рассчитывать на какую-нибудь подачку. Они не были наивными кровоточащими сердцами — они знали, что, пока вы разыгрываете комедию (плачете и хватаетесь за животик), ваши друзья крадут их кошельки, но они все равно кормили вас. Именно так они двигались по жизни.
Я прищурилась, фокусируясь на цвете его магии. Бледно-голубой, почти серебристый. Божественная магия, рожденная верой. Мистер Гендун был кем-то вроде священника.
— В какого бога вы веруете? — спросила я. Когда ты ребенок, прямота сходит тебе с рук.
— Я буддист. — Гендун улыбнулся. — Я верю в человеческий потенциал понимания и сострадания. Существование всемогущего Бога возможно, но до сих пор я не видел никаких доказательств его существования. В какого бога веришь ты?
— Ни в какого. Однажды я встретила богиню, и это обернулось не очень хорошо для всех участников. Боги используют веру так же, как автомобиль использует бензин; она просто топливо, подпитывающее их силу. Я отказалась заправлять какой-либо из их моторов.
Гендун улыбнулся.
— Спасибо, что вы так быстро откликнулись на мою просьбу. — Просьбу? Какую просьбу?
— Двое детей Стаи посещают вашу школу, — сказала Кейт. — Стая сделает все, что в наших силах, чтобы предложить вам помощь.
А? Стойте. Я думала, он говорит мне. Никто даже не обмолвился, что школа обратилась к нам за помощью.
— Это мисс Олсен, — сказала Кейт.
Я улыбнулась Гендуну.
— Пожалуйста, зовите меня Джули. Я предпочитаю так. — Технически меня теперь звали Джули Леннарт-Дэниелс-Олсен, что звучало глупо. Если бы Кейт и Кэрран поженились, я бы стала Леннарт-Олсен. До тех пор я решила, что Олсен достаточно.
— Приятно познакомиться с тобой, Джули. — Гендун улыбнулся и кивнул мне. В нем была какая-то действительно странная успокаивающая черта. Он был таким… каким-то образом уравновешенным. Напомнил мне врача Стаи, доктора Дулиттла.
— В городе много школ для детей исключительных родителей, — сказал Гендун. — «Семь звезд» — школа для исключительных детей. Наши методы неординарные, а наши студенты уникальны.
У-у-у, школа для особых снежинок или детей монстров. В зависимости от того, с какой стороны на это посмотреть.
Магия воздействовала не только на наше окружение. Самые разные люди, которые когда-то были нормальными и обычными, открывали в себе новые, а иногда и нежелательные способности. Некоторые могли замораживать вещи. У некоторых вырастали когти и шерсть, а некоторые видели магию.
— Конфиденциальность имеет для нас первостепенное значение, — сказал Гендун.
— Несмотря на свой возраст, мисс Олсен — опытный оперативник, — сказала Кейт.
Я-то?
— Она понимает необходимость конфиденциальности.
Я?
— У нее есть особый талант, который делает ее очень эффективной в этом деле, — сказала Кейт.
Гендун открыл папку, достал фотографию и подвинул ее ко мне через стол. Девушка. Милое личико в форме сердечка, обрамленное спиралями рыжих волос. У нее были зеленые глаза, а длинные ресницы вились так, что почти касались бровей. Она выглядела такой хорошенькой, как маленькая куколка.
— Это Эшлин, — сказал Гендун. — Она первокурсница в нашей школе. Очень хорошая ученица. Два дня назад она исчезла. Заклинание определения местоположения указывает на то, что она жива, и не покидала территорию. Мы попытались уведомить ее родителей, но в данный момент они находятся в командировке и недоступны, как и ее контакты в экстренных случаях. У тебя есть двадцать четыре часа, чтобы найти ее.
— Что произойдет через двадцать четыре часа?
— Нам придется уведомить власти, — сказал Гендун. — Ее родители дали нам большую свободу действий в отношении Эшлин. Она чувствительный ребенок, и ее поведение часто определяется этой чувствительностью. Но в данном случае у нас связаны руки. Если студент пропал без вести, мы, по закону, обязаны сообщить об этом через семьдесят два часа.
Без сомнения, сообщить об этом в отдел полиции Атланты. Он был таким же незаметным, как сбежавший бульдозер. Полицейские разобрали бы эту школу на части и поджаривали всех особых снежинок, пока те не превратились бы в липкую массу в комнатах для допросов. Сколько из них сдались бы и признались в том, чего не совершали?
Я посмотрела на Кейт.
Она выгнула бровь, глядя на меня.
— Заинтересовалась?
— Мы выдадим тебе пропуск для посетителей, — сказал Гендун. — Я поговорю с учителями, чтобы ты могла спокойно провести расследование. У нас есть практика приглашать новых учеников, осмотреть школу перед постоянным посещением, так что ты не привлечешь никакого внимания, и не создашь никаких помех для других учеников.
Это был какой-то хитрый трюк Кейт, чтобы определить меня в эту школу. Я снова посмотрела на фотографию. Трюк или нет, но где-то пряталась девушка. Она могла спрятаться, чтобы разыграть какую-то шутку, но это казалось крайне маловероятно. В основном люди прятались, потому что были напуганы. Я могла это понять. Мне и раньше было страшно и совсем не весело.
Кто-то должен был найти ее. Кто-то должен был позаботиться о том, что произошло. Я придвинула фотографию поближе.
— Я займусь этим.
***
МОИМ ГИДОМ ПО ШКОЛЕ была высокая темноволосая девушка по имени Брук. У нее были тощие ноги, костлявые руки, и она носила круглые очки, которые постоянно сползали на нос. Она продолжала поднимать их вверх средним пальцем, и это выглядело так, будто она посылала весь мир на три веселых буквы каждые пять минут. Ее магия была четко синей, цвета человеческих способностей. Мы встретились в приемной, где мне выдали белую повязку. Очевидно, так отмечали посетителей. Если возникнут какие-нибудь проблемы, нас будет легко вычислить.
— Итак, ты следуешь за мной и ничего не трогаешь, — сообщила мне Брук. — Тут случайным образом разные вещи защищены оберегами. Кроме того, Барка наложил маленькие крошечные заряды магии по всей школе. Ты к чему-то прикасаешься, и это поражает тебя, а потом у тебя целый час болят пальцы.
— Барка — это ученик?
— Барка — это придурок, — сказала мне Брук и поправила очки. — Пойдем.
Мы поднялись по лестнице. Прозвенел звонок, и лестница наводнилась детьми.
— Четыре этажа, — сказала мне Брук. — Школа представляет собой большую площадь с двориком в центре. Все поля, как для футбола, так и для американского футбола, находятся за пределами территории школы. На первом этаже располагаются тренажерный зал, бассейн, танцевальная студия, аудитория и кафетерий. На втором этаже гуманитарные науки: литература, история, социология, антропология, латынь…
— Ты знаешь Эшлин? — спросила я.
Брук остановилась, на мгновение сбитая с мысли моим вопросом.
— Она не изучала латынь.
— Но ты ее знаешь?
— Да.
— Какая она?
Брук пожала плечами.
— Тихая. У нас вместе алгебра на четвертом уроке. Сначала я подумала, что она может быть соперницей. Ты должна остерегаться тихонь.
— А она?
— Не-а. — Брук поморщилась. — На прошлой неделе были опубликованы отчеты о проделанной работе. Ее оценка по математике была семнадцатой. Одна пятерка. Она хорошо учится только в одном классе — ботанике. Можно дать ей метлу, а она воткнет ее в землю и вырастит тебе яблоню. В прошлом семестре я изучала ботанику, и она превзошла мою оценку на два балла. У нее одни пятерки. Там точно какой-то подвох. — Брук расправила плечи. — Ну, ничего, в следующем году я сдаю экзамен по ботанике. Я ее переплюну.
— Ты немного ненормальная, знаешь ли?
Брук пожала плечами и приподняла очки, глядя на меня.
— На третьем этаже магия: алхимия, теория магии…
— Эшлин выглядела расстроенной из-за семнадцати баллов по математике? — Может быть, она пряталась из-за своих оценок.
Брук подумала.
— Нет.
