Это снежинки, падающие на ресницы и щёки, кололи иглами кожу или что-то другое?
— Всё хор-рошо, — постукивая зубами, растягиваю губы в совершенно искусственной улыбке.
Мужчина хмурится и окидывает меня внимательным взглядом.
— А я так не думаю… — задумчиво отвечает незнакомец. — Вы с кем здесь?
— Какая вам разница? — делаю ещё попытку, понимая, что по-прежнему самостоятельно я стоять не могу.
— Ещё немного, и вы получите сильное обморожение, — приятный глубокий голос завораживает. Но как он догадался? Моё сердце действительно превратилось в кусок льда и треснуло. Все чувства будто отключились.
— В-вы лекарь?
— Именно так, — на удивление, он соглашается. — И вам лучше вернуться поскорее обратно, — строго велит.
— Обратно? — оборачиваюсь и тут же зажмуриваюсь. — Нет, нет, обратно я не пойду, только не сейчас.
Сколько вообще времени? Прошли эти два часа? Но даже если и прошли, не хочу возвращаться, терпеть его присутствие, этого… этого… Слёзы вновь проступают на глазах, но тут же застывают, склеивая ресницы.
— Так, ясно, — решает что-то для себя мужчина. — Идёмте.
— Куд-да? Я никуда не пойду, — мотнула головой. — Я вас не знаю.
— Мне без разницы, знаете вы меня или нет, вам нужна помощь.
Он делает шаг, а я теряю опору и едва не падаю. Да что с моими ногами?
Меня резко подбросило вверх. Незнакомец поднял меня на руки.
— Что вы делаете?
— Разве не видно? Спасаю ваши конечности.
Я тут же подавилась холодным воздухом и закашлялась, а мужчина уверенно двинулся вперед, утопая в снегу, унося меня с площади в неизвестном направлении.
Впрочем, вскоре мы оказались возле автомобиля.
Я не знаю, как мужчина умудряется ловко открыть дверь и не уронить свою ношу, но тут же я оказываюсь на заднем сиденье. С распахнутыми глазами наблюдаю, как он снимает с шеи белый кашемировый шарф и — я не успела глазом моргнуть — сапоги один за другим оказываются сняты.
Схватившись за подол юбки, я возмущенно дышу, но возмущение тут же испаряется, когда незнакомец начинает обматывать своим шарфом мои ступни, которые до сих пор ощущаются как чужие.
— Вы с ума сошли, разве не чувствуете, что пальцы отмёрзли? — обрушился на меня строгий выговор.
Меня будто отчитали за опасную шалость, словно маленькую девочку. Сделалось стыдно, и ответить было нечего.
Мужчина и не ждал ответа. Закрыл дверь, обошёл машину и сел на водительское сиденье. Только тут я почувствовала аромат терпкой мужской парфюмерной воды.
Он молча заводит двигатель и через несколько минут выруливает на дорогу. Мы едем, меня начинает дико трясти от холода. Сжалась, зябко обхватив себя руками, и поймала строгий укоризненный взгляд незнакомца в зеркале. Взгляд хищника, не иначе.
Но какое ему дело до меня, если мой собственный муж не ценит как женщину? Вспомнив о Деслере и его любовнице, почувствовала, как в груди защемило. Прикусываю губу и отворачиваюсь, пряча взгляд, наблюдая, как за окном мелькают гирлянды и огни, силуэты веселящихся людей. Даже стало всё равно, куда меня везут, главное — подальше от него.
Мы ехали недолго. Смотрю в окно, богатое здание говорит об элитном отеле. Незнакомец молча выходит, огибает авто, открывает дверь, снова подхватывает меня на руки и несёт к парадному входу.
— Дайте я сама.
— У вас первая степень обморожения, не справитесь, — был мне короткий ответ.
И я оставляю попытки сопротивляться, нет просто сил… Я всхлипываю и утыкаюсь носом не в пальто, а в шею незнакомца, который вдруг замедляет шаг, а затем ускоряет. Какая неловкость.
Мы оказались внутри. Тепла я тоже не чувствовала, как оказалось. Хотя видно, что обстановка уютная.
— Добрый вечер, господин, — приветствует консьерж.
— Номер, — коротко велит в ответ мужчина.
— Да, конечно, пройдёмте.
Внутри тоже играла музыка, но она доносилась с общего зала, где постояльцы собирались на всеобщее веселье, а в коридоре царили пустота и тишина.
Поднялись по лестнице, шаги заглушал ковёр. Щелчок ключа в замке, и мы оказываемся внутри номера, сразу же окутывает бархатным уютом, который излучают светящиеся гирлянды.
— Горячего чая в номер, — приказывает незнакомец.
— Как пожелаете.
Дверь захлопывает. Мужчина проходит внутрь и опускает меня на что-то мягкое и пружинистое. Диван. Незнакомец распрямляется, снимает с широких плеч пальто, кладет его рядом. Его лицо сосредоточено и серьёзно. Я замечаю его элегантную одежду, запах парфюма становится сильнее и туманит голову. Он отступает, но почти сразу же возвращается, принося свёрток тонкого одеяла.
Сдёргивает шарф, берёт за ноги, подхватывает, кладёт на диван, а сверху накрывает одеялом. Я растерянно наблюдаю за ним, чувствуя себя безвольной куклой. Одеяло совсем не грело, внутри холодно, мороз.
— Не знаю, что с вами произошло, но если уж хотите навредить себе, то только не таким способом. Или вам ваши конечности не дороги?
— Мне… наверное, нет…
Мужчина замирает, но потом фыркает.
— Вы от кого-то убегали, вас кто-то преследовал? Может, заявить в полицию?
— Нет, — отвожу взгляд. — Эт-то, — прерывисто вздыхаю, — личное.
— Поругались с возлюбленным?
— Он мне не возлюбленный, — зло выпалила.
В дверь постучали, слуга внёс поднос, но незнакомец его забрал. Лакей только бросил слегка удивлённый взгляд, увидев меня в одежде под одеялом.
— Может, вам нужна помощь? — предлагает он.
— Помощь уже подоспела, — отвечает мужчина, — не стоит беспокоиться, — закрывает дверь перед носом лакея. Проходит внутрь, ставит поднос на столик и протягивает мне чашку с горячим напитком.
— Пейте.
Я принимаю её и делаю глоток терпкого, но не крепкого чая. По фарфору стучат зубы, приводя меня в жуткую неловкость. Но по груди разливается тепло, и я делаю прерывистый вдох.
— Хорошо, снегурка оттаивает, — усмехнулся мужчина, наблюдая за мной сверху.
После ещё нескольких глотков зубы перестают стучать, но, кажется, становится ещё холоднее, моё тело начинает потряхивать, так что всё внутри сжимается. После ещё пары глотков я всхлипываю, и тут слёзы полились безудержным потоком, мои плечи вздрагивают, в беззвучном рыдании я проливаю на себя чай.
Незнакомец тут же забирает сервиз.
— Тшшш, — раздаётся утешение, но я не могу уже остановиться, все эмоции выходят наружу потоком. — Успокойтесь, слышите, всё пройдёт.
Киваю головой, но участливый голос ещё больше вызывает боль, жалость к себе и отчаяние.
— Как он мог так со мной? — вдруг открываюсь незнакомому мне человеку, которого вижу впервые, но мне всё равно, боль прожигает дыру. — Как мог, что я ему сделала, за чт…
Мои слова заглушают мужские губы, сильный настойчивый поцелуй буквально вводит меня в ступор, а по телу словно проносится разряд тока до самых стоп. Мужчина отстраняется, несколько секунд мы смотрим друг на друга.
— Стало лучше? — интересуется, в его голосе слышится хрипотца, которая заставляет мои пальцы сжать складки платья, и я чувствую, что вот-вот взорвусь, по телу прошла дрожь уже совершенно другого характера.
Не понимаю, что со мной.
Я должна была немедленно оттолкнуть его, влепить пощёчину, что угодно, но не сделать то, что мог себе позволить он. Вместо этого мой взгляд скользит по мужественным чертам лица, только сейчас я осознаю, что он красив, красив по-настоящему, и ухоженность только добавляет лоска и элегантности, раскованной харизмы. Я не могу оторвать глаз от него, мне кажется, что я вот-вот потеряюсь в его глазах как в омуте, из которого не захочется возвращаться.
Опускаю глаза на его губы, в голове плывёт, мой взгляд буквально притягивают как магнитом жаркие губы мужчины. Шуршание заглушает прерывистое дыхание, одеяло сползает с меня, и я чувствую тяжесть мужского тела, слегка придавившего меня к дивану. Дыхание учащается, когда рука задирает подол и сильные пальцы обхватывают бедро, подтягивая к себе ближе, и перемещаются между бёдер, скользя вниз… Горячее дыхание мужчины обжигает губы, а диван подо мной проминается под весом мужчины.
