Полночная дымка - Хелен Харпер

Я не ответила на его вопрос.

— У тебя осталось что-то от них? — повторила я.

Он вздохнул и воздел глаза к потолку.

— Может, есть одна коробка, — сказал он наконец. — На чердаке.

Я вскочила на ноги.

— Супер. Пойду поищу.

Мой дядя не пошевелился.

— Там много вещей. Я понятия не имею, где она, даже если она до сих пор там. Я определённо не хочу, чтобы ты рылась в моих вещах.

Он не упрощал мне задачу.

— Я буду осторожна.

Он покачал головой.

— Я поищу её и отправлю тебе всё, что удастся найти. Я приватный человек, Эмма. Мне не нравится, когда кто-то нарушает мою рутину или наводит беспорядок у меня дома.

Я это прекрасно знала. Я подумывала поспорить, но не хотела злить его настолько, чтобы он полностью отгородился.

— Ладно, — сказала я наконец. — Я ценю твои усилия.

Он переплёл свои пальцы и наградил меня мрачным взглядом.

— В чём на самом деле проблема? Он же не выходит, нет?

Я знала, о ком он говорит — Сэмюэл Бесвик, мужчина, который вломился в дом моей семьи, убил моих родителей и оставил меня одну с их трупами. Преступление было обнаружено лишь тогда, когда мои вопли встревожили соседей, хотя я блаженно ничего не помню о том событии. Менее 24-х часов спустя Бесвика арестовали за двойное убийство, и с тех пор он торчит в тюрьме. Он никогда не объяснял, почему совершил такой ужасный поступок, и никогда не признавал вину. Но он — причина, по которой я изначально захотела работать в полиции.

— Нет, — тихо сказала я. — Он не выходит.

В глазах моего дяди что-то блеснуло. Бывали случаи, когда мне казалось, что он презирал Бесвика намного сильнее, чем я сама.

— Рад это слышать, — он встал. — Я найду для тебя эту коробку.

У меня сложилось отчётливое впечатление, что меня отпускают.

— Спасибо, — я помедлила. — Как ты? — спросила я. — Нормально держишься?

— Кое-что побаливает. Ничего серьёзного, — он сморщился. — Худшее в старении — не моё здоровье, а то, как все со мной обращаются. Меня уже не воспринимают как настоящего человека. У меня больше нет индивидуального характера. Они воспринимают меня как старика, с которым нужно говорить очень громким снисходительным тоном, — он скривил губы. — Раньше я считался важным человеком. Раньше меня уважали. Теперь меня считают просто стариком, — он показал на дверь. — Я провожу.

Я открыла рот, желая сказать больше, но он уже направился ко мне и подгонял к выходу. Я знала, что ему меньше всего нужно моё сочувствие. Он воспринимал это как жалость, а этого мы оба не желали.

— Нет необходимости возвращаться, — сказал он мне. — Я отправлю все находки почтой.

Перевод: прекрати донимать меня и вторгаться в мою жизнь отшельника. Я вздохнула. Да. Некоторые вещи никогда не менялись.

Затем дядя удивил меня. Он протянул руку и крепко сжал мою ладонь. Я взглянула ему в глаза, но не могла прочесть это выражение.

— Ворошить прошлое — это не всегда хорошо, Эмма. Иногда лучше оставить всё как есть и двигаться дальше. То, что случилось с твоими родителями — это трагедия. То, что случилось с тобой — ещё хуже, и я знаю, что был для тебя не лучшим опекуном. Но ты не можешь изменить то, что уже случилось.

Я сглотнула.

— Я не пытаюсь это изменить, — тихо сказала я. — Лишь пытаюсь понять.

Он удерживал мой взгляд, затем кивнул.

— Хорошо, — он отпустил меня. — Они бы тобой гордились, знаешь.

Непрошеные слёзы навернулись на мои глаза, и я яростно заморгала.

— Спасибо.

Мой дядя пожал плечами.

— Я лишь говорю правду, — затем он тычками выдворил меня за порог и закрыл дверь.

***

Вместо того чтобы воспользоваться возможностью и размять свои метафорические ножки на вьющихся сельских дорогах, Таллула ворчала всю дорогу до дома моего дяди и всю дорогу обратно. Только когда мы добрались до окраин Лондона, её двигатель перестал дребезжать.

Аляповатая пурпурная Мини, которую я унаследовала от своего предшественника в Отряде Сверхов, Тони Брауна, имела внушительные преимущества, несмотря на её возраст и склонность извергать чёрный дым, когда ей вздумается. К сожалению, среди этих преимуществ не было пригодности к долгим поездкам. Я начинала думать, что она права: вся эта поездка на юг ощущалась как пустая трата времени.

Мы пересекали реку, когда моя полицейская рация затрещала. Это произошло так неожиданно, что я едва не врезалась капотом Таллулы в бампер чёрного такси передо мной. Меня мотнуло вперёд, край ремня безопасности впился в мою кожу. Такси громко засигналило. Я выдохнула. Еле-еле пронесло. С лондонскими таксистами шутить не стоит. Водитель высунул руку из окна и дерзко показал мне средний палец. Я помрачнела. Ну и ладно. Я же на деле не врезалась в его такси.

Я глянула на часы. Ровно полдень. Утро быстро просвистело мимо.

— Детектив Беллами, это диспетчер. Прошу, ответьте.

— Ээ… — я повозилась с оборудованием. — Это детектив Беллами, — я помедлила. — Отвечаю, — я содрогнулась от своей неловкой формулировки. Я не привыкла пользоваться многой терминологией. Будучи единственным детективом Отряда Сверхов, я мало времени проводила с другими офицерами полиции. Конечно, есть Фред, но он работал в Отряде Сверхов дольше, чем я. Я была единственным детективом; он был единственным констеблем. Лиза считалась офисной поддержкой и не работала вне здания. И пусть я передавала сведения по рации, когда было необходимо, сама я вызов не получала.

— Каково ваше текущее местоположение? Вы нужны у Лондонского Глаза.

Я глянула на дорогу.

— Я в десяти минутах оттуда. В чём проблема?

— Суицидальный вампир.

У меня отвисла челюсть. Ха.

— Уже в пути.

Я перестроилась в другую полосу, чтобы скорректировать свой курс. Вампир, желающий умереть — это последнее, чего я ожидала. Я никогда не слышала о таком и не сомневалась, что Лукас, также известный как Лорд Хорват и лидер лондонских вампиров, словит инфаркт от этой идеи. Он также явно будет на месте происшествия, чтобы помочь своему вампиру и контролировать огромное количество адских туристов.

Я неделями избегала Лукаса, но знала, что это лишь вопрос времени, когда наши дорожки вновь пересекутся. Я задавила бабочек в своём животе и сосредоточилась на вспоминании того, чему учили в академии. Иметь дело с потенциальными попытками суицида непросто. Когда такие попытки включали вампиров и одну из наиболее известных достопримечательностей города… чёрт, могло произойти что угодно.

Я припарковалась как можно ближе к Лондонскому Глазу, затем пробежала трусцой остаток пути. Участок уже отгородили