и сокол, поранившись, психанул и заявил своей скромнице: «Если вздумаешь искать меня, то ищи за тридевять земель, в тридесятом царстве. Прежде три пары башмаков железных истопчешь, три посоха чугунных изломаешь, три просвиры каменных изгложешь, чем найдешь меня, добра молодца!»
— Ты смотри какая цаца! А поговорить? А выяснить? — возмутилась я обидчивому персонажу.
Племянница уже на тот момент сладко спала, и я поправила ей одеяло, чмокнула курносый нос и вышла из детской, поставив книжку на место.
— Руслана, какие планы на Новый год? — спросила меня сестра.
— Да не знаю, спать, наверное, — грустно отозвалась я.
— Что, опять у Веры и Надежды забастовка? — понятливо улыбнулась Илона.
— Хоть что-то должно быть в этом мире стабильно! — подтвердила я.
— Тогда приходи к нам. У Олега приятель есть, которого он хотел позвать. Недавно в городе, холостой, молодой… — подмигнула сестра.
— А симпатичный?
— Вроде бы да!
— Уболтала! — обняла я сестру и стала обуваться.
Я не особо надеялась на то, что неизвестный мне приятель зятя будет тем самым, кто предназначен судьбой, но упорно не попадался на моём пути все двадцать восемь лет моей жизни, но выглядеть красиво хотелось, хотя бы для того, чтоб не услышать «А мне не говорили, что карнавал! Нет? А почему в образе кикиморы?».
Прошедший год выдался непростым, вытянул из меня много сил и красоты, и уставшее лицо смотрело на меня со всех отражений и отчаянно раздражало. Поэтому, оставшись одна в лифте, я этому лицу показала язык и скорчила рожу пострашнее.
Илона всегда говорила, что я не могу устроить свою жизнь потому что ещё не повзрослела. Возможно она была и права, как обычно. Только вот меньше всего мне хотелось быть правильной в ущерб своему душевному спокойствию. Мне было комфортно и свободно ровно до тех пор, пока моя мама не начинала причитать, что в таком возрасте у неё уже было двое дочерей, три работы и один муж.
У меня же сложилось только с работой: я была иллюстратором, и мне это дико нравилось. Вымышленные миры и персонажи оживали в моей буйной головушке и рождались в нашу реальность через графический планшет. Заказы были, я уверенно держалась на плаву и занималась любимым делом. Но мама же считала, что раз у меня нет начальника и пятидневки, то это не работа, а ерунда. Папа как всегда отмалчивался, и на этом ему спасибо.
Вот поэтому общества родительницы я старалась избегать и больше тяготела к сестре. Она была мягче, не давила, хотя и высказывалась, а ещё очень вкусно готовила. При мыслях о еде активно выделилась слюна, потому что в сумочке лежали кусочки пирога любезно завёрнутые в салфеточку и целофановый пакетик моей Илоной.
Добравшись до новостройки на окраине, я вошла в свою студию, щёлкнула выключателем и улыбнулась. Маленький кусочек моего пространства, где я хозяйничала как хотела — первозданно чистая кухня и большой угловой диван напротив огромного окна, украшенного гирляндой, с видом на город. Я потушила свет и включила гирлянду — атмосфера сразу стала романтичной и праздничной. Клацнув электрочайник, я достала из сумки еду и положила в микроволновку. А сама сняла пуховик, свитер оверсайз и узкие джинсы, прошлёпав до шкафа с одеждой. Подсветка помогла мне найти мой домашний трикотажный костюмчик, но закрывать шкаф я не спешила, крепко задумавшись, в чём пойду к сестре.
Я перебрала все вешалки и удостоверилась, что надевать мне решительно нечего, а поэтому завтра стоило поднять себя пораньше и пробежаться по магазинам. А ещё бы подпилить ногти и сделать невероятное: покрыть их лаком, купленным пару месяцев назад по акции. Я следила за состоянием рук, но никогда не пользовалась лаком, за что меня регулярно срамили Вера и Надя.
А также я решила, что русые волосы со стрижкой каре я вытяну утюжком, надену крупные серьги и накрашу губы коралловой помадой. Довольно улыбнувшись представленной картинке, я вернулась к зоне кухни, включила планшет и взяла перо. Хорошенько подумав, я всё же отложила гаджет и взялась за пирог, ведь его искушению я не могла не поддаться — выпечка так пахла на всю квартиру, что у меня были серьёзные опасения, что претендовать на кусочек будут и соседи.
Поэтому ароматный чай с фейхоа вприкуску с мясным пирогом был поглощён мною максимально быстро, а потом я взяла планшет и расположилась с ним на удобном диване, немного полюбовавшись за окно.
Город сиял в огнях и обещал, что всё будет хорошо. И я верила, что так и будет. Но потом вспомнила гадание и раздражённо цыкнула: это надо было мне такую гадость предсказать, особенно, учитывая, как они передо мной провинились?
Я активировала планшет и рука с пером сама запорхала над гладкой поверхностью. Я вдохновилась началом сказки и решила изобразить русскую красавицу с длинной косой, голубыми глазами, в кокошнике и сарафане, вот только обидчивого сокола рука рисовать не хотела. Я прилегла и задумалась, засмотревшись на мерцающие гирлянды. И не заметила как заснула…
И снился мне ласковый и уютный запах древесины, звук потрескивающего в печи огня, а ещё чей-то бархатный голос, который ласкал меня словно пёрышком нежными словами:
— Горлица моя, счастье моё ясноглазое… Душенька моя, — говорил мужской голос и подкреплял своё отношение мягкими поглаживаниями моих скул, а после и губ.
Было так хорошо, так радостно, что я не удержалась и расплылась в широкой счастливой улыбке, но глаза так и оставила закрытыми, боясь, что чудесное сновидение испарится, как только я увижу реальность. Но потом касания опустились на плечи, становясь более настойчивыми и властными. Некто никак не унимался и изо всех сил старался меня разбудить. И это было более, чем странно: во-первых, я впервые во сне осознавала, что сплю, а во-вторых, если это всё же уже не был сон, и учитывая, что жила я одна…
— Любушка моя!.. — снова зазвучал голос, и чья-то ладонь легла на мою талию.
В этот момент я открыла глаза и истошно заорала, потому что перед моим лицом со сложенными трубочкой губами сидел неизвестный мне мужчина, у которого намерения относительно меня были явно отображены на лице. Нет, он не был страшным, вероятно, будь я в других обстоятельствах, то сказала бы, что даже интересен: светлые волосы, серые красивые глаза, широкие плечи и густая растительность на лице. Мужчина шарахнулся, но быстро взял себя в руки и улыбнулся открыто и мягко.
— Зазнобушка моя, испугалась после сна? — взял меня за руку этот добрый молодец.
