по ткани. Слова тут были не при чем, но помогали мне сконцентрироваться и вливать свою силу, правильно закрепляя её. Ну вот, ничуть не хуже электроодеяла!
– Держи.
– Что ты, деточка, – округлила глаза повариха. – Я ить не замерзну, то ли дело ты, тебе еще деток рожать. В тепле сидеть надобно, девонька!
– Надо, всем надо, – согласилась я. – Только у меня много тепла, а ты у нас одна.
Я не лукавила. В последнее время то, что Ясень называл микро-магией, мне давалось на диво хорошо. Оперировать температурой до ста градусов по Цельсию получалось не глядя, до пятисот – с напрягом, но все равно управлялась я приемлемо. А чистое пламя… понятия не имею, что произошло в поместье. Выходит, способна и на такое.
И тем не менее основной проблемой для нас являлось не отсутствие тепла, а сырость. В этом была беда местной южной зимы. Снег таял на земле, превращаясь в противную хлюпающую кашу, наполняя воздух высоким процентом влажности. Вот и сейчас на улице было едва ли меньше нуля градусов, но порванная ткань моего платья стремительно сырела, становясь тяжелой и неповоротливой конструкцией.
Столб дыма, поднимавшийся из-за леса, заставил меня вздрогнуть. Господи, да за что? Весь ужас происходящего начал постепенно доходить до моего оглушенного сознания. Как обычно, Ритка, тормозишь не по-детски.
Я оглянулась на своих спутников. Дворецкий, кухарка, два конюха, двое помощников. А слуг в поместье было много. Слезы невольно подступили к глазам, но я решительно вытерла их тыльной стороной ладони. Потом поплачешь, сейчас осмотр раненых.
– Если до утра продержится, то жить будет долго. Если же нет, то в трех часах езды отсюда старый храм, без бога точно не похороним.
О, каких сил мне стоило сдержаться и не рявкнуть! Спокойнее, спокойнее, Рита. Сейчас такое время, никто самообманом не занимается.
– Дважды тебя переживу, старый хрыч, – процедил с телеги Ясень. – Не смейте мне пугать госпожу, кляты морские!
Дворецкий одобрительно усмехнулся и махнул рукой в сторону унылых и напуганных слуг, разводящих костер под большим деревом.
– Ныне это все ваши люди. Принимайте владения, госпожа графиня.
– Война не снаружи, леди, она внутри, – хмурился Феликс, вороша палкой угли в костре. – На границе сейчас, безусловно, неспокойно и разворачиваются военные действия, но эти наемники были местными.
– То есть вы хотите сказать, что внутри королевства что-то неладно?
– Несомненно. Можно было бы предположить, что кому-то не угодил именно ваш род, но эта череда нападений на поместья высокородных… кто-то мутит воду и пользуется этим, вылавливая крупную дворянскую рыбу.
Я устало потерла руками лицо. Черт возьми, я же хотела держаться подальше от любых конфликтов! Теперь становится ясно, почему из поместья одновременно вызвали и отца, и Роберта, наверняка под каким-нибудь надуманным предлогом. Вот черт!
– А если отец вернется в поместье и его там будут ждать? – от боли ребра перехватило.
– Если вернется. Очень правильное слово, – мрачно сказал Феликс. Остальные притихли, доедая свои походные пайки и слушая наш разговор.
Полноценный лагерь разбивать не стали. Я была дезориентирована не меньше, чем моя служанка, наблюдая, как деловито командует из телеги Ясень, гоняя Анри между телегой и коляской. Кому вообще могла прийти в голову мысль, что он не выживет? С таким шилом в седалищном нерве он еще на наши могилы плевать будет.
– Куда ты полетел? Оставь этот мешок. Оставь, я тебе говорю! Бери другой, коричневый. Ну, с зерном который, клят морской! Тащи в коляску и накрой чем-нибудь от дождя, попозже водную завесу поставлю. Теперь Мирку к костру волоки. Волоки, говорю, у неё губы вон синие. Да отцепись ты, душа моя, не помру!
Сняв с повозки одеревеневшую Миру, конюх донес ее до меня и посадил рядом, накрыв большим одеялом. Я сграбастала девчонку в объятия, позволяя ей уткнуться в собственное плечо, и торопливо принялась расплетать мокрые косы, вытирая её голову все тем же одеялом.
– Что дальше? – противное и липкое чувство собственной беспомощности заставило меня обратить взор к старшим слугам. Если сейчас мне ответят, что я графиня, мне и решать, то слезы напряжения вряд ли получится остановить.
Однако никто и не думал сваливать на меня всю ответственность.
– В Большой Рог двинемся, через Черодай по правому берегу. Там дом от покойного мужа остался, большой да крепкий, все вместимся, – ответила Берта. Мужчины согласно кивнули.
– Наверняка нас будут искать, если им нужна была я, – от внезапного холода зубы начали стучать и я никак не могла сосредоточиться, чтобы произвести хоть капельку тепла.
– И всенепременно найдут, если вы, как и всякая порядочная барышня, отправитесь в столицу просить защиты и крова у короля, пока не вернется ваш отец, – кивнул дворецкий. – А потому огибаем город как можно дальше. Все слышали? – повысил он голос. – Идем строго по лесу, за границу графства ни ногой. Ваша светлость, извольте переодеться в сухое и неприметное, и волосы убрать под платок. Там, в дорожной сумке ваши вещи.
Пока я переодевалась, поражаясь собранным без моего ведома вещам, все успели собраться и погрузиться обратно в транспорт.
– Знаешь, мне казалось, когда в живот вонзается небольшой меч, то внутренние органы должны быть разрублены, – тихо шептала я спустя какое-то время, наклонившись над бледным помощником. – И их не замажешь зеленой кашицей.
– Эх ты, элементарных вещей не знаешь, старушка, – едва слышно выдохнул он, иронично щурясь. – Разве в вашем мире не известно, что вода – это жизнь?
– Известно, конечно.
– А в нашем мире еще и магия. Слава Миру, что мы с тобой умные и долго тренировались работать с микрочастицами стихий. Пришлось закупорить основные внутренние повреждения практически чистой силой, хотя, что б ты знала, напитать жидкость внутри себя магией, причем своей же – это клятски сложно.
– А кровь?
– Кровь должна литься. Во-первых, закупорить все сосуды – это практически нереально. А во-вторых, надо же было чем-то промыть рану? Увы, на нормальную воду сил уже не хватило.
– А, может, мы с тобой идиоты? – слезы опять подступили к глазам. – Если бы я не была такой трусихой и занималась нормальной боевкой, этого бы не произошло.
– Смогла бы сознательно сжечь всех врагов? Смогла бы швыряться пламенем в отца или учителя? Смогла
