Я очень горжусь тем, что у меня все получилось и, черт возьми, я всех спасла. Конечно, я могла погибнуть в каком-нибудь сугробе, но все же этого не случилось. Я сама нашла пещеру и продемонстрировала, что я не такая уж беспомощная и бесполезная. Я довольна и сделала бы это снова.
Фарли выводит кисточкой на моей руке синий круг побольше. Ша-кхаи, когда отмечают праздники, любят раскрашивать свои тела яркими узорами, и мне это нравится. Я радуюсь, когда просто этим любуюсь, и Фарли знает, что во мне у нее тут добровольный холст. Она рисует на моей руке еще немного, затем берет меня за запястье, чтобы я не шевелилась.
— Да, но люди слабые. Он говорил, что рисковать твоей жизнью, значит рисковать больше, чем одной жизнью. В этом случае еще один мужчина мог лишиться возможной пары и комплектов.
Разинув рот, я пялюсь на нее, но потом до моего сознания доходит, что она цитирует слова Хэйдена.
— Повезло мне, что на его взгляд моя ценность состоит только в моей вагине.
Самое смешное, что на моих девчачьих штучках, как бы это ни было прискорбно, висит бессрочная табличка с надписью на ней «вакансий нет».
— Что такое ва-гей-наа? — спрашивает Фарли. — Этого слова я не знаю.
— Не бери в голову. — Мне, наверное, не стоило учить Фарли неприличным человеческим словечкам. Ей не может быть больше четырнадцати или около того. — Он просто козел. Всегда был и всегда будет.
— Что такое козел? — она рисует на моей руке еще один кружок, на этот раз тошнотворно-зеленого цвета. — На тебе рисовать — одно удовольствие, Джо-сии. Ты белая, как живот Чам-пии. Цвета очень красиво выделяются.
Отлииичнннно. Теперь меня сравнивают с ее прирученным двисти.
— Козел — это мужчина, который думает своими мужскими частями тела.
Это без сомнения определенно подходит хмурому Хэйдену, и мне плевать, что говорят другие.
Она начинает хихикать над моими словами. По крайней мере, кто-то находит меня развеселой девчонкой.
Нетушки. Мне не стоит следовать по этому пути, в своей душе. Мне следует думать о чем-то более счастливом. О чем-то вроде малыша, которого Тиффани со своей парой, вернувшись в нашу пещеру, довольно шумно заделывают. Я очень люблю детей, а здесь, на ледяной планете, Тиффани — моя лучшая подруга, поэтому я определенно собираюсь добровольно вызваться стать чертовой крестной этой бедной крошки. Я пялюсь в огонь, размышляя о жизненной ситуации. Если Салух с Тиффани станут заниматься этим круглыми сутками, им понадобится своя собственная пещера.
Фарли заканчивает разукрашивать мои обнаженные руки и, забрав свои горшочки с краской, направляется к другим. Я остаюсь там, где сижу, покуда краска полностью не высохнет. Никто не подходит поговорить со мной. Ну, нельзя сказать, что здесь, в Южных пещерах, нас осталось так уж и много. Половина пещеры уже переселилась обратно в главные пещеры. Те, кто остались, если судить по печальному виду Таушена, пожалуй, не ощущают эту праздничную радость. Я его не осуждаю. Он упустил девушку, и осталась лишь я одна.
И Фарли, но она еще ребенок. Так что ему придется либо подбивать клинья ко мне, либо дожидаться, пока Фарли вырастет. Неудивительно, что он так подавлен. Я и сама сейчас вообще-то расстроена. Возвращаться в пещеру я не хочу, потому что боюсь, что увижу чересчур много от Салуха с Тиффани,… что было бы крайне неловко. Пожалуй, мне надо пойти и, одолжив у Кайры одеяло, спрятаться в одной из пока пустых пещер.
Я поднимаюсь на ноги, и когда я это делаю, мое внимание привлекает тихий стук у моих ног.
Я опускаю взгляд и на носке моего сапожка вижу нечто, отсвечивающее в свете костра. Нахмурившись, я поднимаю его. Он выпал из моих леггинсов. Какого черта? Он из пластика и на вид похож на маленькую букву «Y», что очень странно. Он что, застрял у меня в сапоге, когда мы были на космическом корабле Старейшин? Однако, если это так, то как…
Я испускаю «ах», когда до меня доходит, на что смотрю. Это не с корабля Старейшин.
Это моя внутриматочная спираль.
Каким-то образом мое тело ее вытеснило. Мой кхай, должно быть, незримо трудился над тем, чтобы вытолкнуть его из моего организма. Я сжимаю ее в руке, а сердце у меня бешено колотится от счастья.
Это же все меняет!
Теперь я могу забеременеть.
Теперь я могу резонировать. Я могу обрести пару!
Я могу обрести семью, мое «с тех пор они жили долго и счастливо». Я могу обрести все то, о чем я всегда мечтала. Мне не нужно ждать, когда Харлоу починит хирургический аппарат на корабле старейшин, потому что моя вошь все-таки решила проявить милость. Спасибо тебе, кхай! Спасибо! Ты самая лучшая! Я беру назад все те ужасные оскорбления, которые я тебе наговорила.
С нетерпением я разглядываю мужчин, находящихся возле костра. Кто ж будет моей парой? В племени есть несколько весьма привлекательных мужчин, и все они замечательные… за исключением Хэйдена.
Я не придирчива. Я позволю кого-нибудь выбрать для меня своей воши. Как никак, ей лучше знать. Она подберёт для меня идеального мужчину, и тогда мы сможем завести славных маленьких детишек, и я проживу жизнь, исполненную радости и счастья. Мое настроение полностью изменилось, и я так счастлива, что могу закричать от абсолютного восторга.
Неподалеку Ваза, поймав мой взгляд, разглядывает меня оценивающим взглядом, и, к моему облегчению, мой кхай молчит. Отлично. Это вовсе не значит, что я готова на любого. Ваза старейшина, и он пытался клеиться ко всему, что с сиськами. Он сидит рядом с Беком, и я рада, что мой кхай и ему не издает ни звука. Вошь, ты тот еще смышленый типчик!
Тот, кого бы я сейчас, пожалуй, выбрала, — это Хассен, потому что он сексуальный и обладает всеми качествами альфа-самца, и меня это устраивает. Но сейчас его нигде нет. Таушена тоже. Они оба, неверное, все еще хандрят после неудачи с Тиффани. Что ж, приветик, я с огромным удовольствием готова стать утешительным призом. Настало время заняться поисками моего парня и осчастливить его.
В сторонке разговаривают двое старейшин, но, по-моему, у одного из них когда-то уже была пара, а другой по возрасту мог бы быть моим дедушкой. Но на всякий случай, для верности, я прохожу мимо них. Ничего. Уфф! Ничего страшного, вошь. В этой пещере у нас полно мужчин, прежде чем мы закончим.
— Кто-нибудь видел Хассена? — спрашиваю я.
— Он в своей пещере, упаковывает вещи, — отвечает Ваза.
— Классно. — Я вскакиваю на ноги и направляюсь в ту сторону, прежде чем Ваза решит, хочет он подкатить ко мне или нет. Давай, Хассен. Стань моей парой! Конечно, даже если я не начну резонировать Хассену, там, в соседней пещере есть еще несколько ребят. Мне сразу на ум приходит Рокан. Парень он горячий и добрый. Меня он устраивает.
Я направляюсь в пещеру, в которой живут многие неспаренные охотники, занавес приватности которой еще не завешан.
— Юху! — окликаю я милым голоском. Я очень взволнована и отталкиваю мысли о Рокане. Та, другая пещера, сейчас кажется мне такой далекой. Сегодня тот самый вечер, я прям чувствую это. Рокан останется в пролете, поскольку его тут нет. У меня такое чувство, будто моя пара здесь. Мой шанс.
Я заполучу собственную пару и мое «с тех пор они жили долго и счастливо». Этим вечером начнется моя жизнь. Этим вечером я обрету семью. Этим вечером я перестану быть забракованной ошибкой природы.
Из пещеры выскакивает Хассен с растерянным выражением лица. Его взгляд останавливается на мне.
— Да? Что случилось?
Я улыбаюсь ему, но… ничего не происходит. Черт возьми! Хассен занимал первое место в моем списке красавчиков.
— Просто… подумала, не зайти ли мне поздороваться? Ты не видел Таушена?
Прищурив глаза, он пристально разглядывает меня, словно пытаясь меня понять.
— Он здесь.
— Можно я и с ним поздороваюсь? — с таким же успехом вполне могу убить двух зайцев одним выстрелом.
— Это какой-то человеческий обычай?
Я продолжаю улыбаться, потому что даже его озадаченный взгляд не заставит меня сдаться. Не этим вечером.
